Страница 3 из 10
Твоя мать, графиня Марьяна де Берн»
Ральф закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Разлука, изгнание… Как странно звучат теперь эти слова. Еще вчера он бы согласился с матерью, но теперь, когда жизнь наполнилась новым смыслом, счастьем, безумной надеждой…
На следующий день он встал рано, ещё до рассвета. Быстро оделся, намеренно выбрав самый простой и удобный костюм для верховой езды и длинный тёмный плащ, который, при необходимости, скрыл бы хозяина от любопытных глаз.
Тони спал, как убитый, и граф не стал его будить. Ему хотелось немного побыть одному.
Ральф, не торопясь, выехал из замка и направился к лесу. Утренние часы – самое подходящее время для охоты. Подстрелив пару куропаток, он свернул с дороги на едва заметную узкую тропку. Впервые граф волновался, отправляясь на свидание. Скромная одежда девушки, её происхождение, простая, даже, более того, бедная обстановка, в которой она жила, ни капли не смущали его: в молодости не придают внимания таким вещам. Тем более, если девушка прекрасна, как принцесса из сказки.
…Азалия стояла, прислонившись спиной к сосне. Услышав стук копыт, она подняла голову и улыбнулась.
– Какое счастливое совпадение! Вы меня ждали, Азалия? – удивился Ральф.
– Я точно знала, что вы приедете, – просто ответила девушка.
Граф протянул ей сумку с дичью:
– Это совсем напрасно, – сказала она, покачав головой. Но Ниэла с радостью приняла подарок и начала хлопотать, чтобы приготовить обед, «какого вы еще в жизни не пробовали».
…Счастливые часы бегут быстро, и вот уже заходящее солнце позолотило верхушки деревьев. Ральф попрощался с Азалией и её матерью, договорившись о встрече на следующий день. Уезжая, он несколько раз оглянулся. Азалия махала рукой ему вслед…
– Какой славный молодой человек, – проговорила Ниэла, не замечая грустного лица девушки, – жаль, что он служит графу де Бёрн, – она осеклась и с опаской покосилась на Азалию, – слышала ли она ее речи?
Но Азалия погрузилась в свои мысли: «До следующего утра еще так долго… А если он не приедет?»
Молодая девушка напрасно расстраивалась. Ральф приезжал так часто, как позволяли приличия. Они быстро привыкли быть вместе. Так прошёл месяц, другой… Ниэла, сначала с радостью встречавшая гостя, начала хмуриться, даже в её простодушном сердце возникли подозрения:
– Ну что ты целый день смотришь в окно, – спросила она как-то в обед, – такой дождь на улице, Ральф не приедет.
Глубокий вздох был ей ответом. Азалия еще ниже склонилась над рукоделием, чтобы Ниэла не увидела ее покрасневших глаз.
– Скажи мне правду, Азалия, он тебе нравится? С того дня, как вы познакомились, ты сама не своя. Послушай меня, дочка, Ральф, конечно, очень хороший, но он – простой охотник и беден…
– А я, – перебила её Азалия, – разве я – не дочь лесника? Значит, мы равны друг другу. Как же ты не понимаешь, мама, разве ты никогда в жизни не любила?
Вся кровь разом отхлынула от смуглых щёк Ниэлы, судорожным движением она прижала руку к сердцу:
– Ничего-то ты не знаешь, дочка. А я – я ничего не могу тебе рассказать, – она поспешно вышла из комнаты.
Девушка проводила её грустным взглядом, потом – наверное, в десятый раз за этот долгий день – посмотрела в окно и вскочила, вскрикнув от радости. К домику подъезжал Ральф, весь мокрый, усталый; вода так и бежала с его плаща и шляпы, но юноша улыбался. Азалия поспешно отворила ему дверь.
– Азалия!
– Ральф! О, Боже мой, как ты только решился приехать в такую погоду?
Он обнял ее и, заглянув в лицо, с серьёзностью ответил:
– Ради тебя я готов ехать хоть на край света!
– А мама говорила, что ты не приедешь… Но я сказала, что ты любишь меня и не заставишь ждать напрасно. Правда, милый?
Ральф отвёл глаза. Несмотря на угрызения совести, он так и не решился рассказать девушке правду о своём происхождении, и вот сейчас ему снова приходиться лгать ей. Он боялся, что узнай Азалия правду, дочь лесника испугается, оттолкнёт его, или, еще хуже – будет держаться с почтением как слуги в замке.
«Во всяком случае, не сейчас. Зачем портить эти волшебные минуты? – подумал он, глядя в большие, полные счастья, глаза девушки, – кто знает, сколько раз мне ещё суждено её увидеть…»
Тяжелое чувство надвигающейся беды вдруг кольнуло его в сердце: войдя в комнату, он поскользнулся на гладком полу, и, пытаясь сохранить равновесие, опёрся рукой о стол. Маленькое зеркало, лежащее на самом краю, упало и разбилось на мелкие кусочки.
– Ах, не к добру это! Не к добру, – всплеснула руками Ниэла, побледнев и укоризненно качая головой.
– Ну что ты, мама, какое глупое суеверие. Я сейчас всё уберу, – улыбнулась девушка, но взволнованная Ниэла и не думала уходить.
– Простите меня, госпожа Ниэла. Я… Куплю вам другое зеркало, лучше этого.
– Вы не понимаете, что говорите, юноша, – сурово ответила вдова, – эта вещь стоила недорого, но её мне подарил один очень близкий человек. С того дня как он появился… – шёпотом добавила она, – всё идёт наперекосяк. Хорошо, что завтра я получу окончательный ответ господина барона и… – она замолчала на полуслове, испуганно оглянувшись, но, ни девушки, ни Ральфа уже не было рядом.
* * *
Спустя месяцы Азалия вспоминала этот день, как один из самых счастливых в своей жизни. Так солнце, прежде чем скрыться за горизонтом, озаряет землю своими ласковыми лучами. Но, приходит миг, – и всё погружается во тьму.
…Каким коротким показался ей день! Но наступили сумерки, и девушке осталось только грустно наблюдать, как Ральф седлает коня.
Наклонившись, он поцеловал её на прощание.
– Завтра мы снова увидимся, Ральф?
В ответ на это охотник тяжело вздохнул:
– Если бы я мог, дорогая, то обязательно, но завтра по приказу графа де Берна, я должен буду отвезти письмо. Это займёт пару дней, не больше, – добавил он поспешно, заметив, как быстро погасла её улыбка.
– Хорошо, милый, поезжай, но помни, что здесь тебя всегда ждут. Ты навек останешься в моих мыслях и сердце.
Всадник уже давно скрылся за деревьями, а Азалия все еще стояла и смотрела ему вслед, когда из дома выбежала Ниэла, держа в руках охотничью сумку:
– Где господин Ральф? Неужели он уже уехал? И о чём он только думает, забыл у нас сумку!
Новая мысль мелькнула в голове девушки:
– Мама, я завтра пойду в деревню – у нас кончилась мука и масло. Заодно отдам сумку кому-нибудь из слуг. В поместье, наверное, все знают Ральфа.
Глава 4. Разоблачение
Госпожа Рентис, высокая дородная особа в чёрном платье, с круглым невыразительным лицом, приветливо встретила Азалию. Она была бездетной вдовой, и поэтому хозяйка лавки тепло относилась к молодой девушке и всегда горячо защищала её перед деревенскими сплетницами.
– Здравствуй, дорогая моя! Как здоровье твоей матушки? Ты так давно не приходила…
– Благодарю вас, всё хорошо, – улыбнулась в ответ Азалия, – как вы поживаете?
Госпожа Рентис, проворно отвешивая муку и сахар, ответила:
– Да уж, грех жаловаться. Когда приехал молодой граф, потребовалось больше продуктов. Торговля идёт полным ходом, ведь всем известно, что у матушки Рентис самый лучший товар!
– Ах, я и забыла совсем, – спохватилась Азалия, – госпожа Рентис, вы не могли бы передать в замок эту сумку? Мы нашли её в лесу, судя по гербу, её потерял кто-то из слуг графа…
Лавочница хитро улыбнулась:
– Так, значит, нашли? Ну, ладно, я отправлю сумку дворовым мальчишкой. А ты, Азалия, хотела бы посмотреть на молодого графа? Он – редкий красавчик, и, если бы я была хоть на двадцать годков помоложе…
Азалия покачала головой:
– Вы забыли, госпожа Рентис, что я – всего лишь бедная девушка. Мы с графом де Берн принадлежим к разным мирам. От знатных людей лучше держаться подальше. Ничего, кроме горя и неприятностей, они принести не могут.