Страница 4 из 4
— Ты идеален, — выдыхает она, поворачиваясь к Штинеру и Вильянуэве. — Он идеален, правда? Они не могут соблазнить его присоединиться, потому что он не может. Он не смог бы, даже если бы захотел.
— Гребаные пять с плюсом, — отвечаю я.
— Заткнись, — рявкает Вильянуэва и смотрит на нее больным взглядом, — Вы понятия не имеете, о чем говорите. Вы не знаете, что стоит в этой комнате с нами. Я не смог бы заставить себя рассказать вам, а я шестнадцать лет проработал в полиции…
— Вы рассказали, что он сделает с моими мужем и сыном, — она смотрит ему прямо в глаза, и я начинаю думать, что окончательно влюбился, — и далось вам это достаточно легко. Агония от распятия, ожоги, расчленение серебряными ножами, кол в сердце, обезглавливание, сжигание. Вам не трудно было объяснить мне, что должно быть сделано с моей семьёй.
— Это потому, что они «белые шляпы», — я не могу удержаться от широкой ухмылки, — Если они должны что-то сделать, то делают это потому, что находятся на стороне Добра и Справедливости.
Штинер и Вильянуэва в дружном порыве выпихивают её прочь из квартиры. Она не сопротивляется, но и не помогает им. Последнее, что я вижу перед тем, как закрывается дверь — нечто необъяснимое в выражении её лица. Она не могла бы зайти настолько далеко без принятия и это охрененно больше, чем я когда-либо мог получить от Штинера, Вильянуэвы, или кто-на-хрен-угодно ещё.
Штинер и Вильянуэва — до них ведь даже не доходит. Они занимаются этим потому, что находятся на стороне Добра и Справедливости.
Я — потому, что мне нравится.
Я не претендую на звание хорошего человека. Я знаю, что я такое, и чокнутая, набившая Власть и Страсть на моей груди, тоже это знала, и теперь мне кажется, что она сделала это, чтобы вампиры никогда не смогли меня заполучить меня, потому что Боже храни вас всех, если бы им удалось.
Просто совпадение, что я и сам так считаю.