Город ящеров

«Станция 5». Он должен отчитаться.

Я подошла к своему судье и положила руки ему на плечи. Он моментально напрягся и так же быстро — расслабился. Это было не отторжение, скорее удивление.

Ночью я прикасалась к этим плечам и целовала без чувства стыда. Но утром, когда мы были в одежде, не могли закрыть глаза и предаться страсти, всё ощущалось иначе.

Две ночи вместе. Ни о каких привычках не может быть и речи. Что бы мы ни делали — всё вызывало удивление.

— Когда вернёшься?

Ящерр поцеловал мою руку. Посадил к себе на колени.

— Поверь, как можно быстрее… Вот так, прогнись немного…

Я выгнулась. Его рука скользнула по шее…

Завтрак позабыт, тарелки отодвинуты в сторону. Он усадил меня на стол перед собой, раздвинул ноги и встал между ними. Крепко поцеловал. Беспокоившая меня с утра головная боль почти исчезла. Кажется, я научилась с ней мириться.

Его поцелуи перемежались моими воспоминаниями. Прогулки по осеннему лесу, желание надышаться на несколько дней вперёд, мысли о необычном ящерре, запертом в клетке.

В момент, когда Руанн уже едва сдерживался от желания, я прошептала:

— Куда делись люди со «Станции 5»?

Его руки замерли, взгляд сфокусировался на моем лице. Ощерился.

— Учишься быть хитрой?

К чёрту всё — учусь!

— Скажи правду, и мы попытаемся двигаться дальше, — я схватила его за одежду и притянула к себе практически вплотную. — Ты не сможешь скрывать от меня вечно…

Ящерр разглядывал меня с непонятным выражением на лице.

— Ты права, я не смогу скрывать от тебя вечно…

Затем очень медленно отодрал мои руки от своей рубашки. Одним глотком допил странную густую жидкость в чашке и направился к выходу.

— Сейчас я должен идти. Венилакриме… — голос смягчился, — вечером. Я даю тебе своё слово — вечером.

И вышел.

***

Не могу сказать, что ждала судью, будучи как на иголках. За время его отсутствия у меня появилась возможность ещё раз обследовать дом и даже запомнить расположение некоторых комнат.

В жилище Руанна все подчинялись определённой иерархии. Эта иерархия устанавливалась годами, и лишь ко мне не знали, как относиться. В один миг я перепрыгнула все общественные ступени и оказалась на самой верхушке.

Руанн преподносил меня как второго человека в имении. Но и он, и я понимали, что это не так, хотя бы потому, что за мной следили все кому не лень: ящерры, жуки, земляне. Да ещё и камерами был утыкан каждый закуток.

Бедная Возница, она была вынуждена ходить за мной по пятам и объяснять устройство дома, а также основы ящерриного миропорядка.

Из её рассказов я поняла, что всё не так, как кажется. На первый взгляд, жизнь ящерров и земных практически ничем не отличается. Казалось бы, та же еда, одежда, транспортные средства, обстановка в доме. На самом деле всё другое. Вместо кофе — непонятная каффа, вместо замков — необычные коды. У них другие верования, отношение к работе и свободному времени. Даже стричься им можно только в особые дни.

Иногда эта терпеливая женщина останавливалась посреди комнаты или коридора и указывала на мелочи, на которые я бы не обратила внимания.

— …А вот эта картина на стене — из разрушенного города.

— Какого города?

— Вы, наверное, и не слышали о нём. Назывался Мыслите. Ударение на первом слоге… Мыс-ли-те.

— Почему же, слышала. Именно рядом с этим городом находилась трагично разрушенная «Станция 17».

Женщина усмехнулась. Думаю, ей понравилась моя осведомлённость.

— Судья Руанн собирает антиквариат из Мыслите. Многое, конечно, было утрачено, сгорело или попросту сложно достать.

— Ну да, наш ящерр испытывает особое пристрастие к тому, что сложно достать.

— У нашего ящерра есть такое свойство, — хмыкнула собеседница. — Но на Мыслите действительно стоит обратить внимание. Единственный город, построенный совместно землянами и ящеррами.

— Интересно. А что там сейчас?

Женщина посмотрела на меня… странно. Я не поняла этого взгляда.

— Город реставрировали, восстановили величие. Но судья считает, что теперь это просто большой населённый пункт, не более.

— Возница, а вы как считаете?

Слабая улыбка украсила лицо управляющей.

— Мыслите — единственный город, виденный мной, мощь которого имеет право соревноваться с Гнездом… Но там свои законы, своё правление. В этом городе не особо хорошо относятся к земным людям. Какая ирония судьбы, не так ли?

— Пожалуй.

— Вы ведь слышали, наверное, о соревнованиях? — спросила она осторожно.

— К сожалению, нет.

— Может, оно и к лучшему. Лучше вам не знать, какими жестокими бывают судьи.

От этой фразы повеяло чем-то личным. Мне стало неуютно, будто я подслушала чужой разговор.

Мы молчали. Шли дальше. Мне была интересна тема разговора и я очень хотела её продолжить.

— А вы как туда попали?

— В Мыслите?

— Да.

— Ездила с судьёй. Он вынужден там бывать время от времени, — пауза. — К тому же там живёт мой муж с дочерью.

— Ох. А почему...

— Так сложились обстоятельства, — прервала управляющая и ускорила шаг. В её голосе послышались нотки раздражения.

— Ясно…

Возница оказалась неглупой женщиной. Хоть и по приказу, она исполняла свой долг весьма тщательно. Проявила завидное терпение, объясняя, кто за что отвечает, и чем, при желании, я могла бы занять свободное время. Например, упомянула о цветах в оранжерее, о роскошных купальнях под прозрачными куполами. Намекнула, что Руанн был бы рад, если бы я поездила по городу и порадовала себя чем-то: одеждой, едой, другими забавами…

Я удивилась тому, что Руанн позволил мне выезжать, о чём не преминула сообщить Вознице.

— Меня это тоже удивило, — осторожно ответила управляющая. — Это говорит об уважении с его стороны. Но…

— Что?

— Не думаю, что вам позволят выезжать одной. Насколько мне известно, вам полагается охрана... — заметив, что я раздражена упоминанием об охране, она поспешила сменить тему. — Если пожелаете, я могу дать список ювелирных магазинов…

— Посмотрите на меня. Неужели я похожа на человека, желающего обвешаться золотом на третий день рабства?

Женщина дёрнулась при слове «рабство».

Ближе к вечеру моя нервозность достигла предела. Я была взвинчена, снова болела голова. Было ощущение, что чем дольше нет Руанна, тем чётче я осознаю странности собственного поведения. Как я могла всего за несколько дней превратиться в домашнего зверька?

Управляющая это видела.

— Не стоит воспринимать всё так…

— Определённо? А как я должна всё это воспринимать? Вы же прекрасно понимаете — меня сюда ради развлечений ящерра привезли.

Возница поджала губы.

— По крайней мере, вы можете противостоять его влечению. Большинству и это недоступно.

— Почему вы думаете, что могу?

— Потому что видела, как это бывает. Привлечённая девушка — глупа, она ничего не видит и не знает, ей только ящерр нужен. Вы, насколько я могу судить, не такая.

— Не такая, — ответила я, думая о своём. — Скажите, надолго он отлучился?

— Обычно в шесть судья уже возвращается домой, — ответила Возница. — Но бывает, и до ночи там засиживается. Маятник ведь очень близко, Руанн потому и выбрал этот дом.

— А где он жил раньше?

— Он хозяин имения уже очень давно. Жил здесь, когда я начала у него служить.

— Сколько в таком случае Руанну лет?

— Сложно сказать… Я поступила на службу почти двадцать лет назад — переехала в Гнездо из другого города.

Возница вошла в гостиную. Я — следом.

Большая светлая комната, приятная, ненавязчивая. По центру стол, на столе — тарелка с фруктами.

Я схватила яблоко и жадно вгрызлась в сочную мякоть. Кислое. На станции мы были ограничены в свежей пище, а у Руанна еда валялась на каждом углу.

— Мне кажется, он… жесток, — выдавила я из себя. Женщина замерла. — Не волнуйтесь, Возница, это был не вопрос — так, констатация факта.

В комнату вошла девочка-подавальщица с подносом в руках. Оказывается, Руанн приказал подать ужин именно сюда.