Страница 2 из 159
«Россия в течение немногих недель потеряет плоды денежных затрат, гигантских трудов, огромных жертв не одного поколения. Крепости, что она возводила дорогой ценой на берегах Балтики и Чёрного моря, не жалея ни терпения, ни времени, ни денег, будут сравнены с землёй, взорваны и уничтожены огнём объединённых эскадр Франции и Англии».
Ну, это мнение Франции, причём Франции напыщенного авантюриста, племянника великого императора, но совершенно не способного к великим деяниям, — «Наполеон Малый», называл его Гюго. В общем-то так оно и было.
Ну, в Англии планы были куда решительнее. Тогдашний глава британского правительства лорд Пальмерстон составил даже основательный план перекройки карты Восточной Европы, а точнее говоря — России. О, план был весьма решителен! Финляндию и окрестные земли передать Швеции, создать Польское государство с присоединением к нему западных белорусских и украинских земель, а Крым и Грузию отдать мусульманской Турции. В России о тех планах знали. Вот почему появился в те поры стишок, очень популярный тогда в России:
«Вот в воинственном азарте воевода Пальмерстон Поражает Русь на карте указательным перстом».
Ну, примерно так оно было... Только вот в реальной действительности «поразить Русь», то есть убить её, не удалось.
20 сентября 1854 года в районе Евпатории англо-французы высадили 62 тысячи хорошо вооружённых солдат при 134 орудиях. В ту пору у русских в Крыму имелось лишь 33 тысячи, войск и 96 орудий. Добавим, что российское вооружение и снаряжение было во многих отношениях менее совершенно, чем у их европейских противников на суше и на море.
Командующим русских войск был князь Александр Меншиков, шестидесятисемилетний служака, во всех отношениях слабый и бесцветный. Кстати, никакого отношения к своему знаменитому однофамильцу времён Петра Великого он не имел — ни по крови, ни по отпущенным ему свыше талантам.
Вот в таких условиях началась «Севастопольская страда»...
Османская империя в ту пору, несмотря на признаки одряхления и скорого распада, была ещё очень обширна и сильна в военном отношении. Она включала не только собственно Турцию, но и многие земли арабов — современные Палестину, Ливан, Сирию, Ирак, а также южную часть Балкан — Македонию, Болгарию, часть Греции. Британская и французская империи были сильнейшими державами тогдашнего мира, владели богатейшими колониями во всех частях света. В январе 1855 года в войну против России вступило Сардинское королевство, включавшее почти всю северную Италию, наиболее экономически развитую часть страны. В Крым привезли 15 тысяч сардинских войск.
Война велась не только в Крыму и не только в Закавказье, что хорошо известно. Англо-французский флот блокировал Кронштадт, высаживал десанты в Финляндии. На Дальнем Востоке были атакованы Петропавловск-Камчатский и устье Амура. Даже со стороны Ледовитого океана совершались нападения тех флотов на Кольский залив (тогда ещё не существовало Мурманска), Соловецкий монастырь и Архангельск. Пользуясь полным господством на море (российский флот был в основном парусный и принуждён укрываться в гаванях), англо-французские корабли бомбардировали Одессу, побережье Крымского полуострова, высаживали десанты на Кавказе, вооружая горцев имама Шамиля в их войне против России. Таков был размах военных действий.
Но дело не только в этом. Шведские войска стояли в полной боевой готовности на берегу Ботнического залива, готовые в любой день вторгнуться в Финляндию. Пруссия, которую Россия недавно освободила от французской зависимости, сосредоточила свою армию на наших границах, имея целью Прибалтику и Польшу. Наконец, Австрия, ещё недавно спасённая недальновидным Николаем I от распада, держала под ружьём две войсковые группировки: одну в Галиции, а другую, что было для нас особенно опасно, в Трансильвании, в тылу русских войск, стоявших на Дунае. Чем не всемирное объединение против России?
А получилось так потому, что главные российские сухопутные силы располагались именно у западных границ, а не в Крыму и Закавказье, где велись основные боевые действия с превосходящим противником, поэтому резервов у русского командования почти не имелось. Казалось, что в подобных крайне неблагоприятных условиях Россия должна бы быть полностью разгромлена.
Союзники уже делили шкуру неубитого русского медведя: предполагалось отнять у побеждённой стороны Крым и Кавказ, потеснить нас на всех западных границах. Ну, и о распаде Российского государства мечтали, а это вековечная страсть всех антирусских сил. Посмотрим же, что произошло в действительности.
Атакуя превосходящими силами Севастополь, неприятель занял его дымящиеся развалины только после годовой осады, понеся при этом огромные потери. В Закавказье турецкая армия была наголову разбита слабейшими русскими войсками и отступила вглубь своей коренной территории, были захвачены нами опорные крепости турок Баязет и Карс. Все десанты англо-французского флота на Балтийском и Чёрном морях, на Ледовитом океане бесславно провалились. Огромны были людские потери: одна лишь эпидемия холеры на Балканах выкосила 10 тысяч французских солдат.
Много боевых кораблей союзников подорвались на русских минах (то было новшество в морской войне!), их флоты отступили. Наконец, финансы даже таких богатых стран, как Великобритания и Франция, истощились, а Османская империя вообще оказалась накануне банкротства. Противоречия между британским и французским империализмом всё более обострялись в ходе затяжной — вопреки планам — и кровопролитной войны.
Итак, Россия в общем и целом устояла под ударами объединённой Европы (Азия, Африка и даже Америка в ту пору никакой роли в мировой политике не играли). Почему же до сих пор в наших учебниках продолжают твердить о «разгроме царской России» в Крымской войне? Известно: в ходе войны Энгельс, в ту пору глава крупной капиталистической фирмы в Манчестере, подрабатывал в английских и американских газетах, сочиняя статьи о ходе военных действий (не покидая, разумеется, мирного Манчестера). Эти статьи глубоко необъективны и проникнуты враждебностью к России, что отличало Энгельса всю жизнь. Ленин, который любил Россию не более, чем его учитель, повторил позже все основные его положения по данному вопросу. Так это и доползло до нас всех сквозь разнообразные «перестройки».
В феврале 1855-го Николай I внезапно скончался, а к концу года боевые действия практически прекратились. Война зашла в тупик. Императором Всероссийским стал Александр II, которому не миновало ещё тридцати семи лет. Молодой государь был полон сил и уверенности, он хотел решительных перемен в «застое» своего отца и окружил себя поначалу способными и умелыми помощниками. Слово принадлежало теперь дипломатам.
18 (30) марта 1856 года в Париже прозвучал 101 залп артиллерийского салюта. В тот день был подписан мирный договор России с Францией, Австрией, Великобританией, Пруссией, Сардинией и Турцией. В истории он получил название Парижского. Во французской столице были устроены пышные торжества, пресса Наполеона III шумела о «реванше» за 1812 год, но... радоваться было им особенно нечему. Россию в Париже представлял граф Алексей Фёдорович Орлов, потомок тех самых екатерининских Орловых, блестящий дипломат и опытный военачальник. В этой дипломатической игре у него было очень мало козырей, но использовал он их великолепно.
Накопились и нарастали противоречия между Англией и Францией, Пруссией и Австрией, англо-французских колонизаторов — с Турцией, Сардинии — с Австрией. Всё это умело использовала русская дипломатия. Но главное — антироссийская коалиция не в состоянии была продолжить свою агрессию, слишком велики предстояли потери и затраты.
В итоге Россия вышла из войны с минимальными для себя потерями. В обмен на турецкую крепость Карс союзники оставили героический Севастополь, за взятие которого пролили столько крови своих солдат и офицеров. Россия уступила Турции символический клочок земли в устье Дуная, но особо оговаривалось, что плавание по этой крупнейшей реке Европы будет свободным для всех. Самым тяжёлым пунктом договора стало запрещение России иметь военный флот на Чёрном море. Наши южные рубежи надолго остались беззащитными.