Эхо былой вражды

— А он меня любит?

— Кто его знает? Он машина, признавшая тебя своим необходимым винтиком. Когда побщаетесь между собой, тогда ты сам сможешь найти ответ на свой вопрос. Но как он может тебя любить, если никогда не видел и даже не знал о твоем существовании?

— Я на него похож?

— Вроде бы лицом схож, но ростом вымахал на голову выше.

— Теперешняя молодежь почти все акселераты, заметил он небрежно, а потом спросил — Ты хоть теперь свой брак с ним зарегистрировала?

— Нет. Он сказал, что его положение пахана банды не позволяет ему регистрировать брак со мной. Так что я по-прежнему остаюсь его любовницей.

— Что поделаешь, мать, таков уж у воров закон: не имеют они права на женитьбу, — обняв ее, с сожалением произнес Бунтыл.

— Можешь меня не жалеть. Брак с ним мне не больно-то и нужен. Мне от него ничего не надо, лишь бы он твое будущее обеспечил, иначе ты пропадешь.

— Спасибо, мать, я не думал, что ты у меня такая головастая и фартовая.

— Люблю же тебя, дурака, — прослезилась она.

Екатерина Викторовна сдержала свое слово. В субботу утром она вместе с Юрием сходила на городской рынок, где они купили недостающую одежду. Кроме того, она выделила ему на мелкие расходы двадцать тысяч.

— Смотри, только не вздумай где-либо напиться и выступить, убью.

Довольный покупками и вниманием к себе, Юрий ласково обнял ее за плечи.

— Ты что, мать, совсем меня за дурака принимаешь?

Побывав в барах и ресторанах, общаясь с редкими знакомыми, Бунтыл узнал, что Бугор действительно является одной из авторитетнейших фигур в преступном мире города, что его банда постоянно конфликтует с бандой Енота: каждая имела стремление подмять под себя другую.

Пораскинув на досуге мозгами, Бунтыл пришел к выводу, что ему здорово повезло с отцом и отказываться от родства с ним было бы самой настоящей глупостью. Бунтыл понимал, что нет вины Бугра в том, что не признал его своим сыном раньше: он не знал об отцовстве. А поэтому он к отцу не имел никаких претензий за невнимание к себе в более ранние годы.

Глава 14

После командировки в Москву, узнав о возвращении из НТК сына. Бугор поручил своему личному водителю Винту немедленно привезти Екатерину Викторовну и Бунтыла к нему в особняк.

Но встречи по-родственному, как думала и надеялась Екатерина Викторовна, не получилось. Бугор спросил своего сына, чем тот думает заниматься в будущем.

— Никаких планов у меня нет, и чем я буду заниматься, и как буду зарабатывать на жизнь — не знаю, — искренне признался ему Бунтыл. — Мать сказала что ты можешь помочь мне с работой.

— А что ты умеешь делать?

Внимательно посмотрев в глаза отцу, Бунтыл ответил:

— Если серьезно, то только убивать и водить машину.

— Серьезные специальности, — угрюмо заметил Бугор. — Тебе мать сказала, кем я тебе являюсь, или нет?

— Сказала.

— Ну и как, признаешь меня отцом?

— Если вы оба меня не обманываете, то чего ж мне от предков отказываться?

— Я, Юра, признавая тебя сыном, тоже по-твоему рассудил, — миролюбиво пояснил Бугор. — Как отец, я позабочусь о твоем будущем. Но запомни те правила поведения, которые я тебе сейчас назову. Ты, мать, пойди-ка в другую комнату, посмотри видик или похлопочи на кухне, а мы с ним тут немного потрекаем по-мужски.

Екатерина Викторовна молча покинула их. Оставшись наедине с сыном, Бугор продолжил:

— Я руковожу не бандой головорезов, хотя если надо, то мы занимаемся и ликвидацией неугодных лиц. В нашей семье механизмы всех звеньев работают четко, а поэтому насилие к «клиентам» применяется очен редко. Если хочешь работать под моим началом, то забудь, что ты умеешь убивать, меньше якай и старайся больше работать не руками и ногами, а головой. Для грязной работы у меня всегда есть под рукой нужное количество «быков». Эти условия тебя устраивают?

— Вполне. Но что тогда я буду делать? — удивился Бунтыл.

— Я тебе перечислю, чем мы занимаемся, а ты выбирай, — хитро блеснув глазами, предложил Бугор. — Мы занимаемся официальным бизнесом, рэкетом, балуемся наркотиками, контролируем и направляем в нужное нам русло проституцию…

От огромного выбора «работы» Бунтыл растерялся. Подумав и внимательно посмотрев на отца, он сказал:

— Ты, пахан, мне баки не забивай, а лучше сам предложи что-нибудь конкретное. У тебя было больше времени на обдумывание планов в отношении меня.

— Хитер, бродяга, лучшего ответа ты не мог бы и придумать… Я хочу, чтобы ты в ТОО «Ультимо», где я являюсь директором, всю снабженческую работу взял на себя. Я тебя познакомлю с нужными людьми, наделю своими полномочиями. Мне дальние поездки по состоянию здоровья противопоказаны. Ты же засиделся у «хозяина». а теперь у тебя появится возможность людей посмотреть и себя показать. Вдвоем с матерью вы у меня будете получать зарплату в пол-лимона.

— Тебе не кажется, что ты многовато нам отваливаешь?

— Если не станешь курить и пить, а деньги будешь тратить на лечение и другие нужды, то я по мере надобности буду еще подкидывать. Тебе надо лечиться, да иматери пора кончать гамбалить на дядю. Пускай сидит дома и о нас заботится.

Критически посмотрев на отца, Бунтыл заметил:

— Ты, я вижу, тоже нездоров, если раскатываешь в этой инвалидной коляске. — В его голосе слышалось сочувствие.

— Не такой уж я больной, чтобы не обходиться без этой коляски. Но пока я пахан большой семьи, я в коляске себя чувствую в большей безопасности, чем некоторые здоровяки в окружении телохранителей, — ответил ему Бугор, загадочно улыбнувшись.

Из его намека Бунтыл ничего не понял, но если отец не пожелал более конкретно говорить о своей болезни, значит, так и надо. У зеков любопытство не поощрялось и даже жестоко наказывалось. Если твой собеседник захочет поделиться своим секретом, это он сделает сам, без всяких глупых вопросов. Тому подтверждением была их дальнейшая беседа.

— Ты, конечно, понимаешь, что у нас в городе много желающих править балом, а поэтому у меня много противников. Вот почему я больше доверяю свою задницу и свою голову этой инвалидной коляске, чем кому-либо из своих помощников или противников. — Погладив подлокотники коляски, Бугор ласково добавил; — Эта умница для моих врагов начинена разными сюрпризами, но в эту тайну я посвятил только тебя.

— Спасибо, отец, за доверие, — поблагодарил Бунтыл. — Я слышал, что тебе здорово мешает Енот. Если хочешь, я мог бы заняться им.

— Не думай о нем и выбрось это из головы. Я не хочу очередной войны между нами, тем более не хочу подставлять под удар тебя. Как-никак, а ты мой родной сын, — напомнил Бугор.

— Я его ликвидирую так, что на тебя не падет подозрение, а сам способ его смерти доставит тебе удовольствие.

— Как же ты намерен с ним расправиться? — не сумев побороть любопытства, поинтересовался Бугор.

Бунтыл посвятил отца в свой план, который над о было еще дорабатывать в деталях, но основная мысль была ясна. Обдумывая план. Бугор сказал:

— Красиво, ничего не скажешь! И что важно, очень оригинально. На меня такую бяку и не подумают вешать: я же человек консервативных взглядов. Пулей, ножом, ну ядом, а о твоем способе я и подумать не мог. Где ты его раскопал? Этот способ убийства таким, как ты или я, в голову прийти не мог, — убежденно заметил Бугор.

— Ты правильно рассудил, идея не моя. Вместе со мной сидел один юрист, из бывших адвокатов, он на досуге, так, между прочим, объяснил мне упущение законодательства при ответственности за такой вид убийства.

— Так сказать, похвалился своей эрудицией в юриспруденции перед тобой? — догадался Бугор. — Идея хорошая, но пока мы не будем претворять ее в жизнь. Обещаю, что к разговору на эту тему мы еще вернемся. У меня сейчас «Ультимо» отнимает много времени. Как наладим работу предприятия и появится свободное время, так и вернемся к разговору о Еноте.

— Если сейчас мы не будем его трогать, то поручи кому-нибудь из толковых парней изучить образ жизни Енота, вплоть до того, какого цвета туалетной бумагой он предпочитает пользоваться. Было бы хорошо, если бы этот парень заранее достал какую-нибудь носильную вещь Енота и сразу же упаковал в целлофановый пакет.