Французский с Альфонсом Доде. Рассказы по понедельникам / Alphonse Daudet. Les Contes du lundi

le vieux baron T… de la Tombola s’en allant faire «gna… gna… gna…» aux Tuileries avec sa sébile et son habit barbeau; puis nos morts de l’a

Son toast fini (/когда/ его тост был окончен), son verre bu (его стакан был выпит), il me demanda l’heure et s’en alla (он спросил у меня /который/ час и ушел), d’un air farouche, sans me dire adieu (со свирепым видом, не попрощавшись: «без сказать мне прощайте»; farouche – дикий, нелюдимый)… J’ignore comment les huissiers de M. Duruy se trouvèrent de sa visite ce matin-là (я не знаю, как служащие г-на Дюрюи отнеслись к его визиту этим утром; trouver – находить; считать, полагать); mais je sais bien que jamais de ma vie je ne me suis senti si triste (но я хорошо знаю, что никогда в своей жизни я не чувствовал себя так тоскливо), si mal en train qu’après le départ de ce terrible aveugle (мне не было так не по себе, как после ухода этого ужасного слепого). Mon encrier m’écœurait (моя чернильница вызывала у меня отвращение; écœurer – вызывать тошноту; мутить; вызывать отвращение), ma plume me faisait horreur (мое перо внушало мне ужас). J’aurais voulu m’en aller loin (я хотел бы уйти подальше), courir (убежать), voir des arbres (увидеть деревья), sentir quelque chose de bon (испытать что-то приятное)… Quelle haine, grand Dieu (какая ненависть = сколько ненависти, великий Боже)! que de fiel (сколько желчи; fiel, m)! quel besoin de baver sur tout, de tout salir (какая потребность все оплевать, все очернить; baver – пускать слюну; брызгать слюной; baver sur – оплевать, оклеветать; salir – пачкать, грязнить; чернить /кого-либо/)… Ah! le misérable (ах! жалкий человек; misérable, m, f – бедняга; негодяй)…

Son toast fini, son verre bu, il me demanda l’heure et s’en alla, d’un air farouche, sans me dire adieu… J’ignore comment les huissiers de M. Duruy se trouvèrent de sa visite ce matin-là; mais je sais bien que jamais de ma vie je ne me suis senti si triste, si mal en train qu’après le départ de ce terrible aveugle. Mon encrier m’écœurait, ma plume me faisait horreur. J’aurais voulu m’en aller loin, courir, voir des arbres, sentir quelque chose de bon… Quelle haine, grand Dieu! que de fiel! quel besoin de baver sur tout, de tout salir… Ah! le misérable…

Et j’arpentais ma chambre avec fureur (и я шагал по комнате в ярости; arpenter – межевать; шагать /взад и вперед, из угла в угол/; arpent, m – арпан /старая французская земельная мера/; fureur, f), croyant toujours entendre le ricanement de dégoût (все еще думая = мне казалось, что я слышу презрительный смех; ricanement, m – высмеивание, зубоскальство, насмешка; ricaner – ухмыляться, посмеиваться, зубоскалить, насмехаться; dégoût, m – отвращение) qu’il avait eu en me parlant de sa fille (с которым он говорил о своей дочери: «который он имел, говоря мне о своей дочери»).

Tout à coup, près de la chaise où l’aveugle s’était assis (вдруг возле стула, где сидел слепой), je sentis quelque chose rouler sous mon pied (я почувствовал, что-то валяется у меня под ногами: «под моей ногой»; rouler – катить; свертывать; выкатываться). En me baissant, je reco