Первенец

Не шутил, не играл и не собирался отступать. Она наивная считала, что затронула своими словами что-то в душе генерала, а все сошлось на обиде. Он прочел только оскорбления и больше ничего. Взъярился так, что решил наказать. Бездна, что она натворила? Не бывает чудес, а хозяин сектора - не добрый волшебник, взмахом руки решающий любую проблему. Обычный цзы’дариец. Злой, самовлюбленный и мстительный. Куна ошиблась и будет за это наказана.

Морщась от противного ощущения холода в животе, негнущимися пальцами расстегивала пуговицы на форменном пиджаке. Одну, вторую, на третьей взгляд генерала изменился. Злость ушла, осталась пустота. Куне показалось, что она услышала вздох. Под пиджаком короткая безрукавка, а под ней белье. Не очень новое и уже желтое от бесконечных стирок. Стало стыдно показывать его генералу, лучше снять юбку. Шлица опять перекрутилась и осталась на бедре. Куна представляла, как разденется догола, а Наилий так и будет сидеть в кресле и смотреть. Что потом прикажет сделать? Ложится в кровать или повернуться лицом к стене? Не стоит ждать ласки и нежности от того, кто мстит женщине. Придется терпеть боль и затыкать рот, чтобы не орать. Вдруг кто-то из персонала услышав, захочет узнать, что случилось? Бред. Никто не войдет в номер генерала, даже если она сорвет голос, зовя на помощь.

Молния на юбке застряла, зажевав край ткани. Чем сильнее Куна её дергала, тем глубже врезался бегунок. Можно попробовать снять через голову, но юбка слишком узкая. Куна обессиленно опустила руки и прикусила губу, чтобы не разрыдаться. Унижение ведь еще не началось, а ей уже хочется потерять сознание и ничего не помнить. Обязательства, заявка, нилот, монстр-генерал в кресле. Почему это происходит с ней? Зачем?

- Подавитесь своими обязательствами, Ваше Превосходство - выкрикнула Куна, - хотите извинений? Я извинюсь. Зачем нужен этот фарс?

- Вы его начали, - тихо ответил Наилий, - схватились за заявку, когда все можно было написать в письме и оставить в приемной. Она для этого и придумана. Распределением лекарств между гражданскими занимаются городские власти, у военных нет полномочий вмешиваться, но ситуация с вашей сестрой мне не нравится. Я отправил запрос и жду список по болезням и группам инвалидности. Дайте два дня, я найду решение. А теперь, если вы передумали раздеваться, я вас не держу.

Куна открывала и закрывала рот дважды, не зная, что сказать. Потом схватила пиджак и выскочила из номера. Напряжение прорвалось слезами, застилая перед глазами чистый до стерильности коридор и фотографии Тарса на стенах.

Бежала, не видя дороги мимо ярких светильников гостиницы, мимо тихого двора до ворот и под взглядами охранников прямо в темноту. Рабочий квартал принял без возражений, наполнив легкие дымом до надсадного кашля. Куна остановилась у шлакоблочного барака, едва чувствуя ноги, налитые болью от быстрого бега. Долго пыталась затолкать дрожащие руки в рукава пиджака и кашляла, кашляла.

Сильнее ненавидеть Наилия, наверное, невозможно. Собрать всех его врагов других рас вместе, добавить к ним всех обиженных женщин и даже тогда будет мало. Шесть циклов, что он стоял у трибуны в генеральских погонах и лгал, как приведет сектор к процветанию, горели на искусанных губах Куны. Мало она ему написала в примечании. Не знала тогда, какой на самом деле. Монстр. Чудовище. Урод.

Зло ударив кулаком шершавую стену барака, она побрела дальше. В диспетчерской никто не ждал, мать и сестра легли спать, а ночь только началась. Далеко за бараками вздрагивал барашками волн сонный Тарс, отдавая Равэнне собранное за день тепло. Темные тучи на небе разойдутся, и спутник прочертит серебристую дорожку на морщинистой глади воды. Можно всю ночь просидеть на набережной и смотреть на реку, но к утру обязательно замерзнешь. Болеть нельзя. За это не платят жалования и нужны лекарства, на которые нет денег. Уж лучше объясняться с матерью, почему вернулась домой так рано.

Квартал спал, потушив свет в окнах, и до крыльца пришлось добираться наощупь. Куна шарила рукой по дверному косяку, пока пальцы не наткнулись на кнопки. Набрала код и, зажмурившись, толкнула дверь. На кухне храпела мать, в комнате тихо сопела Аврелия. Никто не вздрогнул, не пошевелился и не бросился в прихожую спрашивать, что случилось. Никому на целой планете не было дела до того, что чувствовала Куна и хотела сказать. А что бы они ответили? Ты дура и сама виновата. Мать пробурчала что-нибудь о поруганной чести и кривых соседских взглядах, ни на мгновение не поверив, что генерал и пальцем к ней не прикоснулся. А скандал от Аврелии услышала бы вся Равэнна. Хотя ей хотелось рассказать, какому чудовищу она покланяется. Чтобы полюбовалась на кумира во всей красе. Куна разулась, дважды запнувшись об оставленную в прихожей обувь, и пошла в комнату спать.

***

Два дня, что Наилий просил на решение проблемы, Куна ждала с мстительным удовольствием, и когда наступило утро третьего, разочарование генералом стало полным. Такую сцену устроить и в итоге сдуться, как старая дырявая покрышка. Хозяин сектора, лучший воин - красивая пустышка, не способная отвечать за свои слова.

Смена выдалась тяжелой. Вода в верховьях Тарса убывала слишком быстро и перекаты обнажались. Часть судов остались зажатыми в тиски мели и просили срочно увеличить сбросы на плотине, чтобы уйти ниже по течению на высокую воду. Диспетчерская могла только принимать сообщения и передавать их дальше, но весь гнев и раздражение капитанов выслушала смена Куны.

Она вернулась под утро домой и сразу схватилась за успокоительный травяной сбор. Мать хлопотала возле Аврелии с припарками, приговаривая, что наконец-то начало помогать. Как бы ни так. Баночку таблеток купили на жалование Куны и болезнь притаилась. Жаль только измученный недоеданием организм восстанавливался слишком медленно. Врач выписал питательную смесь, которую давали тяжелобольным, но она стоила не дешевле таблеток. Куна давно питалась одним травяным чаем и сама шаталась от слабости. В дверь громко постучали.

- Дочка, откроешь? - крикнула мать из комнаты. - Это Домна, наверное, навестить.

Вряд ли. Давно неслышно было разговоров и переливистого смеха двух подружек. Поругались из-за заявки на нилота. Будь Аврелия не так слаба, до сих пор бы выговаривала всем подряд, как её лишили последней надежды в жизни.

Старшая убрала кружку с недопитым настоем в раковину и пошла открывать. В полумраке рванула на себя дверь и охнула от неожиданности.

- Дарисса Корделия?

Чуть не касаясь макушкой низкого дверного проема, на пороге стоял военный. На черном комбинезоне пятном крови алела нашивка медицинской службы, а в руках гость держал кейс для медикаментов.

- Нет, - ошарашенно мотнула головой Куна и крикнула в комнату, - мама, к тебе!

- Дарисса, - еще раз поприветствовал кивком головы медик, увидев взволнованную женщину, - рядовой Фирмий. Медикаменты примите?

- Какие?

Мать смотрела на гостя почти с ужасом, не выпуская из рук скомканную повязку, пропитанную настоем. Из всех безумных предположений ни одно не годилось на роль истины, а Куна упрямо молчала, еще не до конца поверив в то, что происходило.

- Диан-Фор-Два-Грост, - медик без запинки произнес название таблеток Аврелии.

- Диан..., - эхом повторила мать и зажала рот рукой. В комнате зашумела младшая, подтаскивая к себе экзопротезы, чтобы встать. Понесла её бездна и так все слышала, нет, надо высунуть любопытный нос.

- Пройдемте на кухню, - позвала медика Куна и он, шумно пошаркав подошвами ботинок об коврик, в три широких шага добрался до кухонного стола. Поставил кейс, открыл и стал выкладывать на стол таблетки в коробках. Пять, десять, двадцать. Куна столько у фармацевтов не видела не то, что в своем доме. Мать неуклюже рухнула на стул, не сводя глаз с медикаментов.

- Простите, а почему? Откуда столько?

- Не могу знать, дарисса, - улыбнулся рядовой Фирмий, - у меня приказ. Ваш отпечаток, пожалуйста.

Планшет с сенсорным сканером отпечатков он положил рядом с таблетками. Мать, все еще не дыша, приложила палец.