Страница 12 из 21
У нее не было при себе никакого оружия. Никогда в Шервуде она не переступила бы порог трапезной, не взяв с собой пару ножей. В лесу это было для Марианны так же естественно, как при непогоде накинуть плащ, притом что ни разу не случилось так, чтобы в лагере не было никого из стрелков и женщины остались бы одни, без защиты. А здесь она была совершенно одна, но ей и в голову не пришло взять оружие. Помедлив, Марианна кивнула и сделала шаг в сторону дома, надеясь, что, если она принесет им еду, они уберутся по доброй воле, а если нет, то она уже не будет безоружной и сумеет дать им отпор. Но стоило ей оказаться напротив вожака, как остальные сомкнулись вокруг нее, заключив Марианну в круг.
– Пропустите меня, – спокойно сказала она. – Я вынесу вам из дома съестное и эль.
– Вынесешь, – ухмыльнулся вожак, не спуская с нее глаз, – или мы сами возьмем. А пока ты поможешь нам утолить другой голод. Думаю, что твой господин не будет в обиде, если мы ублажим его хорошенькую прачку!
Он ухватил ее за запястье и с грубой силой притянул к себе. Выронив стопку белья, Марианна оказалась в тисках грубых сильных рук, и в ее рот впились жадные губы. Она вырвалась и отскочила, с отвращением вытирая губы. Бродяги расхохотались.
– Ты лакомый кусочек, девочка, – воскликнул вожак, скользя по Марианне взглядом, в котором горела откровенная похоть, – а мы никуда не торопимся и можем остаться здесь даже на ночлег, чтобы не спеша развлечься с тобой!
Услышав за спиной скабрезные шутки, Марианна молча протянула руку к главарю шайки, и тот, довольно осклабившись, шагнул к ней, не ожидая подвоха от женщины. Оказавшись рядом с ним вплотную, Марианна выхватила у него из-за пояса нож и вонзила в ребра вожака по самую рукоять. В груди главаря раздалось хрипение, и он, расширив от предсмертного ужаса глаза, осел к ногам Марианны. Отскочив, она успела выдернуть нож и, крепко стиснув в ладони липкую от крови рукоять, обожгла глазами остальных.
– Вон отсюда! – рычанием прокатилось по ее горлу.
Четверо замерли на месте, не сводя с Марианны ошеломленного взгляда. Пятый бросился к распростертому на траве телу.
– Клянусь Святой Девой, эта сука убила Тэда! – воскликнул он и, поднимаясь с колен, со злостью пообещал Марианне: – Ты об этом пожалеешь!
Они впятером набросились на нее. Но для них явилось неожиданностью, что с ней было не так просто справиться. Сказалась выучка, полученная Марианной в Шервуде и не забытая в Веардруне. Будь у нее меч, она вообще расправилась бы с бродягами без особых усилий. Но, вооруженная только ножом, Марианна понимала, что ей долго не продержаться против пятерых крепких мужчин, которые превосходили ее силой и весом. Их круг сомкнулся, и еще один упал, налетев на лезвие ножа. Но двое обхватили Марианну медвежьей хваткой, а третий стал безжалостно выкручивать ей запястье, заставляя разжать пальцы и выпустить нож. Четвертый попытался задрать подол ее платья и тут же получил от Марианны удар ногами в живот. Но троих оставшихся хватило, чтобы повалить ее на траву. Она брыкалась и сопротивлялась с силой, которую ей придали ярость и отчаяние, и получила сильный пинок в живот, от которого свернулась в клубок, хватая ртом воздух. Воспользовавшись ее минутной беспомощностью, Марианну перевернули на спину и заломили ей руки за голову. Извернувшись, она укусила одного из тех, кто держал ее руки.
– Ах ты, тварь! – прорычал укушенный и с силой ударил ее по голове.
Ее руки придавили, наступив на них коленом. Один из насильников стиснул ее шею так, что Марианна едва не задохнулась. Оказавшись обездвиженной, она с бессильной яростью скрипнула зубами. На нее навалилось тяжелое тело, раздался треск разрываемого платья. Грубым рывком ей развели ноги, и она из последних сил попыталась вырваться и сбросить с себя насильника.
Внезапно раздался громкий рык, и над Марианной в длинном прыжке пролетело большое мохнатое тело Артоса. Пес вцепился в горло одному из двух, кто удерживал руки Марианны. Собака и человек покатились, сплетясь в один клубок, исходящий рыком и отчаянным воплем. Тут же исчезла тяжесть тела, придавившего Марианну к земле, и последним, что она увидела, было искаженное яростью лицо Робина, который, отшвырнув насильника, обрушил на него всю страшную мощь Элбиона.
Марианна пришла в себя, почувствовав, как сильная рука подхватила ее под плечи и приподняла с земли.
– Мэриан, с тобой все в порядке?! – услышала она изменившийся от волнения голос Робина и, с трудом разлепив веки, встретила его взгляд, полный тревоги.
Марианна попыталась успокоить его, улыбнувшись разбитыми губами, но это оказалось болезненно. Робин осторожно провел ладонью по ее лицу. В его темных глазах еще продолжало бушевать пламя ярости. Он принялся ощупывать ее избитое тело, и в его груди клокотало тяжелое дыхание, когда он видел, как Марианна вздрагивает под его рукой, дотрагивавшейся до ушибленных мест. Бросив взгляд вокруг, Марианна увидела четыре распростертых тела и ужаснулась тому, с какой жестокостью они были изрублены. Трава была щедро залита кровью, и Элбион, лежавший возле колен Робина, тоже был в крови по самую рукоять. Артос, приветливо размахивая хвостом, облизал лицо Марианны, и она, слабо поморщившись, ладонью отвела в сторону его морду. Робин встал на ноги, увлекая за руку Марианну. У нее подогнулись колени, и она, чтобы не упасть, невольно схватилась за его рубашку. Робин поднял ее на руки и отнес к сараю, где хранилось сено.
Поставив Марианну на ноги возле дождевой бочки, он зачерпнул горсть воды и стал осторожно смывать кровь с ее лица. Этот жест Робина невольно перенес Марианну в далекую ночь, когда он увез ее в Шервуд из захваченного Лончемом Фледстана. Точно так же он, не говоря ни слова, тогда зачерпывал ладонью воду и мыл ее лицо. Ничего не изменилось, все повторяется.
Марианну забила крупная дрожь, и она упала бы, если бы не сильная рука Робина, немедленно сжавшая ее стан. Прекрасно понимая, что именно она сейчас вспомнила, Робин в душе проклял насильников самым страшным проклятием, которое только знал. Он столько лет потратил на то, чтобы излечить ее душу, и вот усилиями нескольких негодяев все его старания могли обратиться в прах.
Робин осторожно вытер ее лицо рукавом своей рубашки и, бережно подхватив Марианну на руки, сделал шаг в сторону дома, но передумал. На лужайке между сараем и домом лежали шестеро убитых, по траве растеклись лужи крови, не успевшей впитаться в землю. Робин отнес Марианну в сарай и уложил на сено.
– Побудь здесь, пока я уберу тела.
Марианна с силой вцепилась в его руку, но, встретившись взглядом с Робином, немедленно разжала пальцы. Робин свистнул Артосу и, приказав псу оставаться возле хозяйки, вышел наружу.
Оттаскивая прочь убитых и сбрасывая тела в овраг неподалеку, где их можно было потом забросать землей, Робин все время видел перед собой глаза Марианны, застывшие серебряными зеркальцами, и с трудом подавлял звериное желание искромсать мертвых насильников на куски. Закончив малоприятную работу, Робин окунул голову в бочку и яростно помотал ею так, что брызги разлетелись в разные стороны. Когда он отмывал кровь с рук, возле него появился Артос и, жалобно поскуливая, дернул Робина за сапог.
– Ты почему ослушался?! – гневно спросил Робин.
Волкодав опустил голову, признавая вину, потом ухватил Робина за запястье и настойчиво потянул к двери сарая. Робин вошел внутрь и услышал отчаянные рыдания. Они-то и заставили верного Артоса броситься на поиски хозяина, после того как псу не удалось самому утешить хозяйку.
Марианна сидела там, где Робин оставил ее, сжавшись в комок и закрыв лицо ладонями. Услышав шуршание сена под его ногами, она тут же смолкла и замерла, пытаясь справиться с дрожью, сотрясавшей ее тело. Робин опустился рядом, взяв ее за плечи, заставил повернуться к нему и оторвал ладони Марианны от лица. Вид ее лица, искаженного гримасой страдания, прыгающие губы, плотно сомкнутые веки, из-под которых безостановочно струились слезы, ранил его в самое сердце.