Страница 30 из 37
Нам кажется, что решение проблем может быть только силовым. Это не так! Драматизм - не выход. Не от избытка ума он. Нам предложено иное решение. Оно гениально! Но мы молчим, защищая тем самым своеобразную, разлагающую форму интеллектуальной, моральной и нравственной деградации. Осознаём ли мы степень происходящей с нами трагедии?
При таком ракурсе видения происходящего получается, что люди в государстве и не люди вовсе - лохи, материал издевательства и наживы, материал из которого можно лепить какую угодно выгодную кому-то конструкцию.
Системный инквизицион в действии. Он - неотъемлемая часть структуры стадной. Во времени обличие меняя, в садистской сути неизменен он. Предпринимаемая государством гуманизация мест лишения свободы (форма резко обостряющегося контроля над людьми с нововведением электронного кнута и пряника), это уже иное его временное обличие.
Когда к государству предъявляются претензии в отношении нарушений в нём прав человека, оно невольно идёт на уступки им, стремится избавиться от ограничительных, сковывающих его возможности санкций и разрешается хотя бы какой-то реформой либо в отношении определения вины человека и планки его наказания за неё, т.е. очередной реформой уголовного кодекса, либо в отношении каких-то иных сфер государственной жизнедеятельности, выходящих за рамки общепринятых международных норм, тем более что нам, как и в предложенной нам ранее перестройке, нам тут и думать-то особенно не надо, и тут у Запада для нас есть образец: пожалуйте принять, извольте! (Нападки тут и там и дикая жажда контроля - идиотизм, блаженно баюкающий себя на волнах структурированных диалогов. Мышиная возня, вековых амбиций недоумие).
Если существующую гуманизацию воспринимать как решение проблем преступности в государстве, - это фикция, это всего лишь показатель того, что влияние тюрем и лагерей, их функции расширяются теперь до свободной, всё более усиливающейся изнутри всевозможными силовыми структурами территории общества (чтоб мест теперь хватало в нём на всех, как в мощно оснащённом слежкой за людьми концентрационном лагере), ибо устраняется не причина проблем жизни людей, не причина преступности в государстве, а решается проблема переполненности существующих казённых учреждений, осуществляется перепрофилирование их по образцу, по моде, по стандарту. Не меняется лишь форма надзора и наказания.
Происходящее, это лицо инквизициона системы, всё более обнажающего проблему общественной скученности людей.
Кто-то может возмутиться сказанному мной, посчитать его слишком резким, обидным даже... Если всё, о чём я говорю, оформить комментариями свидетельств происходящих с людьми трагедий в каких угодно сферах их жизни, то есть, кадрами повседневных официальных хроник, что нам преподносят новости, то на фоне того что Есть мы, и что мы сейчас значим, это ещё мягко сказано!
Замечу, в этом совершенно нелестном для государства выводе виновата именно существующая усыпляющая людей система (а спящих виноватить смысл какой?!). Именно она ограничивает полёт мысли человека, заставляет его жить в её дерьме, постоянно подвергая это дерьмо анализу, определяя степень перспективы его благоухающей консистенции.
Человек, не способный увидеть себя со стороны (себя в дерьме живущего, то есть, в атмосфере мёртвой технократической системы, в общественной скученности, то есть, в стаде), может посчитать меня экстремистом, расшатывающим привычные для него государственные устои. Отнюдь, не до фантазий чьих-то мне: на что гляжу, о том и песня. Критерий мой - Свобода, не поклонение - Любовь и цель моя иная - безопасность и благополучие людей на планете. Они будут полярны существующему положению. Что мы сейчас имеем - примитив, со всем нагромождением багажа его самовыражения.
Термин - экстремизм я определяю как крайнее ограждённое иммунитетом проявление власти, её дубину-плеть, гасящую на корню любой проблеск человеческого сознания; я определяю его как борьбу власти с "экстремистскими" проявлениями людей на планете, когда люди выражают возмущение происходящей в обществе несправедливости; я определяю его как повод к осуществленью властного террора, позволяющего тем, кто наверху испытывать пиковую фазу вседозволенности, упиваться властью над людьми, как самой высшей дозою дурмана.
Экстремизм, и все прочие его производные (главное из которых - превосходство, со всей его всеобъемлющей философией), - это все мы вместе взятые. Это болезнь стада, то есть, скученности человеческого сосуществования, - общественная болезнь. Сомнамбулизм - диагноз поколений.
Возможно, кого-то шокирует, коробит слово "стадо", которым я определяю принцип общественного существования, но кто возьмётся факт сей исключить, неверным обозначить?
***
Паситесь мирные народы,
Вас не разбудит чести кличь...
К чему стадам дары свободы?
Их должно резать или стричь!
А.С. Пушкин.
Система нас стрижёт и режет и поныне, жаркою плотью нашей голод утоляет свой...
Какие бы проблемы не затрагивались обществом, какою б болью строф не обрамляло оно их, проблем решение - природа, природа - Решение их!
Наблюдая происходящее вокруг, я испытываю крайний дискомфорт от вынужденного общения с обществом, потому что это общение противоестественно для человека, оно навязано ему. И я, и все вокруг Отца и Матери мы дети, боги мы! Мы не должны жить в стаде, детей своих учить в нём не должны!!!
Мы всё чаще собираемся в каком-нибудь почтенном собрании и говорим наркомании и преступности своё человеческое "Нет!", выражая свой протест не изменением существующего положения к лучшему, не устранением причины явления, а созданием всё новых абсурдных законов, противоречащих сущности мироздания - Логике, не решающих проблему, а усугубляющих её. Это наше страстное "Нет!" может относиться к какой угодно проблеме, но многое ли меняется в том или ином случае? Нужно не устранять причины трагедий внутри мёртвой системы, чтобы далее к бедам двигаться, а избавляться от неё самой, ибо всем возникающим в ней проблемам причина одна - сама система.
Время от времени, рекламируя порок (чтоб был полней поток репрессий), мы целенаправленно, предоставляя видеоматериалы о проделанной работе (хозяину за денежки отчёт), сжигаем какие-то объёмы стимуляторов из тех караванов, великое множество которых, не смотря ни на какие запреты, рассасывается в самых ответственных местах: в управленческих сферах государств, в их правоохранительных, силовых всё контролирующих органах, в армиях, в институтах, в школах, в общежитиях, на дискотеках, не говоря уже о дворах и квартирах. А звёздность? В их среду посмотрите...
Однажды на вопрос журналиста, почему у нас не легализован лёгкий стимулятор В. Путин ответил: "В тех странах, в которых он легализован, употребляющих тяжёлые наркотики меньше не стало, что лёгкий стимулятор непременно потом приведёт к употреблению тяжёлых". Это совсем не так. Точнее, всё наоборот. Моя особенность тому яркий пример. Получается, мы дезинформированы положением. Где лёгкий стимулятор запрещён, процент употребляющих тяжёлые там становится гораздо выше. Кому-то у нас крайне выгодна эта особенность.
Формирующим звеном в употреблении тяжёлых наркотиков является не употребление лёгкого стимулятора, как утверждают некоторые специалисты, а отсутствие его. Легализованное присутствие лёгкого стимулятора не выгодно тем, кто несёт убытки на ниве реализации тяжёлых наркотиков: спиртного, героина и прочей синтетической отравы. Инициаторов запретительного закона, в отношении лёгкого, природою дарованного нам стимулятора, проследить не трудно. Их священное негодование, выпестованное этапами исторических репрессий в государстве, для них это тоже уже наркотик.