Страница 86 из 87
Этот вопрос ввергает в полное замешательство обоих. Я тоже в ступоре. Доминика смотрит на нас, прыскает и начинает смеяться во все горло.
– Да пошутила я! Видели бы вы свои лица!!
Все начинают ржать, как лошади. И мне хмель ударила в голову, тоже смех рвется. Нервы, расшатанные днем вчерашним и, особенно, днем сегодняшним требовали расслабления.
Дальше я пил, пил, пока уже все вокруг не поплыло. Хихиканья, ржания, шутки, истории, все это дальше и дальше, глуше и глуше. Вскоре все затухает...
Мне комфортно и хорошо. Слышу, как капли воды бьют по железной крыше ангара. Наша с отцом мастерская цела и невредима. Я в теплой кровати, за окном ливень. Нежные руки обнимают меня.
– Мама? – произношу и открываю глаза. Вокруг лес, в преддверье рассвета. Я сижу, спину греет тепло. Дождь бьет по доспехам спящего напротив Клавдия. Тот завалился на траве набок, ему хоть бы что, деревянной тарелкой морду прикрыл и сопит довольный. Вокруг веет влагой и холодной свежестью. Надо мной будто зонтик. Капли летят мимо, обтекая маленький незримый купол. Вздрагиваю, понимая, что–то не так. Меня обнимают чьи–то ручки.
– Тише, Эрик, – шепчет мне в ухо сонный и скрипучий голос Доминики. – Это слабая магия, не переживай. Спи, еще рано.
– Отпусти меня, – шепчу.
Она шикает мне в ушко, убаюкивает, одна рука гладит меня по волосам. Так делала моя настоящая мать. Не в силах сопротивляться. Снова накрывает сладкий сон.
Мы проснулись. Я спешно высвободился из объятий Доминики, пока никто не видит. Особенно Клавдий. С важным видом покормил своих попутчиков. Именно попутчиков! Никого не могу назвать своим другом, потому что никому из них все еще не доверяю. Пусть они хоть трижды благородные и я за них дрался, как никогда. Это сделал не для них, а для себя и покойного Леонида. Это была дань уважения ему, я следую кодексу чести рыцаря, как он наказал перед смертью. А эти... Они увязались за мной неспроста. Всем нужна эта Мирэ, сила или великий маг, а я... просто ключ к ней.
Весь день продирались сквозь заросли. К вечеру деревья стали реже, а растительность скуднее. К ночи мы вышли из леса, очутившись на густо засеянном ржаном поле. Судя по огням вдали, впереди крестьянское селение.
– Пройдем поле сейчас, – предлагает Доминика. – Деревню нужно обойти, там могут быть шпионы. Утром будем в замке графа.
– Что мы скажем графу? – бурчу я.
– Напали разбойники, – отвечает маркиза, пожимая плечами.
Джой шагает вперед, вдыхает глубоко и звучно, выставляет ладошки, в них бьются нескончаемые колоски.
– Скоро сбор урожая, – говорит он мягко и благоговейно. – Девки в платьях с толстыми косами, сеновал... Эх, были времена молодые.
– Ага, – соглашается Клавдий и идет, протаптывая свою дорожку.
– Все вы мужики одинаковые, – прыскает Доминика. – Только о женщинах и думаете, как бы куда им сунуть...
– Леди?! – хором и с укоризной произносят рыцари.
Я хихикаю позади, кто бы говорил.
«Где ты откапал этих деревенских парней? Их хватило на полдня, теперь я им как подружка, какие там манеры, даже за языком перестали следить!»
«А ты с ними чаще вино пей и обжимайся, как подружка».
– Ау! – вскрикнул я от неожиданного укола в задницу.
– Эр Эрик?! – насторожились рыцари.
– Комар укусил, - прошипел я. Доминика хихикнула.
«Я тебе не мамка, чтобы так со мной разговаривать, следи за языком мальчишка». Доминика оживилась, силы к ней вернулись, теперь можно и огрызаться.
Рожь еще не высохла после дождя. Все ноги мокрые, идем и все поочередно ругаемся. Селение обошли стороной, но далекий собачий лай заставил понервничать. Дальше шли почти на ощупь, небесная оранжевая паутинка немного подсвечивала, раздавая накопленные днем остатки солнечного света. Миновали лесок, затем еще поле, остановились в небольшом овражке, поросшем травой. Потому что дальше идти не могли, темень кромешная. Часы с тусклой фиолетовой подсветкой показывают час ночи...
Утром разбудили птицы. Пронзительный и беспокойный писк противно врезался в уши. Как оказалось, у них под овражком норки, прямо на отвесной части, под которой мы спрятались. Трава шумит, принимая моросящий дождик, облака темно–синие. В воздухе веет костром. Идти никуда не хочется, тело ломит. Сегодня я не дал маркизе обнимать меня ночью, нечего подлизываться.
– Вот с того места должен быть виден замок, – говорит маркиза, указывая на пригорок с один единственным засохшим деревом. Три длинные коряги все еще пытаются изобразить дуб.
Джой резво уходит вперед. До пригорка метров сто. Могли и вчера увидеть огни замка.
– Откуда ты знаешь дорогу? – бурчу.
Утром голова ясная, и я запоздало осознал, что перешел с маркизой на ты после того, как погеройствовал на мехаре. Это признак моего превосходства? Да и она не возражает, если не при рыцарях. Однако самим рыцарям постоянно замечания лепит за всякие мелочи.
– Летала по окрестностям, – огрызается Доминика.
– Почему ты идешь с нами, скажи правду, – допытываюсь я.
Маркиза прячет глаза. А значит, врет, а значит, не искренна она. Это в мире Рэи нормальное явление. Симона тому доказательство.
– Эрик, дойдем до замка, распрощаемся, – выдавливает она, глядя в сторону пригорка. В профиль ее ресницы кажутся особенно длинными.
Маленькая фигурка Джоя замерла на пригорке. Он долго смотрит вдаль. Затем возвращается, мне не нравится выражение его лица.
– Что?! – бросает Доминика.
– Что?! – подхватываю я.
– Не молчи Джой, – бурчит Клавдий.
– Сами посмотрите...
Мы мчимся к старому дубу. Еще не доходя, чувствую что–то... запах гари, копоти, пепла. Поднимаюсь на пригорок. Впереди, очень далеко открываются знакомые места. Поля и деревушку, дорожки, что ведут из замка в две стороны. Только вот самого замка нет, одни руины. Его словно разметали по камням и разровняли по территории. На километры все усыпано булыжниками от стен и укреплений. В этой разрухе что–то горит, что–то просто дымится. Вокруг не видно людей. Слишком далеко, чтобы разглядеть, но я знаю, что они разбежались, те, что были не в замке, еще сумели унести ноги.
Мое горло сдавливает ком. Удивление сменилось смятением, отчаянием и слабостью. Я оперся о старый дуб, чтобы не упасть. Горько и больно в груди. В голове мелькают лица детишек Мориса, его жены, тех двух близняшек из цитадели, толстой Милы, даже той проститутки, сестры кузнеца...
Это все я... я привел их сюда. Нажрался, как свинья и кричал всем в таверне Тилиса, что я баронет Лестерский, гощу у Кюри. Моя вина. Я всем приношу несчастье и горе, неприятности и неудачу, люди теряют близких из–за меня. Все потому что я проклят. Это все она, все из–за этой Мирэ. Она прокляла меня! С того самого момента, когда помог ей, вытащив из ямы, приношу только боль. Ненавижу...
– Это какие силы могли такое сотворить, – слышу голос Клавдия.
– Одного верховного мага хватит, – отвечает Доминика и вздыхает. – Веками стоял замок...
В голову врезается красочная фигура хозяйки – основательницы. Картина с ее изображением горит, краски плавятся, голубые слезы текут с глаз Гаянэ...
Спонтанный рывок тела. Хочу туда! Не вижу никого вокруг. Но меня останавливает чья–то рука.
– Они только и ждут... ждут, что ты прибежишь туда, – шепчет маркиза.
Ее хватка крепкая, впервые почувствовал в Доминике такое яростное напряжение и физическую силу. Меня трясет, нет сил держать в себе боль.
– Там Гаянэ!! – визжу, заливаясь слезами.
– Мертва она, – говорит ровным голосом маркиза. Это звучит цинично из ее уст. – Хранитель живет пока стоят хотя бы два древних камня друг на друге. Как видишь, все там разрушили до основания... ломали со знанием дела.
– Тише, рыцарь, – бормочет Клавдий, уводя меня с пригорка.
Реву во весь голос, мои ноги отрываются от земли, теперь вишу на здоровяке, скребу от злости его чешуйчатые доспехи. Руки саднят от ожогов, но мне плевать.
– Там Гаянэ! – реву во весь голос. Рыцарь ставит меня на ноги, смотрит строго, а я продолжаю. – Там!! Мой один!! Единственный!! Друг!! Вам этого не понять!!