Страница 3 из 12
– Мне как матери было оскорбительно слышать это.
– Я уже сказала, что не ставила перед собой цель обидеть вас или вашу дочь, но моя работа – задавать вопросы, чтобы найти убийцу, и вопросы эти не всегда нравятся и мне самой, и тем, кому адресованы. Это бывает. Но давайте все же отбросим эмоции и постараемся помочь друг другу, чтобы убийца этого несчастного человека в спальне не ушел от ответственности, – устало произнесла Лена, чувствуя себя какой-то заводной игрушкой, внутри которой играет вот эта заезженная пластинка. – Как вы думаете, ваша дочь все-таки не могла быть знакома с Алексеем Полосиным?
– Не знаю. Думаю, не могла.
– Хорошо, это я постараюсь выяснить у нее лично.
Лена поняла, что хозяйка квартиры разозлилась и больше ничего не скажет. Да и труп в квартире – не лучший повод для хорошего настроения. Задав еще несколько вопросов, Лена попросила адрес и телефон дочери. Ольга Михайловна продиктовала номер и немного нервно спросила:
– А когда из спальни уберут… это?
– Эксперт закончит работу, и тело увезут в морг, думаю, еще минут десять-пятнадцать.
– И сразу можно будет убрать?
– Да, конечно. Извините за разгром, но такова специфика работы.
– Ничего. – Хозяйка махнула рукой. – Вы на меня внимания не обращайте, это стресс.
– Понимаю, Ольга Михайловна, все это крайне неприятно. Если возникнут какие-нибудь вопросы, я вызову вас повесткой.
– Да ради бога. – Она повернулась и вышла из кухни, а Лена, сделав еще пару пометок в блокноте, вынула телефон, чтобы посмотреть пропущенные звонки.
Но их не было. Отношения с матерью натянулись до предела в тот момент, когда Лена, расследуя в прошлом году двойное убийство в доме меценатки Стрелковой, обнаружила связь своего отца с убитым теневым воротилой. Денис Васильевич Крошин не смог пережить открытую дочерью правду и покончил с собой, а мать так и не перестала винить Лену в том, что она не отказалась от дела и довела его до конца. Лену глодала обида на то, что мать скрывала от нее правду, пыталась до последнего выгородить отца и отрицала очевидные факты. Кроме того, мать довольно скептически отнеслась к ее тогдашней связи с Андреем Паровозниковым, равно как до этого критиковала роман с фотографом Кольцовым. Если бы она узнала, что дочь снова думает о Никите и из-за него рассталась с Андреем, она вообще перестала бы ее уважать.
Но Лена ничего не могла поделать со своими чувствами. Порвав год назад с Никитой, она надеялась, что сумеет забыть о нем, окунувшись в отношения с Андреем, но вышло только хуже. Андрей, как ни старался, не смог вытеснить Никиту из ее души и сердца. Она невольно сравнивала их, и почему-то это сравнение никогда не решалось в пользу Андрея, хотя тот, казалось, в лепешку расшибался, чтобы сделать Лену счастливой. Но нет – холодный, эгоистичный, самовлюбленный Кольцов был для нее желаннее и привлекательнее. Она сама не понимала, почему ей так нравится быть с ним, хоть и чувствовать себя при этом униженной. Никита никогда не ставил ее интересы выше или хотя бы вровень со своими, никогда не давал понять, что она нужна ему, – но Лена тянулась за ним, а Андрей, предвосхищавший любую ее прихоть, только раздражал.
Поговорить об этом было не с кем – единственная подруга Юлька Воронкова, актриса местного театра, получила приглашение сниматься в сериале и вот уже год как уехала в Москву. К тому же Лена прекрасно знала, что скажет Юлька, когда узнает, что она сделала, расставшись в Паровозниковым…
– Елена Денисовна, мы закончили, – вывел ее из раздумий голос Левченко.
– Что? Да, хорошо, – Лена прошла в гостиную, где неподвижно сидела хозяйка квартиры: – Ольга Михайловна, мы закончили осмотр, тело сейчас заберут.
– Вите лучше звонить вечером, днем у него много работы, он старается не отвлекаться на телефонные разговоры. А Даше – в любое время.
– А кем работает ваша дочь?
– У нее небольшое модельное агентство, знаете – для ребятишек. Даша организовала его два года назад, с удовольствием занимается этим.
– А ее собственная дочь в этом участвует? Обычно девочки стараются повторять что-то за мамами.
– Нет, Олеся у нас художница, ей все эти модельные штучки совершенно неинтересны. Кроме того, она приемная дочь Даши.
«Тогда понятно, почему мне показалось, что девочка слегка великовата для такой молодой мамы», – вспомнив фотографию на комоде, поняла Лена.
– Олеся – дочь Дашиного супруга?
– Да, от первого брака. Ее мать погибла, и Виктор воспитывал ее один. Она очень хорошая девочка и очень талантливая. Вот, посмотрите. – Ольга Михайловна поднялась и подошла к стене, на которой висела картина, точь-в-точь повторявшая рисунок натянутой на пяльцы вышивки – пшеничное поле в закатных лучах.
– Надо же, – протянула Лена. – Как живое все.
– Да, так все говорят. Я даже решила в вышивке повторить, но, кажется, у Олеси все-таки лучше вышло. Это она прошлым летом в деревне с натуры рисовала, а в позапрошлом году Виктор ее во Францию отправлял, в какую-то художественную школу, так она потом сплошь лаванду выписывала.
– Действительно, очень талантливо. Все, у меня пока больше нет вопросов. – Лена услышала, как в коридоре загалдели покидающие квартиру эксперты и бригада из морга, которая забирала труп Полосина. – Если что – я вас вызову, – повторила она.
– Конечно, – тяжело вздохнула хозяйка квартиры. – А мне можно уехать? На дачу? Понимаете, вряд ли я смогу. Словом…
– Да, конечно, – догадалась Лена. – Вы можете уехать, но очень прошу вас быть на связи.
– Конечно! – с облегчением повторила Брусилова. – А то, знаете, как-то жутко в квартире теперь. Наверное, потом привыкну, но пока…
– Я понимаю. Всего хорошего, Ольга Михайловна, – попрощалась Лена и вышла на площадку.
Андрей и Левченко курили на улице, Никитин о чем-то разговаривал с шофером «дежурки». Лена с огорчением заметила, что ее машину подпер какой-то нахал на «Ауди», и теперь придется ждать, когда он соизволит выйти и перегнать машину, или долбить ногой по колесам, чтобы хозяин услышал сигнализацию.
– Что, Леночка, запер тебя какой-то балбес? – оторвавшись от беседы, сочувственно спросил Никитин.
– А ничего, мы его сейчас побеспокоим. – Паровозников приблизился к машине и пнул колесо.
Сигнализация завыла, и через пару минут с балкона на пятом этаже раздался рев, почти ее перекрывший:
– Какого хрена? Сейчас выйду – ноги вырву!
– Только поскорее, мы опаздываем! – рявкнул в ответ Андрей.
– Ах ты, – не удержался владелец «Ауди». – Я спускаюсь.
– Иди-иди, – пробормотал Андрей. – Заодно и штраф огребешь.
Когда через пару минут из подъезда показался красный от злости мужик в спортивном костюме, Андрей вынул удостоверение и направился ему навстречу. Автовладелец, не вглядываясь в надписи, мгновенно оценил красные «корочки», и прыти у него сразу поубавилось:
– Так я это, думал – пацаны балуются, то-се.
– Не в пацанах дело. Хамить не надо и парковаться вот так тоже. – Андрей кивнул на заблокированную Ленину машину и убрал удостоверение.
– Извините, ради бога, я ж не знал… – пыхтел мужик, с трудом вытягивая из кармана брюк ключи. – Вижу – машина не наша, не дворовая… и, главное дело, второй раз за два дня чужая тачка на моем месте паркуется!
– Второй раз за два дня? – почему-то насторожилась Лена. – А у вас тут что – у каждого свое место?
– А как же! Мы давно всем двором собрались и решили, кто где машины паркует. Уж года полтора никаких проблем, а тут как саранча просто. И все на мое место, главное дело!
– Погодите. Допустим, во дворе не так много автовладельцев. Но как быть тем, кто приехал по делу, допустим?
– А вон там видите площадочку? – мужик указал рукой в сторону трансформаторной будки, одиноко притулившейся у самого выезда из двора. – Вот там у нас гости и паркуются, все жильцы это знают. Исключение только для спецмашин всяких – тут уж не покомандуешь, а с гостями-то можно договориться.