Страница 12 из 18
Перед новым, 1943 годом 811-й штурмовой авиаполк убыл в город Куйбышев для нового формирования и обучения. Штрафную эскадрилью, в которой к тому моменту числилось десять штрафников, прикрепили к 807-му полку 206-й авиадивизии.
Из трех штрафных эскадрилий 8-й воздушной армии особенно ярко проявила себя ночная легкобомбардировочная на У-2, первым командиром которой был старший лейтенант Иван Михайлович Семертей. Летчики этой эскадрильи, как, впрочем, и всех других в 272-й авиадивизии, летали ночью и в сложных метеоусловиях. За ночь они успевали совершить 5–6 боевых вылетов со стандартной бомбовой нагрузкой в 200–230 кг. Летчик-штрафник красноармеец Мухамедзян Шарипов, в действительности имевший звание батальонного комиссара, за месяц произвел 94 боевых вылета, а красноармеец (старший политрук) Кузьма Волков – 75. При этом нужно сказать, что летчики строевых эскадрилий за 50 боевых вылетов согласно приказу НКО СССР № 294 представлялись к ордену Отечественной войны II степени, а за 60 боевых вылетов – к этому же ордену I степени.
Авиаторы-штрафники в подавляющем большинстве добросовестно выполняли боевые задачи, проявляя при этом и мужество и героизм. Об этом могут свидетельствовать записи в приказах командующего 8-й воздушной армией о их реабилитации. При этом в данных приказах разжалованные штрафники уже указывались со своими воинскими званиями. Вот только некоторые из них:
«28 февраля 1943 года сержант Котенко Борис Борисович при штурмовке высоты 101 попал под сильный заградительный зенитный огонь. Несмотря на то, что были перебиты тяги и пробиты бензобаки, бомбы положил точно в цель, после чего посадил самолет на линии фронта и под пулеметным огнем лично эвакуировал его на 20 км в тыл».
«При выполнении боевого задания 28 марта 1943 года днем на самолете У-2 пилот старшина Казарянц Владимир Егишевич, будучи обстрелянным зенитно-пулеметным огнем, получил ранение в ногу и, истекая кровью, привел самолет на свой аэродром».
«Пилот сержант Смирнов Георгий Кузьмич при выполнении боевого задания на самолете У-2 днем 15 февраля 1943 года был подбит над целью, получил осколочные ранения в руку и ногу, несмотря на боль, посадил поврежденный самолет под миномето-пулеметным огнем у линии фронта, после чего эвакуировал его в тыл».
«Сержант Песигин Василий Алексеевич за время пребывания в штрафной эскадрилье с 15 ноября 1942 года по 15 января 1943 года произвел 95 боевых вылетов с общим налетом 153 часа 41 минута, из них на защиту города Сталинграда 45 боевых вылетов со средней бомбовой нагрузкой 200–230 кг… Летает смело и уверенно в сложных условиях, не имея случаев потери ориентировки и вынужденных посадок. Для поражения цели, несмотря на ураганный огонь противника, заходил по 2–3 раза. Выполнял специальные задания командования по связи и перевозке грузов частям Красной Армии в Сталинград. Сбросил на территории противника 200 000 листовок…»
«Старший техник-лейтенант Седлик Мечислав Дариусович, работая оружейником, обеспечил 210 самолетовылетов с хорошей подготовкой вооружения».
«Старший техник-лейтенант Ноготков Василий Николаевич, осужденный военным трибуналом 35-го района аэродромного базирования сроком на 5 лет, работая механиком, обеспечил 129 боевых вылетов при образцовом содержании материальной части».
В заключение нужно отметить, что потери среди пилотов-штрафников были сопоставимыми с потерями строевых летчиков обычных эскадрилий. Так, штрафная штурмовая эскадрилья 8-й воздушной армии за период с 1 октября по 31 декабря 1942 года потеряла трех летчиков.
Таким образом, говоря о штрафниках, нужно отметить ряд принципиальных моментов. Во-первых, инициатором создания штрафных подразделений было не советское, а германское командование. Во-вторых, в отличие от широко разрекламированного в 2013 году телефильма «Штрафбат», штрафные батальоны никогда заключенными не комплектовались. В-третьих, не то что командирами штрафных батальонов, но и других штрафных подразделений назначались исключительно строевые офицеры. И, наконец, в-четвертых, – штрафные подразделения в действиях советских войск играли не существенную роль. Они использовались на отдельных участках наступления, в том числе и для проведения разведки боем. Но на завершающем этапе Великой Отечественной войны для проведения разведки боем от дивизий первого эшелона выделялись передовые батальоны, которые и решали эту задачу.
Разведка боем
Перед началом наступления на противника всегда крайне важно получить ответы на несколько вопросов. В числе важнейших из них – точное начертание истинного переднего края вражеской обороны и расположение огневых средств противника. Начинать атаку без этого – значит обречь ее на неудачу. Для получения таких сведений в годы войны советским командованием практиковалось проведение разведки боем.
Это была не пуская прихоть. Дело в том, что обороняющийся нередко путем создания передовой позиции пытался ввести вражеское командование в заблуждение относительно начертания главной полосы обороны. В результате этого огневая подготовка зачастую проводилась практически по пустому месту. Наряду со стационарными, широко использовались кочующие огневые средства, что в значительной мере затрудняло их поражение в период проведения артиллерийской подготовки атаки. В результате этого войска неоднократно переходили в наступление на плохо разведанную и неподавленную огнем оборону противника, что, как правило, заканчивалось плачевно.
Требования к организации и проведению разведки боем были изложены в Полевом уставе Красной Армии 1936 года. Однако в ходе учений и при повседневной подготовке войск данный вопрос не отрабатывался.
Проведение разведки боем также допускало и немецкое командование. В боевом уставе пехоты германской армии 1940 года было записано: «Полное представление о противнике дает только сам бой. Боевая разведка должна в кратчайший срок дать полное представление о противнике, данные ее должны служить основанием для использования собственных сил и огневых средств. Непрерывно проводимая боевая разведка является лучшим средством предотвращения внезапного нападения противника. Хорошо поставленная и непрерывная боевая разведка является предпосылкой успеха любого боя. Если боевая разведка не дает достаточных данных, то последние должны быть добыты путем ввода в бой крупных сил, то есть наступлением с ограниченной задачей».
Разведка боем проводится немцами для выполнения таких задач, как захват пленных, документов, трофеев, отдельных тактически выгодных участков местности, уточнения системы огня, а также боеспособности советских войск, проведения демонстрации действий на вспомогательных участках фронта при наступлении на главном направлении. Кроме того, разведка боем нередко способствовала заброске в тыл советских войск шпионов и диверсионных групп.
Были у нее и другие задачи. Так, в учебной брошюре немецкой 16-й армии было сказано, что она проводится для поддержания наступательного духа в обороне, усиления чувства превосходства над противником у каждого отдельного солдата и воспитания боевых качеств одиночного бойца.
Разведка боем (или, как ее называют немцы, силовая разведка) проводилась ударными отрядами силою от взвода до батальона при огневом обеспечении артиллерии и минометов, а иногда при поддержке мелких групп танков с орудиями самоходной артиллерии. Окончательное определение численного состава отряда зависело от задачи, характера местности и силы противника в районе действий. Сам отряд разбивался на ряд команд: штурмовую, обеспечения, подрывников, по разминированию, связи, санитарного обеспечения. Причем штурмовых команд и команд обеспечения могло быть несколько.
Несмотря на признание значимости разведки боем, в начале Великой Отечественной войны противоборствующие стороны к ней относились без особого энтузиазма. Немецкие войска больше полагались на сведения, добывавшиеся авиацией и наблюдением. Советское командование считало, что в обороне проводить разведку боем ни к чему, и впервые в ограниченных масштабах начали ее применять только перед началом контрнаступления под Москвой в декабре 1941 года.