Долгий путь

— Так держать, — сказал Граймс Карнаби, а потом Вильямсу: — Продолжайте наблюдать, пока я не вернусь.

Было бесполезно отдавать другие распоряжения. Граймс учел, что одинокое судно заметило их и приготовилось к нападению. Лично он собирался на одном из катеров поближе познакомиться с судном, взяв с собой только Соню и Майхью. Катер можно было использовать и как подводную лодку. В сущности, «Поиск» был разведывательным кораблем, и на борту его было все необходимое для исследования недавно открытых планет. С катера Граймс сможет незаметно наблюдать за судном. Даже если его увидит горсточка моряков, какое это будет иметь значение? Катер покажется им морским чудовищем и только пополнит уже, вероятно, длинный список морских чудес.

Граймс покинул командный пункт в сопровождении Сони и Майхью.

Море сильно волновалось. Граймс повел катер на глубину и сразу же почувствовал сжатие пояса безопасности. Он улыбнулся: на глубине более двух метров море было спокойным. Послышался скрип насосов. В течение секунды иллюминаторы рубки управления были затенены пеной, быстро сменившейся зеленоватой водой. Мощная качка сменилась легким покачиванием.

Граймс поднял перископ. Зажегся экран, показывая белые гребешки волн и, наконец, приземистый корпус суденышка.

— Я предпочитаю находиться внизу, а не наверху, — подумал Граймс. Он направил катер ближе к судну. Его сострадание быстро сменилось раздражением. Этот капитан, видимо, не знал элементарных правил навигации. Возможно, мореплавание еще только начало развиваться, но тем не менее должно было уже пройти несколько тысячелетий с тех пор, как первые люди плавали по морю на плотах, пирогах выдолбленных из стволов деревьев. Граймс пробормотал что-то о людях, неспособных заставить пластиковых уток плавать в ванне.

— И что он такого плохого сделал, этот капитан. Или, вернее, пытается сделать? — спросила Соня, которая, не будучи телепатом, обладала интуицией.

— Ничего он не делает, вот в чем дело, — проворчал Граймс.

— Согласна, ты — эксперт. А что он должен делать?

— Он в трудном положении.

— Хорошо заметное помрачнение ума, — сыронизировала она.

— Дай мне сказать. Он в трудном положении. Если ему не удастся держать нос своего корабля прямо на ветер, то он будет опрокинут…

— Дорогой мой, я не моряк, но тем не менее способна понять его действия.

— Да, да, но есть возможность добиться этого, не мучая гребцов. Я считал, что это способ такой же старый, как и сама посудина, но, вероятно, ошибся. В конце концов, нужно, чтобы кто-нибудь изобрел его.

— И что это за таинственный способ?

— Естественно, плавающий якорь.

— Разве море здесь недостаточно глубоко, чтобы якорь закрепить?

Граймс вздохнул.

— Плавающий якорь — это не то, что ты думаешь. Это не кусок железа или, что более вероятно в эту эпоху, кусок камня. В идеале — это конус из ткани, похожий на парашют. При помощи длинного каната он крепится сзади корабля. Он должен быть полностью потоплен, желательно, на три, четыре метра в глубину, чтобы на него не влиял ветер. Такой якорь позволит судну сохранять правильное положение. Если нет конуса, можно использовать, что угодно: деревянную панель, парус, поверхность которого достаточно велика, чтобы служить якорем, — он нахмурил брови, глядя в перископ. — И вот этот глупец дохнет на своем кормовом весле, в то время как его экипаж дохнет от изнеможения на веслах. Ради богов Конфинса, мне больно смотреть на корабль в таком тяжелом положении! Если бы я только мог объяснить этому болвану, что ему нужно делать!

— Вы это можете, Джон, — прошептал Майхью.

Граймс расхохотался.

— Согласен, согласен, этот капитан не единственный тупица здесь. Я забыл, что вы можете так же хорошо передавать, как и получать телепатемы. Вы считаете, что можно передать ему послание?

— Я как раз пытаюсь сделать это… Я в его разуме. И это мне не очень нравится. Естественно, он в ужасе. Это не просто страх перед тем, что может случиться, но также и суеверный ужас… Он не принес нужной жертвы перед отплытием в море и знает это. Вино, которое он вылил на жертвенник, было дешевым и низкого качества, почти что уксус… А коза, которую он зарезал, была больна и никуда не годилась.

— Ммм… если уж надо что-то сделать, то надо делать это хорошо или не делать совсем. А вы можете добраться до него, Кен?

— Я пытаюсь. Он «чувствует» что-то. Он резонирует, если можно так сказать. Он думает, что морской бог ответил на его молитвы. Но суеверие… Это ужасно…

— Наплевать! Это характерно для его эпохи. Будьте морским богом! Ткните его в зад своим трезубцем и заставьте сделать что-нибудь!

Майхью криво улыбнулся.

— Мне это не нравится, но единственная возможность им помочь… — Он начал шептать, шептать мысли, которые старался передать: — «Послушай и ты будешь спасен… послушай и ты будешь спасен…»

— Хорошо, — одобрил его Граймс. — Так и продолжайте. Как только вам удастся связаться с ним, «скажите» ему. Вы слышали мои объяснения относительно техники плавающего якоря? Конечно, конуса нет, но подойдет и что-нибудь другое. Безразлично, что.

Наступило долгое молчание, наконец нарушенное телепатом.

— Это трудно, Джон, объяснить что-либо о современном мореплавании примитивному дикарю.

— Современное мореплавание? — возмутился Граймс. — Это относится к давним временам начала морских путешествий!

— Может быть, мысль о жертвоприношении…

— Множество аварий, — со смехом проговорил Граймс. — Жаль, что у них нет справочника Ллойда, чтобы подсчитать это! Ой! Вас услышали, Кен! Да. И с каждой стороны втянули весло…

Он весело поглядывал в перископ. Таким образом примитивному капитану пришлось обнаружить в себе черты гениальности, и Граймс, знаменитый адмирал Тарпы, нес за это ответственность.

Соня уничтожающе посмотрела на него, когда он фальшиво запел морскую песню древних времен.

Да, вот они поднимаются на палубу, волоча что-то.

«Не сюда, стадо коров!»

Капитан, видимо, все-таки знал, что делает, его тяжелое судно, без сомнения, будет лучше держаться на воде и наберет меньше воды, если он отдаст плавающий якорь против ветра. Но что происходит на корме? Бунт? Казалось, там начиналась драка.

«А, наконец!» — подумал Граймс и пробормотал: — Недостаточно большой.

Матросы подняли сверток и бросили его за борт. «А где, к дьяволу, канат, удерживающий якорь?» Потом, как раз перед тем как пена снова осела на перископ, Граймс и его компаньоны увидели, что в выброшенном свертке был человек.

Глава 11

Можно было сделать только одну вещь, и Граймс ее сделал, но он не должен был торопиться. Одномачтовое судно между тем медленно продвигалось против ветра, удаляясь от маленькой черной фигурки, барахтающейся в воде. Перископ был бесполезен под дождем, и заработал радар катера.

На экране были видны две точки: большая и малая. Расстояние между двумя ними увеличивалось. Граймс направил катер к малой. Несмотря на сложность задачи, это ему удалось. Внезапно катер завибрировал, и Граймс догадался, в чем дело: тонущий человек хватается за соломинку — а стержень перископа был намного солиднее.

Граймс начал всплытие… Шум мотора стал оглушительным, и маленький катер тяжело накренился на поверхности, когда волны захлестнула его, но быстро выпрямился. Был ли человек еще там? Перископ был направлен так, чтобы видеть верх катера. На экране показался мокрый человек, вцепившийся в стержень.

— Мы должны его впустить, — сказал Граймс.

— Я лично полагаю, что ты хочешь сказать «вы».

Соня отстегнула пояс и встала, за ней последовал Майхью.

— Будьте осторожны, — бросил Граймс.

— Можешь на нас рассчитывать.

Верхняя панель отодвинулась, и струя свежего воздуха проникла в каюту. После недель спертого воздуха и искусственной аэрации это было, как искристое вино после теплой воды. Граймс с восторгом глубоко вздохнул и посмотрел, как Соня и Майхью поднимаются по лестнице. Он уловил голос Сони, едва слышимый в завывании ветра и шуме дождя.