Оккупация

— Ну и ловкач, — усмехнулся я.

— А то. Ну ладно, мне пора, минут через пять у вас сыграют боевую тревогу — не беспокойтесь. Это вернутся бестолочи из вашего боевого охранения, которых я в речку спихнул. Их рации я забрал, а винтовки утопил, чтоб не подали сигнал раньше времени, но скоро они должны вернуться.

— Эм-м… А зачем?

Райзель уже собирался смыться, но на мои слова обернулся, и в его глазах я увидел печаль.

— Знаешь ли ты, каково это — быть иерархом Этрамы и продавать невмешательство вместо участия? Скука иногда заедает так, что просто нет сил…

— Хм… А подковерные интриги своих приближенных?

— Да вот если бы… При мне общее благосостояние низов Этрамы выросло процентов на двадцать, верхушки — так раза в два. Любого, кто нацелится на мой трон, растерзают остальные, причем настолько быстро, что до него даже моя жена добраться не успеет… В общем, бывайте, передавайте привет моему венценосному собрату Леопольду…

В следующий миг Райзель длинным размазанным силуэтом унесся куда-то вниз. Когда я взглянул через перила, он как раз мелькнул в дальнем ущелье в пятистах шагах внизу.

И, как по часам, заиграла боевая тревога.

На базе мы повстречали толпу охраны.

— Хорошо, что вы вернулись, — сказал мне сержант, — неподалеку видели «Черного призрака»… Правда, информация не совсем надежная, но…

— Да мы знаем, встретили его, — отмахнулась Гордана.

По этому поводу пришлось давать объяснения службе безопасности, но от них я отделался быстро:

— Да он тут совсем по другой причине… Что я вчера говорил о своевременном и передовом мышлении — оказалось правдой. Как минимум в отношении Райзеля.

Однако чуть позже снова собрали экстренное совещание, и в зале я, кроме Альтинга, увидел еще двух свартальвов.

Это были Миннас и Рунтинг: они благополучно спрятались в одном из танков во время штурма и позже сдались группе захвата.

А вот новости, доставленные ими и капитаном, командовавшим операцией, совершенно не радовали: захваченные танки оказались полнейшим хламом. Без оборудования и боекомплекта, с до предела изношенными двигателями и выведенными из строя орудиями, максимум, на что они еще были способны — это своим ходом приехать на утилизацию. Некоторые танки — так вовсе устаревшие модели, на которых приварили дополнительные листы металла, чтобы придать схожести с новейшими машинами.

В одном капитан и помощники Альтинга сходились на сто процентов: среди ста шести танков нет ни одного боеспособного.

— Вот теперь, господа, мы по уши в заднице, — мрачно заключил Альтинг.

Самое худшее, по его мнению, заключалось даже не в том, что мы остались без оружия, на которое рассчитывали: у командования оккупантов, по всей видимости, имелся свой план в обход планов Альтинга, причем все было задействовано еще до его побега.

Красноречивая деталь: разведка не заметила никакой подмены и никакого движения, помимо ухода четырнадцати танков. Это означало, что боеспособные машины были заменены на рухлядь гораздо раньше, причем Альтинг об этом даже не подозревал. Миннас и Рунтинг, формально числясь младшими чинами снабженцев, узнали реальное положение дел только после того, как вернулись в место своей официальной дислокации, но не могли сообщить Альтингу в виду отсутствия резервного канала связи.

Во время ночной операции весь персонал базы, весьма немногочисленный, банально удрал на подготовленном для этого транспорте, не вступая в бой, а разведчики, попытавшись исследовать тип минных заграждений, выкопали два десятка муляжей: минные поля оказались фальшивкой.

Вот тогда-то высшее командование вспомнило про Тантиэль: ее изначальная задача слежения за Альтингом наводила на крайне дурные мысли.

Однако самые неприятные новости все еще были впереди.

Когда Тантиэль привели, я поразился, насколько мрачно она выглядит, и даже заподозрил плохое обращение.

— Что-то ты не в духе, — сказал я.

— Сейчас вы все тоже будете не в духе, — ответила Тантиэль и высыпала на стол какие-то мелкие кусочки, самый крупный из которых подозрительно напоминал часть пуговицы.

— Что это? — удивился генерал Дюранг.

— Это жучок. Особенный жучок. Сверхчувствительный магический жучок.

Тут я присмотрелся и заметил, что у нее на расстегнутом кителе не хватает одной пуговицы.

— Ты и сама была на прослушке? — догадался я.

— Да, демоны бы взяли.

Альтинг расхохотался.

— Ты подсунула жучка мне, но не заметила, как его подсунули тебе? Вот так шпионка, ничего не скажешь… — И тут до него дошло: — Постой… Он был у тебя уже к тому времени, когда ты прослушивала меня?!

— Вот именно. Я прослушивала тебя, будучи на прослушке сама. На прослушке сверхчувствительным жучком. — Тут она бросила на стол еще одну пуговицу, целую: — А это с моей рубашки. И я готова поспорить, что на всей моей форме, оставленной на базе, тоже такие же жучки.

Альтинг в отчаянии спрятал лицо в ладонях.

Ситуация вырисовалась предельно серьезная. Тот, кто подбросил жучков Тантиэль, знал о планах Альтинга с самого начала, как догадывался и о вероятном предательстве самой Тантиэль. Вся операция, тщательно спланированная Альтингом, была известна противнику ровно настолько, насколько он обсуждал это с подчиненными.

Разумеется, больше всего нас поразило то, что Альтингу позволили провернуть все, что он планировал до этого момента, и сбежать вместе со мной и Тантиэль.

— Итак, с нами просто играли в кошки-мышки, — подытожил Дюранг. — Весь гениальный план Альтинга скомпрометирован, и все это время мы действовали, на самом деле, по плану противника… Само собой, что где-то нас уже ожидает ловушка. Я всегда подозревал, что переход некоторых свартальвов на нашу сторону не более чем хитрый план, но все оказалось куда изощренней…

— Да уж, — отозвался император Леопольд из-за своего чайного столика, — и мы теперь вообще не знаем, как действовать дальше…

— Да и свартальвы в штабе, как оказывается, нам больше не нужны, — прозвучал из заднего ряда чей-то злорадный голос.

Альтинг презрительно усмехнулся и бросил через плечо:

— Сопляк, ты всерьез полагаешь, что теперь обойдешься без меня? Мой план полетел в тартары, но моя гениальная голова по-прежнему со мной!

— Полагаете, что сможете выработать новый? — полюбопытствовал император.

— Не сомневаюсь в этом… Так, стоп. Тантиэль, а ты вообще хорошо разбираешься в этих жучках?

— Получше всех, здесь присутствующих, вместе взятых, — надменно ответила та.

— Каковы возможности твоего жучка в передаче сигнала? До какого момента тебя слышали?

Тантиэль пожала плечами:

— Одно абсолютно точно: даже если за нами во время побега двигалась группа с аппаратурой, слушать нас они могли только до того момента, как я спустилась в бункер. Сквозь железобетон, камни и грунт жучку не пробиться.

Альтинг забарабанил пальцами по столу, и на его лице появилась кривая усмешка:

— Значит, они пока еще не знают, что мы уже знаем, что они уже знают… И поименно моих помощников — тоже… Ведь я их не называл во время наших разговоров… Идея в том, чтобы продолжать делать вид, будто мы придерживаемся моего плана, но в нужный момент все переиграть. Самое плохое, что я не знаю, для чего именно понадобилось все это городить. Если учитель Куроно прав, и суть общего плана в сотрудничестве с Аквилонией, то давать мне сбежать было незачем. Нас явно пытаются спровоцировать на активные действия, но это можно было бы сделать намного проще…

— Например? — спросил один из офицеров.

— Согнать жителей города на постройку долговременных укреплений, притащить много танков, пусть старых, но все же… И тогда мы бы верили, что экспедиционные силы собираются держаться тут подольше…

— Но тогда нам бы так просто не отдали танки, не дали бы понять, что это изношенное старье.

— Вот именно. С одной стороны, нам показывают, что оккупационные силы слабы. С другой — делают это весьма небрежно, не заботясь, поверим мы или нет…