Страница 2 из 2
8 сентября
Дома у меня есть все условия для проведения третьего этапа опыта. Начал подготовку Зеро. Он переносит установку рецептора легко, в хорошем настроении, судя по всему, явно безболезненно. Теперь очередь за мной. Вместо телерекординга я подключу к "живому глазу" Зеро самого себя, свой собственный мозг!
12 сентября
Сделал рецептор, который можно подключить к черепу человека. Он напоминает обычный слуховой аппарат. Во время испытаний просмотрел сон Зеро, записанный на телерекординге. Для этого воспользовался черными очками, обеспечивающими полную темноту, и пристегнул рецептор к голове. Пустил телерекординг и с помощью регулятора крохотного аппаратика, помещенного за ухом, навел фокусное расстояние. Никакой боли не почувствовал. Но когда у меня в голове промелькнула первая картина, я вздрогнул. "Мозговое" зрение вызвало удивительное чувство... В первый раз я просто не смог его вынести! В панике выключил рецептор, сорвал с глаз очки. Понадобилось несколько попыток, чтобы я постепенно привык. Интересно, что я буду чувствовать, когда смогу непосредственно и постоянно видеть глазами собаки Зеро?
Профессор Берталан вздохнул, отодвинул тетрадь и расстегнул воротник рубашки. Начиная с этого места дневника правильный, разборчивый почерк изменился. Дальше шли оборванные, неровные строчки, которые едва можно было прочесть.
17 сентября
Все кончено! Где-то я допустил ошибку. Шеф оказался прав. Контрольных опытов явно было недостаточно, и вот... Мне не следовало бы... Сетчатка! Вероятно, атрофировались окончания зрительного нерва. Неужели организм уничтожает не только чужой, но и свой орган, ставший лишним?!
Когда мы с Зеро приступили к эксперименту во дворе, поначалу все шло хорошо. Правда, ужасно странно было видеть таким образом! Видеть чужими глазами... снизу... Потеряв равновесие, я присел. Глазами Зеро я видел вокруг себя совсем другой мир! Дольше я не мог этого вынести. "Предстоит еще долго тренироваться, пока не привыкну", - подумал я. Выключил, а затем снял с головы рецептор, снял и очки, но и тут даже после этого! - перед глазами была непроглядная тьма! Я сразу понял, что произошло. Я ослеп! Промелькнула отчаянная мысль: у меня остается единственная возможность! Я снова надел на голову рецептор (он был уже настроен); поводок Зеро, который был сплетен с проводами рецептора, я крепко сжимал в руке. В темных очках более не было нужды. Включил рецептор. Я снова видел! Видел... но что? Небо и облака... Зеро выл, задрав голову кверху. Но мне уже было все равно. Всетаки я вижу! Глазами Зеро - но вижу! И, возможно, теперь уже всегда буду видеть только так.
19 сентября
Два дня без передышки тренируюсь с Зеро. И оба страдаем. Меня мучают невыносимые головные боли, затылок и виски горят, словно в огне. Зеро становится все беспокойнее, не хочет слушаться! Я вынужден жестоко дрессировать его! Ведь ему теперь всегда надо смотреть туда, куда я хочу! Сейчас, когда я пишу, он сидит рядом со мной на стуле и смотрит на тетрадь... Если он смотрит точно туда, куда хочу смотреть я, тогда и только тогда я вижу достаточно хорошо. А что мне остается? Поздно! Пока я не приспособлюсь к своему "поводырю", я не могу выйти из дому. Помощи не прошу. Не нужно мне ни упреков, ни сострадания. Но и помощь не нужна.
23 сентября
Это моя последняя запись. Больше не могу... Не жизнь, а сущий ад! Зеро как с цепи сорвался - все время сопротивляется, отказывается мне повиноваться! Видимо, понял, для чего он мне нужен, и придумал, как можно меня наказать: он не открывает глаз! Понапрасну я бью его - даже с закрытыми глазами он легко спасается от меня. К счастью, поводок... Провода рецептора у меня в руках! Я его не выпущу, скорее... Ведь без Зеро, без его открытых глаз я беспомощен. Не бью... его... больше. Удача! Мы помирились. Он сидит рядом со мной и смотрит в дневник. Завтра продолжу.
На этом запись оборвалась. Профессор Берталан закрыл тетрадь. Некоторое время он как будто размышлял, не перечитать ли отдельные места, но затем отказался от свого намерения. Сжав лицо ладонями, он сидел неподвижно, а затем потянулся к лежащим перед ним бумагам и ваял самую верхнюю из них. Пробежал глазами крупный заголовок и обрывки фраз: "ПРОТОКОЛ НЕСЧАСТНОГО СЛУЧАЯ..." "Переходил вместе с собакой дорогу на красный свет..." "..собака вырвала поводок и убежала..." "40-тонный грузовик..."
Берталан положил протокол на стол. Снова взял дневник, подержал в руках, но тут же положил обратно, затем неожиданно упал на стол и обеими руками сгреб все в кучу.
Зазвонил телефон.
- Алло! Ах, это вы? Нет, вы мне не помешали. Я как раз собирался вам позвонить. Ну... собственно говоря, да. Закончил. Можете забрать. Что вы говорите?! Да оставьте вы эти причитания! Его все равно не воскресить! Жизнь безжалостна, и все же надо жить дальше. Как знать, может, завтра то же случится со мной или с вами! Машины носятся как угорелые, и жизнь каждого из нас находится в постоянной опасности. Да, да... Это было "заурядное" уличное происшествие! Конечно, чему же еще быть?! С полицией уже все улажено. Бумаги передайте в отдел труда и договоритесь обо всем с ними! Да, естественно, с обычным текстом. "Научно-исследовательский институт мозга и нервной системы извещаемо трагической гибели старшего научного сотрудника, д-ра Гезы Мартина и т. д. и т. п." Нет. Я назначу не его! Вызовите из Мали доктора Перьеши, он примет участок Гезы!
Профессор Берталан швырнул телефонную трубку, устало, тяжелой походкой вышел на террасу, а затем, ускорив шаги, углубился в парк. Сев на ближайшую скамейку, он откинулся и начал искать в кармане пиджака сигареты.
Неподалеку от него зашевелился куст. Из-за куста вышла собака, худющая - кожа да кости, шерсть свалялась клочьями. Повизгивая, принюхиваясь поднятым вверх носом, пес потащился к профессору Берталану.