Страница 16 из 73
Внизу родители сидели каждый за своим компьютером. Они посмотрели на меня. Надеясь, что лицо не слишком красное, я сказала.
— Хочу еще пирога.
— Я говорил, что она похудела, и она подтвердила, что они не кормили её в клинике, — подначил папа.
Была ли я на самом деле в психиатрической клинике, или Норны и моим родителям стерли память?
— Я шутила, пап, — на кухне я отрезала большой кусок оставшегося пирога и положила его на тарелку. На первом этаже у нас не было дверей, только арочные проходы, отделяющие кухню от гостиной и гостиную от папиной писательской пещеры. Мама часто переговаривалась с папой, пока готовила.
— Я соскучилась по маминым пирогам.
Мама улыбнулась.
— Спасибо, милая. Не забудь потом принести тарелку, хорошо?
— Не забуду.
В комнате Эхо разлегся на кровати, словно она была его, на его груди стоял мой лаптоп. Он снял куртку и теперь был только в кожаном жилете и хлопковой рубашке с длинными рукавами. В своих кожаных облегающих штанах он выглядел очень соблазнительно.
Я ударила коленом по его ботинку.
— Ты пачкаешь моё белье, жнец.
Он посмотрел на свои ботинки, потом на меня. Его выражение говорило, что он знает, что я веду себя как стерва из-за пустяков. На его ботинках не было грязи. Он сел, положил рядом лаптоп и взял пирог.
— Извини за то, что сегодня был груб с тобой, — сказал он.
Я пожала плечами.
— Будет не просто, пока я не пойму, что происходило со мной в течение тех недель.
— Норны всё время навязывают Смертным ложные воспоминания. Обычно они не лезут к нам, но, видимо, с тобой другой случай.
— Что ты хочешь сказать?
— Ты должна была стать Норной, Кора.
У меня в голове пролетело всё, что я читала о Норнах. Хорошие помогали людям, в то время как плохие стояли за большинством природных бедствий.
— Хорошей?
Эхо улыбнулся.
— Нет, куколка. Ты очень плохая.
— Но я не такая. Зачем мне хотеть становиться злой Норной?
— Не знаю. Но ты передумала и решила присоединиться к нам. Ты решила стать Гримниром.
Жнецом отбросов, больных и старых? На картинках в интернете Вальгалла выглядела как дворец. Почему я решила стать Гримниром, а не Валькирией?
Я поняла, что сказала это вслух, только когда Эхо прекратил набивать свой рот пирогом и пронзил меня негодующим взглядом.
— В чертогах Хель не так уж и плохо. У нее милый двор, несмотря на то, что там холодно и немного уныло. Валькирии — слюнтяи. Каждый раз, когда кого-нибудь отправляют к Хель, они плачут, как дети.
— Ты ненавидишь Валькирий?
Он ухмыльнулся.
— Ненависть утомляет. Мне плевать на них, так или иначе. Мне просто не нравится, когда они крадут мои души.
— И все же, ты отпустил отца Рейн, — потом я вспомнила. — Ох, дерьмо. Мистер К. Что ты узнал насчет него? Он в порядке?
Эхо нахмурился.
— У него был удар этим утром, и он не подавал признаков жизни где-то в обед.
— Как раз тогда я его увидела, — я потянулась за курткой и ключами от машины.
— Его реанимировали, но сейчас он в коме в местной больнице. Кайвилльский медицинский центр. Куда ты собралась?
— В больницу. Рейн, наверное, чувствует себя ужасно. Теперь понятно, почему она не отвечала на мои звонки и сообщения.
— Ты хочешь идти сейчас? Уже поздно, чтобы куда-либо ехать. Используй портал.
Я посмотрела на зеркало, и пожалела, что не получится.
— Не могу. Родители заинтересуются, куда я пропала, когда заглянут в мою комнату и увидят, что она пуста.
— Они проверяют тебя перед тем, как пойти спать?
— Каждую ночь. Первые дни, когда я только вернулась, они делали это по несколько раз. И с ума меня этим сводили, — его лицо не выражало каких-либо эмоций. — Ничего не говори о фальшивых воспоминаниях. Я была в той клинике, — я остановилась, прежде чем открыть дверь. — Быстрей. Я хочу знать, почему Норны стерли мою память.
— Мы можем поговорить в машине, но я не могу зайти с тобой внутрь. Здешние Валькирии не любят меня, поэтому ничего им не говори обо мне, — он подошел к зеркалу, всё ещё уплетая пирог.
Я пошла за ним, жалея, что не могу пользоваться порталами. О каких Валькириях он говорил, и зачем мне говорить с ними об Эхо? Я ведь их не знаю.
ГЛАВА
5. ВАЛЬКИРИИ
— Не поздно ли выходить сейчас? — спросил отец, вставая. — Ты всегда можешь пойти завтра.
— Ещё только, — я взглянула на часы, — восемь, и Рейн приехала бы в больницу ради меня, если б там оказался ты, папа.
Он потянулся за курткой.
— Я пойду с тобой.
— Нет. Всё будет хорошо. Я заеду по пути к подруге. Возвращайся к работе. Я позвоню, когда доберусь до больницы, и на обратном пути.
Он взглянул на свой компьютер.
— Нет, я не позволю тебе ехать в одиночестве, булочка. Я скажу твоей матери, куда мы направляемся.
Говорить с ним было бессмысленно, раз уж он принял решение.
— Я буду у грузовика. Хочу сначала достать кое-что из машины.
Снаружи увидела Эхо на переднем пассажирском сиденье моей машины. Я открыла дверцу машины и посмотрела на него. Руны на его теле светились.
— Мой папа настаивает на том, чтобы ехать со мной.
— Хорошо. Мы закончим наш разговор позже. Помни, твои воспоминания исчезли, потому что Норны стерли их и заменили поддельными. Когда ты их вернешь, всё будет в порядке.
— Ты сказал, что Валькирии не нравятся тебе. Почему?
— Я не забрал мистера Купера по просьбе Торина Сент-Джеймса, так что он мне должен. Валькирии не любят быть у нас в долгу.
Я перестала слушать, как только прозвучало имя Торина Сент-Джеймса.
— Парень Рейн — Валькирия?
Он кивнул.
— Ага. Он упертый, но боец отличный. Мы держимся друг от друга подальше. А Эндрис молодой и тупица к тому же, — он коснулся моей щеки. — Иди. Твои родители выходят. О, и не забудь. Никаких упоминаний обо мне.
Снова?
— Зачем мне это делать?
Он ухмыльнулся.
— Потому что девочки любят говорить о парнях, по которым они сходят с ума.
Я рассмеялась.
— Ты один из тех людей, о которых я стараюсь не думать.
— Ты можешь все отрицать, но не ври себе, куколка.
Говорить с ним было бесполезно. Я повернулась, чтобы заметить, как папа подходит ко мне. Мама закрывала дверь. Когда я оглянулась, Эхо исчез.
— Твоя мама тоже едет, — сказал папа, внеся ясность.
Я не удивилась. Мои родители не часто общались с родителями Рейн, но они были друзьями. Мы проводили пикники несколько раз в год, и папа Рейн часто приходил на ферму, чтобы купить свежие фрукты и овощи и навестить папу. Я скользнула на заднее сиденье и проверила свой мобильный телефон. Сообщения от Рейн еще не было.
— Как ты узнала о Тристане? — спросила мама, когда мы отъехали.
— Друг прислал мне смс, — проворчала я. — Мам, вы, встречались с родителями Рейн, пока меня не было?
— Нет. Мы были так заняты, и, когда Рейн не приходила навестить тебя, я подумала, что лучше всего держать дистанцию. Я понятия не имела, что они так много пережили, — мама казалась спокойной, но я знала, что она чувствует себя виноватой. Папа взял и сжал ее руку.
— Я уверена, что мама Рейн будет рада видеть вас, — сказала я.
Приезд в больницу напомнил мне о нашей безумной поездке после того, как Рейн получила ранение. Эрик вел себя как маньяк, едва тормозя на знаках. Эрик. Забавно, что я не думала о нем в последние несколько часов. Когда его семья уехала? Я надеялась, что Рейн скажет мне.
Кайвилль был маленьким городом в винодельческой местности Орегон, но у нас была хорошая больница с отличным персоналом. Мы не отправляли пациентов в больницу в Портленд или Салем. После аварии с молнией медицинский центр Kайвилла позаботился обо всех учениках. Даже Рейн лечилась здесь после того, как получила травму головы.
Мы вошли через приемное отделение и направились наверх в отделение интенсивной терапии. Торин и белокурая парочка стояли где-то там. Эта же парочка приехала с Рейн ко мне домой после того, как я вернулась из больницы. Руны покрывали их лица и руки.