Страница 4 из 18
«– Вы знаете, – говорил Александр Павлович, – как я дорожил своим полком. В нём были ещё унтер-офицеры, которых я сам учил в учебной команде. Они меня понимали с одного слова, и вот, как лучшую память об этом полку, я храню у себя на груди эмблему его Всероссийской славы…
Александр Павлович расстегнул гимнастёрку и показал Георгиевский крест со знамени полка, который носил всегда на цепочке с нательным крестом» (Генерал-майор Пешня. Первый марковец. Генерал Кутепов (сборник статей). Париж: Издание комитета имени генерала Кутепова, 1934. С. 250–251).
На Великой войне Александр Павлович был тяжело ранен три раза. Почти всю Гражданскую он провёл на передовой. В «Ледяном походе» в одной из атак его плащ был трижды пробит пулями, но сам он чудом остался невредим. Однажды, обманно выбросив белый флаг, красные в упор расстреливали группу офицеров, готовых принять пленных. Полковник Кутепов был среди них, но пули его не задели. А когда в штабной вагон подбросили бомбу, её вовремя удалось обезвредить… 18 октября 1920 года в Северной Таврии у деревни Отрадное на поле боя приземлился аэроплан с известием из Крыма. Генерал Кутепов приказал шофёру гнать к лётчику. Автомобиль помчался под мощным огнём красной батареи. От частых разрывов машину засыпало мёрзлой землёй. Но артиллеристы не могли нащупать цель – их снаряды неизменно уходили мимо… За всю Гражданскую войну Александр Павлович не получил и царапины, словно хранил его императорский Георгий…
– Не спешите. Будет вам Ташкисен… – сказал штабс-капитан Кутепов своим нетерпеливым товарищам. А они продолжали сетовать, что Старую гвардию берегут.
Нет! Старую гвардию не берегли. В первом же бою она будет брошена в огонь в лоб на пушки и пулемёты, на превосходящего по численности врага, воодушевлённого победоносным наступлением. Она будет штурмовать господствующие высоты без артиллерии, так как она ещё не подошла, без резервов, поскольку они ещё не сформированы, без поддержки частей фронта, которые несколько дней отступали, деморализованы и не способны выдержать даже незначительный нажим неприятеля. Но об этом рассказ впереди…
16 (29) августа полковник граф Игнатьев получил долгожданный приказ о погрузке лейб-гвардии Преображенского полка и отправке на фронт. Направляясь к вокзалу, преображенцы шли по улицам Варшавы бодро и молодцевато, весело гремела над польской столицей старая солдатская песня:
Отношение поляков к России резко стало радушным с момента издания манифеста Верховного Главнокомандующего великого князя Николая Николаевича о воссоединении польского народа под скипетром русского царя[8]. Вдоль улиц толпились горожане. Они провожали рослых лейб-гвардейцев приветливыми взглядами, а варшавянки бросали русским воинам цветы. Многие весело подпевали богатырям. Глядя на стройные ряды бравых солдат-великанов, все присутствующие искренне верили, что нет в мире силы, способной остановить такую мощь.
Чётко и слаженно на варшавском вокзале прошла погрузка Петровской бригады. Перед отправкой лейб-гвардейцы увидели раненых, прибывших из 2-й армии генерала Самсонова. Об этом эпизоде семёновец полковник Зайцов 1-й{6} писал: «Раненые были совершенно деморализованы (насколько мне помнится, они принадлежали 6-й пехотной дивизии XV корпуса). Их рассказам, конечно, не придавали значения и никому в голову не приходила мысль, что наша 2-я армия понесла такое жестокое поражение (увы, рассказы раненых точно передавали начало катастрофы нашей 2-й армии у Танненберга-Сольдау)» (Зайцов А.А. Семёновцы в 1914 году. Гельсингфорс, 1936).
Эшелоны двинулись на Люблин[9], на выручку 4-й армии генерала барона А.Е. Зальца, отброшенной австрийцами в итоге ожесточённых встречных боёв 10 (23) – 12 (25) августа под Красником в ходе Люблин-Холмской операции[10]. Австрийцы нажимали на левый фланг 4-й армии, пытаясь охватить его. Фронт катился на восток, угрожая Люблину. Из-за перегруженности железной дороги эшелоны двигались медленно и разными путями. Одни шли через Седлец и Луков, другие – через Ивангород[11].
Не чуя приближения беды в Восточной Пруссии, Ставка всё своё внимание сфокусировала на ситуации с 4-й армией. 12 (25) августа 18-й корпус включили в состав Юго-Западного фронта. С 16 (29) августа 1-я гвардейская дивизия, а на следующий день 2-я гвардейская дивизия и гвардейская стрелковая бригада направлялись к Люблину.
В 23.30 17 (30) августа в Ставку поступил доклад полковника Новицкого, командира 21-го пехотного Муромского полка, который пробился с остатками своих частей из окружения в Восточной Пруссии. Утром 18 (31) августа пришло донесение штаба Северо-Западного фронта о разгроме 2-й армии генерала Самсонова. В немецкий плен попало около пятидесяти тысяч русских солдат и офицеров. Находясь под тяжёлым впечатлением от катастрофы в Восточной Пруссии, Ставка внесла изменения в стратегические планы.
К Люблину стягивались свежие части за счёт войск Варшавской группировки, что означало отказ от идеи наступления через Познань на Берлин. Туда же шли 3-й кавалерийский корпус и следовавший из Петрограда 22-й корпус, и некоторые другие части. Однако в ответ на переброску двух немецких корпусов из Франции директивой Ставки № 313 от 18 (31) августа 22-й корпус передавался на Северо-Западный фронт для формирования 10-й армии. К директиве прилагались «Стратегические соображения, предложенные на обсуждение штабу Северо-Западного фронта на основании положения дел на этом фронте к 19-му августа (1-му сентября)», подписанные начальником оперативного отделения Ставки полковником Щёлоковым. В документе этом говорилось о необходимости покинуть «Польский мешок». Юго-Западному фронту ставились сжатые сроки для нанесения мощного удара под Люблином, а в случае неудачи – отвести правый фланг фронта на линию Брест-Литовск – Кобрин. Колебания Верховного командования относительно дальнейшей стратегии и нервная обстановка в штабах всех уровней пагубно сказывались на состояние дел в боевых частях.
Ставка торопила Юго-Западный фронт с завершением Люблин-Холмской операции. Штаб фронта давал указание командующему 4-й армии форсировать наступление. Из-за спешки штаб 4-й армии неоднократно посылал на фронт импровизированные отряды, почти без артиллерии, без средств связи, без должной ориентировки о местоположении врага и своих частей. У многих командиров не было топографических карт и планов. Не было времени на боевое слаживание… Ошибки штабов приводили к напрасным жертвам на поле боя.
Единоличным начальником в боях под Люблином был командующий 4-й армии генерал Эверт, сменивший семидесятилетнего генерала Зальца. 18 (31) августа на фронте левого фланга 4-й армии обстановка продолжала накаляться. В тот день армия занимала линию: Вонвольница – Хмельник – Петровиче – Яблонна – Хмель. В зоне боевых действий соседней 5-й армии противник занял город Красностав. О чём штаб Юго-Западного фронта получил от командующего 5-й армией генерала Плеве донесение с просьбой о помощи. Главнокомандующий Юго-Западным фронтом приказал генералу Эверту немедленно оказать содействие левым крылом 4-й армии. Нервная атмосфера быстро передавалась по командной вертикали штабов. К тому же поэшелонное прибытие в Люблин дивизий создавало соблазн бросать их на фронт частями, не дожидаясь полного формирования.
О том, что происходило в те дни в штабе 4-й армии, красноречиво написал известный военный учёный, профессор Николаевской академии Генерального штаба, генерал Н.Н. Головин: «…я зашел в отделение генкварма[12] и был поражен той суетливой примитивностью, с которой происходила оперативная работа. Применяемые методы могли быть допустимы в штабе полка, самое большое в штабе дивизии, но не в штабе армии. Все что происходило, наглядно показывало, что наштарм генерал А.Е. Гутор плохо представлял себе, как должно происходить оперативное управление Армии… Как правило, без исключения, приказания из Штаба армии получались с таким запозданием, что выполнять их было нельзя; как правило, нас без толку “дергали”, заставляя производить ненужные марши; в критические минуты мы оставались не только без указаний, но даже без ориентировки; это не мешало Штабу армии вмешиваться в подробности выполнения, которые всецело входили в круг обязанностей нашего начальника дивизии генерала князя Туманова…» (Головин Н.Н. Русская армия в Великой войне. Дни перелома Галицийской битвы. Париж, 1940. С. 56). Н.Н. Головин оказался среди молодых штабных офицеров – его учеников в Академии Генерального штаба. Возмущённые несоответствием требований военной науки и правды жизни, они в красках рассказали о пещерных методах управления войсками в штабе 4-й армии и подвергли их уничтожающей критике. Не желая подрывать авторитет их начальника, Н.Н. Головин не ответил на шквал вопросов и с тяжёлым сердцем уехал в лейб-гвардии Гродненский гусарский полк, которым в то время командовал.
8
1 (20) августа 1914 года великий князь Николай Николаевич издал воззвание к полякам о воссоединении польского народа под скипетром русского царя и о возрождении Польши, «свободной в своей вере, в языке и в самоуправлении». В документе говорилось: «Пусть сотрутся границы, растерзавшие на части польский народ. Да воссоединится он воедино под скипетром русского царя. Под скипетром этим возродится Польша, свободная в своей вере, языке и самоуправлении». Поскольку Польша стала театром военных действий, а солдаты польской национальности находились в составе армий обеих сторон, остро встал «польский вопрос». Министр иностранных дел России С.Д. Сазонов в своём выступлении в Совете министров 29 сентября 1914 года сформулировал тезисы о будущих границах Польши и компетенции органов местного самоуправления. По его мнению, в польский край войдут привисленские губернии Российской империи и польские земели, которые в случае победоносной войны отойдут к России от Германии и Западной Галиции. Во главе Польши предполагалось поставить наместника его императорского величества. Министр иностранных дел считал, что «пределы самоуправления края определяются имперским законодательством, должна быть обеспечена нераздельность связи его с Империей». В компетенции местных органов будут церковные вопросы, управление начальным и средним образованием, местным хозяйством и частично суд, при максимальном приближении местных органов самоуправления к типу российских земских учреждений. С.Д. Сазонов предлагал расширить права польского языка, введя польский как язык преподавания в высших, средних и низших учебных заведениях при сохранении обязательного преподавания русского языка. Единого взгляда на польский вопрос в Совете министров не было. Манифест великого князя Николая Николаевича представлялся его членам совершенно излишним, напрасно беспокоящим польскую общественность. – Примечание автора.
6
Зайцов Арсений Александрович (16 (28).10.1889 – 2.04.1954, Париж, похоронен на кладбище Сент-Женевьев де Буа). Из потомственных дворян. Окончил Пажеский корпус (1906, общие классы) и Николаевское инженерное училище (1909) из которого вышел в лейб-гвардии Семеновский полк. Незадолго до начала Великой войны поступил в Императорскую Николаевскую военную академию (1913), переведен на старший курс (1914), но не успел ее окончить, уйдя на войну в составе своего полка. Окончил старший класс 1-й очереди ускоренных курсов Николаевской военной академии (1917). Капитан. Причислен к Генеральному штабу (приказ по ГШ № 24 от 28.06 (11.07).1917). Награждён Георгиевским оружием (ВП 29.08 (11.09).1916. В сб. «Военный орден…» не отмечен). На 23.11 (06.12).1916 – командир 6-й роты, штабс-капитан. На 21.11 (4.12).1917 – начальник штаба 1-й гвардейской пехотной дивизии, капитан Генерального штаба. Полковник. В Добровольческой армии и ВСЮР. В апреле 1919 г. начальник боевого участка Сводного Гвардейского батальона на Акманайских позициях (Акманайский перешеек на востоке Крыма). В 1919 командир роты в Сводном Гвардейском полку. На январь – февраль 1919 г. начальник штаба Гвардейского отряда. С 8.07.1919 командир 1-го батальона, осенью 1919 командир батальона лейб-гвардии Семеновского полка в 1-м сводном гвардейском полку. На январь 1920 командир Сводного батальона 1-й гвардейской пехотной дивизии. Участник Бредовского похода. 20.07.1920 эвакуирован в Королевство СХС. Возвратился в Крым. В Русской армии старший адъютант штаба Донского корпуса генерал-лейтенанта Ф.Ф. Абрамова. В эмиграции в лагере Чаталджа (близ Константинополя), на о. Лемнос. Прибыл с корпусом в Болгарию и до марта 1922 г. исполнял должность старшего адъютанта штаба Донского корпуса в Стара Загора. С августа 1922 г. помощник начальника гвардейского отряда в Болгарии. В 1924 г. вызван в Париж А.П. Кутеповым и стал одним из его ближайших помощников. Осенью 1925 г. в прикомандировании к 1-й Галлиполийской роте в Болгарии. Окончил курсы Генерального штаба в Белграде. Затем в Париже в 1931 г. помощник по учебной части и член учебного комитета Высших военно-научных курсов в Париже. «Убежденный противобольшевик, признанный знаток коммунистического аппарата войны – Красной армии», в 1938 г. руководитель (помощник руководителя) тех же курсов, профессор (курс «Эволюция новейшего военного искусства»). Защитил диссертацию «Общая тактика». После смерти генерала Н.Н. Головина (1944), начиная с 1951 г. руководил ими до своей кончины. Один из организаторов и руководителей Института по исследованию проблем войны и мира им. проф. генерала Н.Н. Головина. В 1951 г. вошел в Комиссию по празднованию 150-летия Пажеского корпуса. Член полкового объединения. Сочинения: «Семеновцы в 1914 г.». Гельсинфорс, 1936; «1918 г.». Гельсинфорс, 1934; «Орден Св. Великомученика и Победоносца Георгия». Нью-Йорк, 1955; «Учебник тактики». Париж, 1932; «Служба Генерального штаба». Нью-Йорк, 1961 и др.
9
Лю́блин – город на востоке Польши, административный центр Люблинского воеводства (в 1914 году губернский город Люблинской губернии). Расположен на Люблинской возвышенности, на реке Быстрице – левом притоке Вепжа. Население – 348 450 жителей (2010 год). – Примечание автора.
10
Люблин-Холмская операция: наступление 4-й и 5-й русских армий Юго-Западного фронта против 1-й и 4-й австро-венгерских в ходе Галицийской битвы. Она включала 2 встречных сражения. Первое, в районе Красника, состоялось 10–12 (23–25) августа, когда 4-я русская армия (109 тысяч человек, 426 opудий, командующий генерал А.Е. Зальц), начав наступление 10 (23) августа в направлении на Перемышль, встретилась с 1-й австро-венгерской армией (228 тысяч человек, 468 opудий, командующий генерал В. Данкль), пытавшейся охватить её правый фланг. Генерал А.Е. Зальца решил, обороняясь 14-м корпусом у Красника, атаковать центр и правый фланг противника войсками 16-го и гренадерского корпусов. Боевые столкновения протекали с переменным успехом. В ходе двухдневных боёв у Красника 4-я русская армия отступила к Люблину. К исходу 12 (25) августа она закрепилась на рубеже Казимерж, Белжице, Пяски (20–45 км к западу, югу и юго-востоку от Люблина). Результат боя сделал австрийского генерала Данкля национальным героем, и ему был пожалован графский титул «граф фон Красник». За поражение под Красником семидесятилетний генерал А.Е. Зальц был отстранён от командования 4-й армией и его сменил энергичный пятидесятисемилетний генерал А.Е. Эверт. – Примечание автора.
11
Ивангородская крепость (польск. Twierdza Dęblin) – русская крепость XIX века возле города Демблин. Построена в 1832–1847 годах инженер-полковником Рыдзевским по плану, разработанному Иваном Деном. Крепость представляла собой большое укрепление в виде пятиугольного форта. Впоследствии были достроены три отдельных люнета. В 1847 году на левом береге Вислы было построено предмостное укрепление – форт князя Горчакова. В 1872–1882 годах по плану Тотлебена вокруг цитадели было построено кольцо из 6 фортов. Они располагались по окружности радиусом 2,5 километра из центра большого укрепления, которое стало именоваться цитаделью. В начале 1900-х годов Ивангород приобрел большое значение, сделавшись центром железных и шоссейных дорог. В 1909 году устаревшая крепость была упразднена, но в 1913-м восстановлена. К началу Великой войны она находилась в плохом состоянии. И без того устаревшие укрепления были частично разрушены временем и наводнениями от разливов Вислы. В начале войны крепость была восстановлена энергичными усилиями её нового коменданта А.В. Шварца. Возле крепости шли упорные бои между русскими и немецкими войсками, крепость была опорным пунктом русских войск во время Варшавско-Ивангородской операции. Во время советско-польской войны в 1920 году крепость использовалась польскими войсками как опорный пункт, от которого началось успешное контрнаступление поляков. Впоследствии крепость использовалась польской армией. – Примечание автора.
12
Генерал-квартирмейстера. – Примечание автора.