Страница 11 из 16
После всего этого хаоса (который вы, может быть, слышите, а может быть, и нет, в шепоте организма) начинается адаптация телосложения: тело сохраняет жир для экстренного использования в самых странных местах – обычно в таких, где вам меньше всего хочется его видеть. Еще начинаете чувствовать себя хуже – менее энергичными, хуже проявляете себя на работе, в спортзале или постели. Это, в свою очередь, приводит к плохому выбору еды, целлюлиту, жиру на ягодицах и животе, тревожности или депрессии или даже хроническому заболеванию. Это приводит к решению посидеть на диване, потому что самочувствие недостаточно хорошее, чтобы пойти прогуляться. Это приводит к плохой самооценке, к пессимизму и фатализму. «Я не могу ничего сделать. Это все гены». «Это все лекарства». «Моя судьба – быть больным и толстым».
Все это происходит не линейно – даже экспрессия генов. Каждая система влияет на остальные симптомы, так что взаимодействия происходят в трехмерных петлях обратной связи без очевидного конца или начала. Тем не менее, есть возможность все это контролировать с самого начала, даже если и не знаете, с чего все началось.
Адаптация – это потрясающая вещь, и каскад метаболических адаптаций, происходящих внутри вашего тела в качестве реакции на стресс, может быть либо сравнительно прямолинейным, либо совершенно непонятным. Например, вы забываете пить достаточно воды, из-за чего у вас начинаются запоры. Вы можете даже не понимать этого, но тело адаптировалось к относительному обезвоживанию и теперь старается сохранить все, в чем содержится хоть немного жидкости. Каскад бывает сложнее. Может быть, вы перестали есть злаки и фрукты, потому что где-то услышали, что это помогает сбросить вес. Отсутствие этих продуктов в рационе может вызвать дефицит фермента, который обычно стимулирует щитовидную железу, и она станет неактивной, из-за чего начнут выпадать волосы. Вы даже не представляете, что это произойдет из-за новой диеты. А все из-за того, что вы не видели биохимических изменений, вызванных изменившейся внутренней средой.
Чтобы понять, где начинается стрессовая реакция – а стрессовая реакция является причиной очень многих метаболических адаптаций, – давайте присмотримся к надпочечникам.
Метаболическая адаптация и надпочечники
Думать, что какая-то единственная часть тела несет ответственность за метаболическую адаптацию всего организма, – это слишком большое упрощение. Все они соединены и взаимодействуют друг с другом. Однако немалая часть бремени лежит на надпочечниках{12}. Это важная часть вашей внутренней системы управления стрессом. Когда мозг замечает стрессовую ситуацию (положительную или отрицательную), он посылает сообщение надпочечникам, которые тут же приступают к работе, отправляя химические послания по всему телу, говоря ему, что делать. Они передаются по цепочке, как в игре «Испорченный телефон», вызывая в огромной сети метаболических адаптаций перемену за переменой.
Собственно, надпочечники – не единственные, кто посылает подобные сообщения; они работают вместе со всей остальной эндокринной системой, в частности, гипофизом и гипоталамусом, взаимозависимыми с точки зрения управления стрессовой реакцией{13}. Впрочем, надпочечники играют такую большую роль, что очень сильно влияют и на вашу адаптацию к меняющейся среде.
Они регулируют уровень гликогена, влияющего на сахар и инсулин в крови. Управляют усвоением углеводов и холестерина. Регулируют артериальное давление. Регулируют функции гормонов, которые влияют практически на весь обмен веществ, в том числе – на то, как и где у вас хранится жир. С помощью этих метаболических путей надпочечники сильно влияют на то, как вы себя чувствуете и насколько здоровы. Они определяют, насколько гибко адаптируется (или не адаптируется) организм к меняющимся обстоятельствам, а этот процесс должен оставаться гибким, чтобы мы выжили.
Если надпочечники не получают достаточно питания, то начинают мешать физическому взаимодействию организма с пищей – то есть пищеварению. Если вы не перевариваете ее нормально, то, возможно, не получаете питательных веществ, необходимых для производства серотонина (он вырабатывается в основном в желудочно-кишечном тракте), а это влияет на ваше настроение, вызывая расстройства – депрессию, тревогу, «тяжесть в голове». Это, в свою очередь, вызывает новый стресс, который разнообразными сложными способами вмешивается в работу иммунной системы, что может заставить ее работать слишком интенсивно и вызвать аутоиммунное заболевание.
Впрочем, если вы научитесь читать сигналы своего тела и узнаете, что есть в ответ на эти сигналы, то сможете предотвратить большинство подобных нарушений. Вопросы, которые вы должны каждый день задавать себе и своему телу, звучат так: «К чему ты адаптируешься?» и «Как я могу помочь?» Сейчас не время для простых ответов. К чему адаптируется ваше тело: к высокому уровню стресса? Избытку или недостатку движения? Избытку сахара или жира в еде? Где дисбаланс? Ваше тело всегда говорит с вами и пытается объяснить, где именно сбилось с пути. Оно постоянно пытается создать хотя бы подобие баланса, или гомеостаза, пред лицом постоянно меняющихся внешних и внутренних условий.
Лучшая причина, по которой стоит обратить внимание на то, как организм адаптируется к нынешней окружающей среде, возможно, даже звучит не как «Я хочу лучше выглядеть». Растущий зад, широкая талия и обвисший жир на руках – всего лишь предупреждающие сигналы. Игнорировать их – значит игнорировать начальные стадии хронического заболевания.
У меня недавно была клиентка, которая ждала приема шесть месяцев из-за моего долгого листа ожидания. Дождавшись наконец своей очереди, она вошла в кабинет с горстью таблеток, бросила их на стол и сказала:
– Все. С меня хватит. Вчера я приняла последние дозы этих лекарств. Теперь ваша очередь. Моя подруга Кэролайн после лечения у вас перестала принимать все лекарства, и я тоже так хочу.
– Нет-нет-нет, – ответила я. – Так нельзя. Мы с Кэролайн проработали два с половиной года, чтобы она смогла добиться того, что у нее есть сейчас. Если вы едете из Калифорнии во Флориду, где-то не там свернули и оказались посреди Вайоминга, вам предстоит преодолеть еще довольно значительное расстояние. Вы ни в коем случае не должны бросать машину и идти дальше пешком.
Итак, где же вы сейчас? Готовы ли начать общаться с телом по-новому? Готовы ли начать есть? Есть, как вы знаете, обязательно, но сейчас мы превратим прием пищи в стратегическое оружие, по-настоящему воспользовавшись его мощью и потенциалом.
Есть вещи, которые изменить невозможно, например, химикаты в воздухе и воде или ваши гены. Но вы не обязаны быть пленником загрязненной окружающей среды или генетического состава. Вы можете изменить свою внутреннюю среду, а она уже может повлиять на факторы, которые вы не в состоянии изменить: например, то, как тело обрабатывает загрязняющие химикаты и избавляется от них, или то, как организм вызывает (или не вызывает) экспрессию определенных генов. А возможность изменить это представляется вам каждый раз, когда вы едите. Продукты, которые вы выбираете, меняют ваши метаболические пути, определяя, какие из них будут накормлены, а какие – оставлены голодать, какие пути включатся, а какие отключатся, какие пути заблокировать, а какие – открыть. У вас есть потрясающая власть над обменом веществ – и вы можете применить ее, просто изменив рацион. Вы можете есть, чтобы лечить, и это будет намного сильнее любого лекарства. Все, что вам нужно – знать, какую именно еду выбирать. Я покажу вам.
Вы прямо сейчас адаптируетесь к воздуху, которым дышите, к воде, которую пьете, к тому, что происходит в вашей жизни, к последним мыслям и чувствам, к стрессу и особенно к тому, что вы последним съели. Вы ели, чтобы лучше адаптироваться, оптимизировать процесс? Вы ели, чтобы выжить или чтобы процветать? Пришло время подумать о себе, сосредоточиться и разобраться, какие у вас сейчас проблемы со здоровьем, потому что подходящее всем остальным может не подходить вам.
12
Goldstein, D.S. “Adrenal Responses to Stress.” Cellular and Molecular Neurobiology 30, no. 8 (2010): 1433-40.
13
Smith, S. M., and W. W. Vale. “The Role of Hypothalamic-Pitutiary-Adrenal Axis in Neuroendocrine Responses to Stress.” Dialogues in Clinical Neuroscience 8, no. 4 (2006): 383-95.