Страница 53 из 59
Харпер прижимается лицом к моей шее и беспорядочно целует меня, ее дыхание ускоряется, а затем она выкрикивает мое имя. Звук моего имени на ее губах посылает заряд по моей коже. Она кричит подо мной до тех пор, пока не расслабляется и не падает без чувств в моих объятиях. Она так кончает. Наконец, я могу последовать за ней, и это такое облегчение, чувствовать, как собственный оргазм пульсирует во мне, захватывает меня, заставляет дрожать всем телом.
Я стону и тяжело дышу, все еще возвышаясь над ней. Еще один выдох, и я начинаю успокаиваться.
— Я тоже не хочу, чтобы это заканчивалось, — говорю я, и прижимаюсь губами к ее губам. Если не поцелую ее, то расскажу ей все, а сейчас еще не время. Харпер ясно дала мне это понять несколько недель назад, а я люблю ее закидоны. Я проглатываю все слова, готовые сорваться с губ, и теперь они проигрываются в моей голове.
Я чертовски сильно в нее влюблен, и не могу позволить этому закончиться.
Несколько минут спустя я вылезаю из постели и направляюсь в ванную, чтобы вытереться. Схватив мочалку и намочив ее теплой водой, я возвращаюсь к Харпер, растянувшейся на моей кровати, словно спящая красавица. Осторожно я вытираю ее, и она сладко мне улыбается.
— Спасибо, — бормочет она и перекатывается на свою сторону кровати. Я бросаю мочалку в корзину, заползаю в кровать и укрываю нас одеялом. Впервые она остается у меня на ночь, и я надеюсь, что эта ночь станет одной из многих. Я обнимаю ее и притягиваю ближе.
— Мне больше нечему тебя учить, — мягко говорю я. — Может быть, мы закончим обучение и просто будем вместе?
Она бормочет что-то похожее на «да», а затем через несколько секунд засыпает.
Я целую ее волосы, провожу пальцами по ее телу, зная, что завтра мы сможем разобраться с тем, что это значит. Я могу повторить то же самое и при свете дня, зная, что она хочет услышать эти слова.
Когда я скажу об этом Харпер, она не должна ни в чем сомневаться. Харпер знает, что я люблю с ней спать. Она знает, что до безумия меня возбуждает. Я не могу рисковать ею, думая, что эндорфины управляют кораблем. Слова, которые я хочу сказать, должны быть сказаны при свете дня, а не в темноте ночи.
Завтра я расскажу ей все, и мне придется поговорить с ее братом, сказать, что я дико и безумно влюбился в сестренку своего лучшего друга и не могу представить жизни без нее.
Когда ее дыхание начинает касаться моей руки в спокойном, ровном темпе, я думаю, что было бы неплохо порепетировать. Целуя ее волосы, я шепчу:
— Я люблю тебя, Харпер Холидей.
Глава 34
Харпер — чемпион по сну. Я никогда не видел, чтобы кто-нибудь спал так же долго, как она. А еще она бы победила в соревновании среди морских звезд, чему бы я не удивился, ведь всю ночь она то обвивала меня своими конечностями, словно осьминог, то пинала меня своими длинными ногами, пока спала, развалившись на моей кровати.
Хорошо, что у меня огромная кровать.
Но, несмотря на все эти переворачивания и пинки, эта женщина ни разу не проснулась. Ни чтобы пописать. Ни чтобы зевнуть. Она ни разу даже не приоткрыла веки.
Сейчас девять тридцать утра, и я уже принял душ, оделся и выпил свой утренний кофе. Я думал, что мог бы сводить ее позавтракать и рассказать о своих чувствах, но чувствую, что такими темпами это может быть и обед. Что тоже меня устраивает.
Сегодня понедельник, я буду работать дома. Я направляюсь к своему столу, где загружается компьютер, когда звонит мой телефон. Номер Тайлера высвечивается на экране. Я немедленно отвечаю.
— Привет, мужик, какие новости?
— Новости просто потрясающие. Я в двух кварталах от твоего дома. Тащи свою задницу вниз и встреться со мной за чашечкой кофе, чтобы я мог рассказать тебе их лично и поздравить тебя.
— Будет сделано.
Когда вешаю трубку, я хватаю листок бумаги и оставляю Харпер записку, сообщая что скоро вернусь, и прошу меня дождаться, затем выхожу из дома и иду к уличной кофейне в Колумбусе. Тайлер ждет меня у высокого стола без стульев в темно-синем лаконичном и сдержанном костюме и двумя чашка кофе в руках.
Он протягивает одну чашку мне.
— Я даже не возьму с тебя плату за этот час, и, да, кофе с меня.
— Новости должны быть действительно великолепными, раз ты отказался от своей почасовой оплаты, что удивляет меня, учитывая, каким мудаком был Джино в пятницу, — говорю я, глотнув напиток. Раз уж я не допил свой кофе дома, то этот будет его заменой.
Тайлер небрежно взмахивает рукой.
— Кому есть дело до той ссоры? Послушай, Ник, — говорит он, кладет руку на мое плечо и прочищает горло, — они хотят перенести трансляцию твоего шоу в одну из родственных телесетей. Расширить твою зрительскую аудиторию.
Мои глаза округляются.
— Джино действительно думает, что может перенести трансляцию?
Тайлер с гордостью кивает.
— На десять вечера. Это время идеально подходит для шоу. И ты знаешь, какие широковещательные сети в наши дни. Они все хотят конкурировать с LGO, — говорит он, упоминая о самой крутой кабельной сети премиум-класса. — И это шоу дает им преимущество. К тому же, тебе не нужно будет вносить в него каких-либо серьезных изменений. Может быть, опустить пошлое словечко то здесь, то там, но ничего, что могло бы поставить под угрозу целостность шоу.
Я вздыхаю с облегчением. Приятно знать, что я по-прежнему смогу воплощать в жизнь свое видение этого шоу.
— И это все зависело от него?
— Ага. Я же говорил. Он просто издевался над тобой. Пытался держать тебя в форме. И, эй, я упоминал о лучшей части всего этого?
— Нет. Скажи мне, — говорю я, желая получить еще больше хороших новостей, потому что это — намного больше, чем я ожидал.
— Он хочет поднять твой гонорар на тридцать процентов.
Я моргаю.
— Черт возьми.
— Это точно, — улыбка Тайлера столь же широка, как и Центральный парк. — А они ведь и так тебе немало платят.
— Это правда. Их чеки довольно щедры.
— Так и есть. Они хотят перенести шоу как можно быстрее. Они даже подготовили несколько рекламных роликов, чтобы сообщить о смене времени трансляции, и они планируют сделать этот переход в начале следующего года.
Это все звучит потрясающе. Все это кажется фантастическим. А еще это звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Когда Тайлер открывает рот, чтобы сказать мне последнюю новость, инстинктивно мои внутренности сжимаются.
— О, и еще кое-что, — говорит он.
— Что?
— Джино переводит шоу в Лос-Анджелес.
Это словно удар по почке. Я не могу говорить. У меня отвисает челюсть, а слово «Лос-Анджелес» крутится в голове. Я хватаюсь за край стола, чтобы успокоиться.
— Лос-Анджелес? — хрипло говорю я так, будто никогда не слышал об этой чужеродной земле.
— Именно там базируется широковещательная сеть. Он хочет, чтобы ты тоже был там. Мир солнца и пальм. Это мой родной город, а ты — счастливый сукин сын, — Тайлер сияет белоснежной улыбкой. Он только что преподнес мне фантастический пакет новостей о переговорах и завернул все это в великолепный бант, учитывая его любовь к Западному побережью.
— Да, Западное побережье — это круто, — говорю я, но в моем голосе нет эмоций.
Он, должно быть, это чувствует, потому что хлопает меня по плечу и сразу же переходит ко всякой ободряющей болтовне.
— Это кардинальная перемена, Ник. Ты — звезда, а это такая возможность, которая отправит тебя в стратосферу, — говорит он, поднимая руку, чтобы наглядно продемонстрировать это. — Это разреженный воздух, друг мой.
— Так и есть, — говорю я монотонно, так как все мои планы рушатся. Это даже не наковальня, а тяжелый камень в кишках.
Потому, что он прав. Это превосходная возможность, так что со мной не так? Работа. Больше всего на свете я люблю свою работу. Моя карьера — это моя страсть, и это шоу воплощает все мои мечты. Но когда я стою здесь, посреди кофейни, и слушаю самую великолепную новость в моей жизни, я не думаю о работе.