Страница 19 из 19
B.E. знал из первоисточника, т. е. от преподавателей, аспирантов и студентов иностранных университетов и колледжей, о предметах, которые проходят в тамошней системе образования, особенно на факультетах, не относящихся к целевым естественным наукам, и по меньшей мере с удивлением рассказывал нам, что во многих программах нет современной физики, химии, настоящей математики и общей биологии. BE всегда находил веские аргументы, чтобы убедить всех окружающих в преимуществах российской науки и системы образования.
Хотя однажды это ему не очень удалось, может, потому, что аргументы в пользу научного уровня не являются теперь самыми главными. Несколько лет назад B.E. переживал историю с сыном вьетнамского коллеги по Координационному комитету Тропцентра. Тот вьетнамский парнишка блестяще закончил физико-математический факультет МГУ и для продолжения обучения в российской аспирантуре был принят в один из физических институтов РАН. Но вдруг по указанию своего папы этот вьетнамский юноша уезжает для продолжения обучения в Париж. При случае B.E., естественно, спросил своего коллегу о причинах такого недоверия к институту РАН, и коллега со смущением объяснил, что дело не в доверии и что наука в России по-прежнему на высоком уровне, а вот сын у него единственный, а криминал в Москве по отношению к иностранным студентам чрезвычайный, вот, собственно, и вся причина.
Вопросы системы образования и образованности людей вдруг и постоянно вылезали в любых дискуссиях в кабинете у B.E. Началась война в Чечне. Тогдашний Министр обороны обещал закончить ее блицкригом одного десантного батальона. B.E., как и любой из нас, с чувством высокой гражданской ответственности, конечно же, переживал и, естественно, делился своими сомнениями с коллегами по институту. Спрашивал он и меня с особым пристрастием (наверное, потому, что я являюсь отставным военнослужащим – офицером Советской Армии), а чем все это кончится? Я ответил. Почему? Да потому, что я в военной академии изучал историю военного искусства, а эта история однозначно учит, что воевать с народом можно, но победить его невозможно, и что вести боевые действия в городах и в горах надо иными методами, чем «Ура! За мной! В атаку!» Тогда BE спросил: «А наш министр обороны учился в военной академии?» Да… Значит, проблема образования не только в том, что изучать, но еще и как изучать.
Еще, пожалуй, два момента, которые способствовали созданию симпатичного мне ореола вокруг личности B.E.
Я пришел работать в институт более десяти лет назад, а до того я поработал немного в области специальных внешнеэкономических связей. Из опыта я знал, что проведение переговоров с иностранными представителями требует как минимум двух обязательных составляющих: переводчика и вовремя поданного кофе. Нет, конечно, еще важно быть в белой сорочке с галстуком, но в этой части я сразу принял то отношение к костюму, которое, по-видимому, принято в научных кругах и которого придерживался B.E. – костюм должен быть удобным и совсем не обязательно с галстуком.
Наверное, в академии и встречают, и провожают по уму. Но это так, мимоходом, хотя я не могу не отдать должного умению В.Е, одеваться сообразно местным условиям, т. е. в экспедиции в джунгли на острове Баро-Колорадо он заставил нас всех одеться с головы до ног в длинные брюки и рубашки с длинным рукавом и затем собственноручно заклеил воротники, обшлага и запястья широкой клейкой лентой – скотчем. Можете себе представить, каково нам было в жарком и влажном тропическом лесу на экваторе, в парную ходить не надо. Но зато ни один клещ не попал на наши насквозь промокшие тела, а попотеть всегда полезно. Кстати, и снимать клещей с открытых частей тела с помощью все той же клейкой ленты нас научил BE. А на официальных дипломатических встречах с B.E. можно было брать пример элегантности и строгости костюма.
Пригласил меня B.E. на встречу с американскими учеными, с которыми мы планировали сотрудничать в области тропических исследований, втайне надеясь, что эти ученые смогут выделить хоть немного средств для работы в нашем Тропцентре или в Эфиопской биологической экспедиции. B.E. в этой части, может быть, и не был идеалистом, но доверял своим западным коллегам и искал у них финансовой поддержки. Я пришел на встречу с американскими учеными в кабинет B.E. и убедился, что в части обеспечения переговоров кофе все в порядке, но, не увидев переводчика, спросил B.E., а кто будет переводить? В.Е. с удивлением посмотрел на меня и спросил, а вы разве не владеете английским? А я-то не думал о себе, я думал о протоколе и о том, кто будет переводить для B.E. Мне до сих пор стыдно за мою бестактность в этом деле. B.E. блестяще владел английским языком с американским оттенком и, когда однажды он просил меня официально переводить на переговорах со Смитсоновским тропическим научно-исследовательским институтом в Панаме, а там работают в основном американские ученые, я иногда беспомощно ждал помощи от B.E., если в речах американцев проскакивали либо жаргон, либо американизированное произношение английских слов. B.E. спокойно, как преподаватель на уроке, объяснял мне, исполняющему роль переводчика, как это должно было бы звучать по-английски. Кстати говоря, работая в институте, я, к своему восторгу, убедился, что большинство ученых владеют одним или двумя иностранными языками и не считают это доблестью. Просто это часть профессии, своего рода механизм общения и элемент независимости от переводчика в работе и оценке научного материала или иностранного партнера.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.