Страница 5 из 8
Джентльмены стоят вахты, обсуждают корабельные дела, иногда спорят о международной политике, играют в карты, читают книги. Грей штудирует капитанскую науку. Я сначала вертелся около него, но меня быстро отправили на камбуз, помогать коку – китайцу Чжэнь Чану. На «Испаньоле» все его называют Жан. Разговаривая, он сильно картавит и постоянно улыбается. Выглядит, хоть и щуплым, но крепким мужчиной. Сколько ему лет на самом деле, никто не знает. Однажды, молодой и здоровый, но дурной, как юферс* матрос Дик Блейк, ради шутки, попытался дать ему оплеуху. В одно мгновенье, улыбающийся повар перехватил руку Блейка и завернул его в такой узел, правда, сразу отпустив, что команда долго потешалась над Блейком. К чести Дика, он не стал держать на китайца зла. Они пожали друг другу руки и всё пошло своим чередом.
Я же пристал к Жану с просьбой: научить меня таким штучкам. Он долго отказывался, ссылаясь на то, что занят, но, видя моё упорство – согласился. В промежутках между готовкой пищи, кок учит меня «китайским штучкам», а я, выбрав укромное местечко, их отрабатываю. Затем показываю ему. Он объясняет – что не так, – я снова тренируюсь. Тяжёлое занятие, но когда – нибудь оно мне пригодится.
5
Резко потемнело. Пространство вокруг шхуны сжалось до размеров баскетбольной площадки.
Свет прожектора с трудом пробивал серо–фиолетовый кисель Ходовые – подсвечивали воду у бортов и, с той стороны, где горел красный, она была цвета запёкшейся крови. В стоячем такелаже* начал посвистывать ветер.
– О!.. Свистодуйчик нарисовался, – беспечно, ляпнул я. Боцман Ульяныч, сидевший напротив, бросил на меня осуждающий взгляд. «Кажется, не вовремя…» – подумал я. Капитан неожиданно крутнул штурвал, становясь в левентик.*
– Убрать грот!* – распорядился он. Я бросился к мачте и повис на парусе,* Игорь – отдал грота – фал.*
– Ни хрена, себе!.. – вырвалось у меня, когда я невольно глянул вперёд. Море медленно надувалось, превращалось в гигантский, водяной дирижабль! Свет прожектора, как затравленный кролик, прыгал по его жуткой, зеленовато – фиолетовой в белых прожилках, поверхности. Словно в кошмарном, неземном бильярде, огромная малахитовая волна неумолимо катилась на нас!..
Дневник
Я долго не делал записей, так как ничего особенного не происходило. Но вчера – произошло! И такое!..
С утра подул холодный, западный ветер, небо затянуло, заляпанным фиолетовыми кляксами облаков, серым полотном. После завтрака капитан Смоллетт приказал убрать все паруса, оставить лишь грот и первый кливер. Клубящиеся тучи опустились так низко, что казалось они хотят вцепиться в мачты и остановить корабль. Само провидение пыталось удержать нас от дальнейшего плавания. Приближался шторм. Матросы крепили вещи, мы с – коком кухонные и столовые принадлежности. Внезапно море озарила яркая вспышка. Все, находящиеся на палубе, включая капитана, прикрыли глаза рукой! Затем ударил такой ужасный гром, словно взорвались наши бочки с порохом! Гигантская молния с душераздирающим треском вырезала перед нами огромную чёрную дыру. Светящийся ультрамарин по её краям закручивался в кошмарную спираль, исчезая в зловещей глубине провала. "Испаньолу", словно магнитом потянуло к этой жути.
Покорить «Килиманджаро» нам удалось, но, под холодный душ – гребень волны, мы всё же попали. Он с рокотом пролетел от бака* до кормы, искупал команду с головы до ног, а шхуна, набирая скорость, уже летела с этой вершины в грязно – зелёную пропасть. Ударилась о воду, зарылась по мачты, но вынырнула и закачалась из стороны в сторону, стряхивая с себя море, как недовольная кошка. Раздражённо урча, стихия выпустила верную добычу. Следующее испытание порадовало более скромным купанием. Началось, такое себе катание на морских «американских горках». Пошёл дождь. Ближе к трём ночи, усилившийся до крепкого, ветер, уже срывал с головы капюшон непромоканца и ледяными струями, словно колючими ветками, стегал по лицу. Шквалистые порывы угрожающе кренили судно, паруса черпали воду. Укачался командный состав.
И тогда случилось – это! В абсолютной тишине, небо и море от края до края, озарила непередаваемой, жгучей белизны, вспышка. Яростная молния ослепительным мечом вонзилась в волну перед нами. До раздирающей боли в затылке, кошмарный рокот – рычание порвал море и небо на две части! Корабль закачался на краю грязно – зелёной бездны. «Ну, всё! Кердык!» – пронеслось у меня в голове. Вцепившись в леер* обеими руками, я зажмурился, а шхуна полетела в пропасть безвольным осенним листочком…
«Морская леди»
Командиры назвали её "Морская леди" и «аристократка» не подвела. Мы не пошли на корм рыбам. Свет, пробившийся через мои сомкнутые веки, зажёг разноцветные искры, танцующие восхитительное фанданго. Я выждал пару секунд и открыл глаза. Ничего не изменилось!
Ослеп?!. По спине скользнула ледяная змейка. Я осторожно потёр глаза пальцами. Результат последовал мгновенно. Появились контуры сидевших и стоявших людей, мачта, вторая… Снова закрыл глаза и сосчитал до десяти. Новая попытка увидеть свет оказалась успешной. Корабль и команда вернулись в прежние формы. У штурвала стоял, пристально вглядываясь в клубящуюся мглу капитан. Ртутный кисель постепенно таял, растягиваясь, как воздушный шарик. Местами, сквозь него проглядывала спокойная, лазурного цвета, вода.
Я посмотрел на экипаж. Все находились… в ступоре, что – ли, наблюдая исчезающее "Нечто!" Резкий хлопок триселя, поймавшего ветер, вернул всех на землю, вернее на палубу.
И, как в шоу Коперфильда, прямо из воздуха, материализовался остров. Клочки белёсой жути смешались с запахами неизвестных трав, и ещё чем – то острым и пряным. «Морская леди» дрейфовала в узкой, похожей на носок, бухте.
– Георгий – на руль! Геральд – глубины мерить! – раздался повеселевший голос капитана.
– Игорь, Саша, – грот ставить!
– Что это за Терра инкогнито?..* – пробормотал наш шкипер, рассматривая в бинокль, неизвестный берег…
Дневник
Смоллетт скомандовал, – поворот, рулевой выкрутил штурвал до упора, но шхуна, не меняя курса, ускоряла ход, продолжая двигаться к вратам в ад! На краю бездны вспышка неземного, ослепительного света заставила всех, включая капитана снова прикрыть глаза рукой, а я ещё и зажмурился.
«Испаньола» не исчезла, превратившись в пыль Мироздания. Ничего не произошло. Открыв глаза, я увидел расплывшуюся тень китайца. Усиленно заморгал. Кок ожил и, бурно жестикулируя, показывал на что – то у меня за спиной. Словно морской дьявол из-под воды всплывал большой, зелёный остров.
– Боцман! – раздался твёрдый голос капитана.
– Глубины мерить, фока – стаксель ставить!
Тишину взорвал пронзительный боцманский свисток.
– Куда это нас занесло? – услышал я негромкое бормотание Смоллетта, смотревшего в подзорную трубу на остров.
Бухта была превосходно закрыта со всех сторон. ** Железной анакондой скользнула в море якорная цепь. Целые тучи птиц, кружась и крича, поднялись из леса. Через минуту они скрылись в ветвях и всё смолкло. Дно было чистое и песчаное. Плоский берег терялся среди густых, тёмных лесов. Вдали, амфитеатром поднимались холмы.
Две болотистые речонки впадали в бухту, казавшуюся тихим прудом. Растительность, возле этих речек, поражала какой – то ядовитой яркостью. Однообразный серый цвет прерывался кое – где в ложбинках желтизной песчаного берега, и зеленью каких – то деревьев, похожих на сосны.
На вершинах, каждого их трёх холмов, торчали острые голые скалы. Меня поразила странная форма их очертаний: отвесные склоны и срезанная, плоская вершина. Как пьедестал для статуи. И хотя солнце сияло горячо и ярко, хотя морские птицы вились вокруг и с криками ловили в море рыбу, остров мне не понравился.** Впоследствии, мои опасения, самым печальным образом, подтвердились.