Страница 5 из 33
Таким образом, согласно Леви-Стросу, мышление первобытного человека ничем принципиально не отличается от современного: в обоих присутствуют одни и те же бинарные оппозиции. Но изучать бессознательную структуру разума легче и проще не на представителях высоко цивилизованных культур, а на членах традиционных обществ, поскольку у них «слой культуры еще очень тонок», а внешнее «Я» теснее связано с внутренним; обозначающее еще не оторвалось от обозначаемого и за многими знаками видны бинарные оппозиции. Так, если этнолога интересует, какую именно бинарную оппозицию обозначает определенный обычай, существующий в его культуре, то он должен, по Леви-Стросу, найти сходный обычай в традиционном обществе, за которым легче будет выявить стоящую за ним бинарную оппозицию. С точки зрения ученого, «этнолог смотрит на первобытного человека как в зеркало и видит в нем отражение своего внутреннего «Я», своей природы, своего обозначаемого, своего бессознательного». Учитывая частое употребление термина «бессознательное», необходимо понять, что подразумевает под ним исследователь. Леви-Строс поясняет свою терминологию следующим образом:
«Подсознание – это хранилище воспоминаний и образов, накопленных каждым человеком за свою жизнь… Бессознательное – всегда остается пустым, лишенным образного содержания (по аналогии с желудком, который может быть наполнен пищей). Это инструмент с единственным назначением – оно подчиняет структурным законам нерасчлененные элементы, поступающие извне… Если подсознание – это индивидуальный словарь, в котором каждый из нас записывает лексику истории своей индивидуальности, то бессознательное организует этот словарь по своим законам, придает ему значение и делает его языком, понятным нам самим и другим людям… Словарь имеет меньшее значение, чем структурные законы, которые не только едины, но и малочисленны».
Описанный способ изучения сложных феноменов, по мнению некоторых исследователей, близок к историческому подходу Л.С. Выготского и А.Р. Лурии, поскольку также построен на выявлении в повседневном поведении человека явлений, которые восходят к глубокой древности, являясь как бы «окаменелостями» или «рудиментами», объяснить которые можно только с помощью культурно-исторического развития.
В более поздних работах Леви-Строса (в частности, в «Мысли дикаря») тенденция выявления общечеловеческих характеристик мышления прослеживается еще более отчетливо. Основное отличие между первобытным и современным мышлением исследователь видит в том, что мышление членов бесписьменных обществ не отходит еще от наглядно-чувственных представлений-переживаний о мире; у представителей же цивилизованных стран наблюдается все больший отход от непосредственного чувственного опыта в более абстрактные формы мышления.
1.3. Кросс-культурная психология
Истоки современного развития кросс-культурной психологии восходят к представительной встрече социальных психологов в университете Нигерии, проходившей во время Рождества и встречи Нового года (1965–1966 гг.), которая положила начало нескольким организационным нововведениям [29]:
Во-первых, было решено учредить новое периодическое издание, давшее возможность всем психологам, интересующимся кросс-культурными исследованиями, находиться в курсе происходящих событий и знакомиться с новыми идеями. Этим изданием стал «Вестник кросс-культурной социальной психологии» (первым редактором которого стал Генри Триандис). Его прямым наследником является ежеквартальный «Бюллетень кросс-культурной психологии», выходящий до настоящего времени.
Во-вторых, Джон Берри инициировал создание директории кросс-культурных исследователей. Первоначально в ней было чуть более ста заявок, опубликованных в 1968 г. в «Международном психологическом журнале». С тех пор эта директория постоянно обновлялась и пополнялась.
В-третьих, с 1968 г. была начата работа по подготовке издания, а в 1970 г. впервые увидел свет «Журнал кросс-культурной психологии», редактором которого стал В. Лоннер.
Эти организационные инициативы сыграли роль существенного катализатора в развитии кросс-культурной психологии и сделали возможным проведение первого собрания Международной ассоциации кросс-культурных психологов, которое проходило в августе 1972 г. в университете Гонконга. Оно было проведено по инициативе В. Даусона, который в то время был главой факультета психологии в Гонконге. На этом первом историческом собрании присутствовало сравнительно немного ученых – всего 110 человек. Они учредили Международную ассоциацию кросс-культурных психологов, избрали ее первого президента (им стал Д. Бруннер) и первого генерального секретаря (им стал В. Даусон). С тех пор каждые два года проводится конгресс Международной ассоциации кросс-культурных психологов, последний из которых был в 2002 г. в Индонезии.
Таким образом, кросс-культурная психология имеет уже солидную историю, однако вопрос о ее предмете, методах и соотношении с другими отраслями психологии по-прежнему остается дискуссионным. Одним из корифеев этой науки является Джон Берри, наиболее известный и уважаемый ее представитель, который, как упоминалось выше, стоял у ее истоков. Имеет смысл познакомиться с примером последних его публикаций, где излагается видение данной проблемы [30]. Схематически ход его мыслей можно представить следующим образом (см. таблицу 1).
Представленная таблица задана тремя уровнями реальности культуры (от наиболее конкретного, хорошо наблюдаемого, до когнитивно конструируемого) и тремя потенциально возможными видами локализации феноменов – групповым, межиндивидным и индивидным. На пересечении этих двух параметров лежат хорошо известные понятия.
Таблица 1. Дисциплины, изучающие культуру и поведение. Уровень реальности и локус культурных и поведенческих феноменов
Для локуса на групповом и наиболее реальном уровне находится эксплицитная культура, хорошо известная каждому по этнографическим исследованиям: обычаи, традиции, артефакты, технологии и множество конкретных институтов: школа, место работы и т. п.
Более абстрактный групповой уровень представлен тем, что принято называть имплицитной культурой. Это то, чем пользуются для объяснения и интерпретации эксплицитной культуры, т. е. темы, правила и паттерны, которые скрыты за формами эксплицитной культуры, базирующейся на них.
На межиндивидном локусе наиболее конкретным феноменом являются социальные интеракции и коммуникации. Их легко наблюдать и описывать в более или менее понятных всем терминах (встреча, разговор и т. д.). Понимание же смысла и значения данного социального взаимодействия зависит от той культуры, в которой оно происходит, и знаменует собой переход на более высокий уровень абстракции.
На локусе отдельного индивида наиболее конкретными и легко всеми наблюдаемыми являются внешние формы поведения индивидов. Пытаясь объяснить и проинтерпретировать их, психологи поднимаются на более высокий уровень абстракции, пользуясь понятиями: черты характера, способности, наклонности и т. п.
На уровне, наиболее удаленном от конкретной реальности, лежат наибольшие когнитивные конструкции – научные дисциплины: антропология (в отечественной терминологии называемая этнографией или этнологией), культурная психология и общая психология. В противовес взглядам культурных психологов, и в частности Р. Швед ера [34], который считал, что культурная психология должна выступить в качестве объединяющего и синтезирующего начала для других близких дисциплин, Берри, как следует из схемы, в этой роли видит кросс-культурную психологию.
Он выделяет три основных цели кросс-культурной психологии:
• апробировать существующие в психологии гипотезы и теории в разных культурных контекстах, тем самым, тестируя их валидность. Эта цель ассоциируется с классическим etic методологическим подходом (традиционный термин, подчеркивающий установку на изучение общего). В настоящее время результаты попыток достижения этой цели налицо: большое количество данных многочисленных исследований о подобии и различиях в функционировании психологических явлений. Для немалого числа ученых именно эта цель представляется главной для кросс-культурной психологии, если, вообще, не единственной;