Страница 62 из 78
10 февраля в течение дня вице-президент Египта Сулейман и его американский коллега Байден несколько раз обсуждали по телефону пути решения египетской проблемы, в результате которых судьба X. Мубарак была, по сути, решена. 82-летний президент, тем не менее, не собирался сдаваться; он объявил, что передаст свои полномочия вице-президенту Сулейману, но останется на своем посту, что вызвало бурю негодования оппозиции, требовавшей его ухода. Американские официальные лица усилили давление на египетских генералов, побуждая их сместить Мубарака[405].
11 февраля 2011 года после пятничной молитвы на улицы египетских городов вышли огромные массы людей с требованием немедленной отставки Мубарака. В ночь на пятницу 11 февраля X. Мубарак на военном вертолете вылетел из Каира в Шарм-эль-Шейх. Премьер-министр А. Шафик ушел в отставку, его место занял Исам Шараф. В экстренном телеобращении к нации обратился О. Сулейман, который сообщил, что президент Египта сложил с себя полномочия, и вся полнота власти перешла к Высшему военному совету.
13 февраля в Каире началась расчистка площади Тахрир от палаток. Получившие всю полноту власти армейские генералы призвали полицию вернуться на свои места, распустили парламент, приостановили действие конституции и установили срок в шесть месяцев для подготовки к выборам, в течение которых в стране должно было действовать переходное правительство.
Длившаяся восемнадцать дней «финиковая революция» победила. Общее число жертв с начала беспорядков в Стране пирамид к этому моменту превысило триста человек.
Сценарии «революций» в двух наиболее динамично развивавшихся стран арабского Магриба — Тунисе и Египте — были весьма похожи и развивались по определенной стадиальной схеме. На подготовительном этапе шла консолидация народного недовольства, в первую очередь, благодаря активности Интернет-блогеров и других кибероппозиционеров. Затем происходило знаковое событие, становившееся спусковым крючком начала массовых выступлений, — акты самосожжения. Они не получали широкого освещения в государственных СМИ, но широко тиражировались арабскими телеканалами и социальными сетями, что, в свою очередь, значительно накаляло градус недовольства в стране. Следующей фазой «революции» были непосредственно акции протеста, которые с помощью зарубежных средств массовой информации и Интернета вызывали бурную реакцию в и так уже наэлектризованной общественности. Быстро перерастая в массовое народное движение, антиправительственные выступления заставляли правящие режимы маневрировать между попытками подавления протестов и уступками демонстрантам, что в конечно счете приводило к краху действовавшей власти.
Главной движущей силой общественно-политических протестов стала образованная молодежь, неудовлетворенная социальным положением. Обладая компьютерной грамотностью и достаточным уровнем знания иностранных языков, эта сила оказалась в состоянии полностью переформатировать политическую обстановку в Тунисе и Египте. Вообще, отличительной чертой «жасминовой» и, особенной, «финиковой революции» стало использование современных коммуникационных средств. Рупорами и организаторами массовых манифестаций становились не политические лидеры (примкнувшие — без особого успеха — к движению позже), а молодые люди, имевшие возможность через систему коллективных блогов и социальных сетей распространять оперативную информацию и обращаться с призывами к тысячам своих сторонников.
Уровня проникновения Интернета в Тунисе и Египте (24 % и более) оказалось достаточно для того, чтобы вывести массы людей на улицу и парализовать ответные действия властей, создать условия для сравнительно мирного свержения правящих режимов. Выяснилось, что потенциал современных информационных технологий способен обеспечить мобилизацию масс буквально в часы и минуты, создать практически «из ничего» активно действующую протестную массу[406].
В ходе «арабской весны» возможности Интернета оппозиционеры применяли, в первую очередь, в качестве инструмента для мобилизации, консолидации и координации протестующих. Один из египетских «революционеров» отмечал в своем микроблоге: «Мы используем Facebook, чтобы планировать протесты, Twitter, чтобы координировать действия и Youtube, чтобы рассказать о себе остальному миру»[407].
На начальном этапе в социальных сервисах «революционеры» делились взглядами на имевшиеся проблемы. Затем участники обсуждения приглашали к дискуссии других пользователей, расширяя круг единомышленников. Параллельно проводилась активная идеологическая обработка новых членов, в Интернете выкладывались агитационные материалы, направленные против режимов, в том числе, различные аудиозаписи. После этого противники властей координировали действия и организовывали протестные мероприятия. Насыщенная сеть Интернет-ресурсов играла исключительно важную роль и в формировании «позитивного общественного мнения» и «прозападных стереотипов» среди местного населения. Причем высокая посещаемость порталов подкреплялась их стабильным финансированием, которое осуществлялось через гранты американского Национального фонда в поддержку демократии и других западных и местных прозападных НПО. Они самым активным образом использовались как для организации и координации действий протестующих, так и для формирования «правильной» картинки для мирового общественного мнения[408].
Особую роль в событиях «арабской весны» сыграли социальная сеть Facebook, микроблог Twitter, а также видеохостинг YouTube. Именно в социальных сетях появились первые оппозиционные электронные ресурсы (страницы) и призывы к смене власти. Там же назначались и даты проведения акций протеста, выбиралась соответствующая символика, формировались первоначальные цели протестных движений. В соцсетях происходил обмен опытом с молодыми активистами из других стран и распространялась информация о готовившихся акциях среди тунисцев и египтян; они являлись своеобразной «платформой» для передачи ссылок на видеодокументы (снятые, в свою очередь, при помощи мобильных телефонов), различных материалов СМИ, а также программы по организации кибератак.
Возможности социальных сетей в ходе «революционных» событий в Египте и Тунисе были задействованы максимально широко. На Facebook, к примеру, выкладывались фотографии пострадавших от насилия со стороны «диктаторских» режимов и демонстрировались видеозаписи, показывающие мужество и стойкость участников протестов. Здесь можно было в онлайн-режиме наблюдать картинку многотысячной толпы, например, на площади Тахрир с призывами присоединяться к восставшим. Страницы Facebook предоставляли исчерпывающие данные о жертвах среди восставших с требованиями наказать виновных; различные варианты списков требований демонстрантов; поэтические произведения, песни, картинки и другой «революционный» материал. Именно на платформе данной социальной сети публиковались подробные инструкции и советы демонстрантам, как защититься от слезоточивого газа, водометов и электрических дубинок, применяемых полицией при разгоне демонстраций и т. д. и т. п.
Twitter также сыграл важную роль в ходе массовых волнений в арабских странах. Преимущества этого сервиса мгновенных сообщений заключались, прежде всего, в его непосредственности и возможности сверхоперативного распространения информации; заснятое событие в сети Twitter можно было в считанные секунды сделать достоянием миллионов. Главной функцией сервиса стало оперативное информирование общественности, в том числе зарубежной, о «революционной» ситуации в Тунисе и Египте.
В целом, вклад созданных в Америке и, по сути, контролируемых из США социальных сетей в организацию и проведение «революций» в Тунисе и Египте трудно переоценить. Twitter, Facebook и другие механизмы «мягкой силы» Запада органично вписались в общую теорию ненасильственных переворотов, реализуемых США и их союзниками. Не случайно, сразу после триумфальной победы «жасминовой» и «финиковой» «революций» глава Госдепартамента X. Клинтон декларировала: «Интернет стал общественным пространством XXI века», подчеркнув, что демонстрации в исламском мире, «поддержанные Facebook, Twitter, Youtube, отражали мощность технологий соединения в качестве ускорителей политических, социальных и экономических изменений»[409].
405
Kirkpatrick D., Sanger D. Op. cit.
406
Исаев Л. М. Социальные сетевые технологии и революционный процесс в Египте // Протестные движения в арабских странах: Предпосылки, особенности, перспективы. Материалы конференции «круглого стола». М., 2012. С. 43.
407
Howard Ph. The Arab Spring’s Cascading Effects // Pacific Standard. Feb. 24, 2011. URL: http://www.psmag.com/business-economics/the-cascading-effects-of-the-arab-spring-28575.
408
Антюхова Е. А. Технологии ведения США и НАТО информационно-сетевых операций в конфликтах «арабской весны». С. 98.
409
Le Mond. 16 Fevrier 2011.