Страж перевала

Эта выражала недоумение : уголки рта были опущены, прорези для глаз немного прищурены, а на щеке виднелась отметина - должно быть, в это место угодила тяжелая стрела, сорвавшая маску с хозяйки.

И запах... Вот какой запах померещился мне, когда распахнулись двери зала! Именно он всегда исходил от среброликих - холодный, резкий, но не неприятный. Так пахнет раскаленный металл и лёд на горных вершинах, где они обитают, так пахнет после сильной сухой грозы, когда небо изорвано молниями, а дождь не пролился, и волосы трещат и искрятся, стоит их коснуться... Это сильный аромат, тревожный - так и кажется, что если дотронуться до среброликого, в тебя ударит молния! Но нет: сколько раз я хваталась за руки их юнцов во время пляски, сколько раз старики держали меня на коленях - ничего не происходило.

А чтобы такой запах стоял в этом просторном зале, нужно было собрать здесь много, очень много масок...

Я посмотрела по сторонам. Глаза уже привыкли к полумраку - факелов не хватало, чтобы осветить весь зал, - и я удостоверилась, что права.

- Эти оборотни так опасны, господин? - спросила я.

- Судя по рассказам, очень. Говорю ведь, они способны принять любой облик, подменить, кого заблагорассудится... - Райгор коснулся маски у меня в руках и вдруг предложил: - Примерь, Альена!

Я недоуменно взглянула на него: он что, всерьез?

- Неужели тебе не любопытно?

- Но она ведь мужская! - сделала я попытку отказаться.

- С чего ты взяла?

- Обычно дамские - с украшениями, перьями, как на картинах, которые вы мне показывали, а эта совсем гладкая...

- Ну и что? Я же прошу просто примерить, а не носить постоянно.

- Я понимаю, но все равно это как-то... - я взглянула на маску. - Неприятно...

- Что в этом неприятного? Носим же мы одежду из шкур убитых зверей, верно? И дамы вплетают чужие косы в прически, так чем эта вещица хуже? Тем более, ей уже много лет.

- А что, если она проклята? - шепотом произнесла я. - Так вот надену и сама превращусь в чудовище.

- Тогда мне придется тебя убить, - совершенно серьезно произнес Райгор, но тут же рассмеялся: - Шучу, шучу. В самом деле, положи эту бесполезную штуковину!

- Зачем же их столько добыли, если от них нет никакого проку? - не удержалась я. - Чучела и статуи с черепами хотя бы выглядят грозно, а это просто маски, таких любой серебряных дел мастер начеканить может...

- Если бы они в самом деле были серебряными, мои предки бы разбогатели, - ответил Райгор, - но это не серебро, а разобраться удалось не сразу. А если бы такие маски можно было бы переплавить на клинки, наши бойцы стали бы непобедимы! Но увы, этот металл не плавится даже в самом жарком горне... Что там, его даже поцарапать нельзя!

«А как же эта отметина?» - чуть не спросила я, но смолчала. Похоже, Райгор не видел глубокой оспины на гладкой щеке маски, а раз так, то и незачем говорить об этом.

- Надень, - повторил он. - Сам я никогда не видел снежных оборотней, только рассказы слышал, а взглянуть хочется. Говорят, они ещё встречаются на перевале, но я так ни одного и не нашел. Только вот великана поймал, он там копошился зачем-то, камушки собирал в кучу, каждый величиной с мою голову.

Не собирал, разбирать помогал, поняла я. Только старшие успели скрыться, а он, должно быть, замешкался или отстал от своих, или полюбопытствовал, кто это там явился. Теперь уже не узнать, что случилось: Райгору веры нет. Он видит только чудовищ, и скажи я ему, что...

- А ты не слыхала о таких тварях? - перебил он мои мысли. - Ты ведь жила на перевале!

- Не припоминаю, господин, - я сделала вид, будто задумалась. - Сказок много рассказывали, но это ведь не то? А от отца я только про волков слышала: когда их слишком много становилось, тогда охоту устраивали. Еще о том, что какая-то большая птица повадилась ягнят с верхних пастбищ таскать. А про оборотней и великанов... нет, не помню.

- Точно?

- Говорю ведь, только старухи в сказках о них рассказывали. И еще о снежных червях: задует такого в ухо, а он голову изнутри выест и дурачком человека оставит, поэтому без шапки на холоде ходить нельзя, особенно, если ветер сильный, - быстро присочинила я. - И о зимних призраках: когда сильный мороз стоит, а потом солнце выглядывает, над ледниками воздух дрожит, кажется, будто там бродит кто-то.

- Понятно. Ну, примерь да пойдем отсюда, - улыбнулся он. Глаза у него остались холоднее льда.

Я вздохнула и поднесла маску к лицу: ясно было, Райгор не выпустит меня отсюда, пока я не выполню его требование. Но зачем ему это? Посмеяться надо мной? Или в самом деле... убить? Этак вот заявит, что я забрела в этот зал, взяла маску без спросу и надела, что бы пошутить. Ну а он в потемках не разобрал, кого видит перед собой... Складно ведь! А может, он и впрямь надеется, что я стану чудовищем, и меня можно будет прикончить со спокойной совестью?

А вдруг я и в самом деле превращусь в одну из них? Маска прирастет к моему лицу, станет моим лицом - не навек, лишь до тех пор, пока ее снова не сорвут, а я не рассыплюсь снежной пылью...

«Прости, - попросила я незнакомую среброликую, поднимая руки, - не по своей воле я делаю это».

Холодный металл коснулся моего лица, и я прикрыла глаза, а когда открыла, чтобы взглянуть сквозь прорези маски...

Мир изменился.

Зал больше не был темным, он сиял и переливался, будто зимние радуги над далекими горами - их часто видно было с перевала. Райгор, слуга, огни факелов и лампы светились ярче всего, золотым, малиновым, багровым, как угли в очаге, а всё прочее кругом казалось фиолетовым и синим, изумрудно-зеленым и серебристым, и даже тени не были непроглядно-черными, они едва заметно мерцали и словно шевелились...

- Ну что, еще не превращаешься? - ворвался в мои мысли голос Райгора.

- Нет, - я быстро сняла маску, положила на место и принялась растирать себе щеки. - Какая она холодная, просто ужас, до чего!

- Да, здесь нежарко, металл остыл, - кивнул он. - Ну что ж, идем?

- Как скажете, господин, - ответила я, а когда Райгор отвернулся, быстро сунула маску в глубокий карман юбки, обмирая от собственной дерзости.

К счастью, он ничего не заметил. А может быть, сделал вид, будто не заметил...

Уже в своих покоях, отпустив Мадиту (кажется, конюх все-таки сподобился прямо сказать, что она ему по нраву), я вынула маску, что бы рассмотреть как следует.

Она по-прежнему была обжигающе холодной, словно не пролежала все это время в моем кармане, близко к телу. Любой металл уже нагрелся бы, но только не маска.

Мне показалось, будто тонкий, едва намеченный рисунок немного изменился, а линии его чуть заметно мерцают и словно бы пульсируют, но, скорее всего, это была просто игра моего воображения и отсветы свечных огоньков.

Интересно, а какой меня увидел Райгор в этой маске? И какими видят свои отражения среброликие, если вообще отражаются в зеркалах?

Знаю, выдавать себя за одного из них смертельно опасно: я помнила легенду об одном пылком юноше, влюбившемся в юную среброликую, в ее голос и смех, грацию движений и дивной красоты фигуру. Ясное дело, ее соплеменники никогда не жили меж людьми, нечего и думать было просить ее выйти замуж за простого смертного!

Тогда юноша нашел знаменитого ювелира в далеком-далеком краю, мастера, который умел выковать птице крыло взамен сломанного, каждую тонкую косточку, каждое перышко... Жаль только, летать с ним птица не могла, но взглянешь - и не отличишь от настоящего!

Мастер выковал ему маску из чистейшего серебра, отполировал ее и отчеканил узоры. Юноша понимал, что долго притворяться у него не выйдет: ведь маска не станет меняться по настроению и с возрастом, как у настоящих среброликих, - но надеялся хоть недолго побыть рядом с возлюбленной.

Его пытались отговорить от безумной затеи, но куда там! Надев маску и в точности такую одежу, как у среброликих, он ушел в горы, и никто больше не видел его живым. Участь его оказалась незавидна: по весне его тело нашли на леднике. Было оно черным и скрюченным, как случается с умершими от страшного холода, и иссохшим. Маску так и не смогли снять - она будто приросла к лицу, а что пугало больше всего - приобрела черты несчастного юноши, искаженные одновременно запредельным ужасом и бесконечным восторгом...