Страница 145 из 159
По решению Берлинского конгресса территориальные приращения Черногории и Сербии были доведены до минимальных пределов. Размеры Болгарского государства также значительно уменьшились. Австро-Венгрия оккупировала Боснию и Герцеговину. Правда, России возвращалась южная часть Бессарабии и Турецкая Армения, но зато Британия, не выстрелив ни разу, приобретала остров Кипр — ключ к Восточному Средиземноморью. Горчаков с горечью доложил Александру И, что Берлинский конгресс есть «самая чёрная страница» в его служебной карьере. Старого дипломата едва ли могло утешить, что царь написал против этих слов его доклад: «И в моей также»...
Георгий Чичерин: «Вскоре после Берлинского договора английские войска произвели вторжение в Афганистан. Эмир Шир-Али решил лично отправиться в С.-Петербург, но 9 февраля 1879 года, не доехав даже до Ташкента, он скончался.
В 1879 году, 22 и 23 августа, состоялось совещание императора Александра II и Вильгельма I в городе Александрове. Той же осенью Германия и Австро-Венгрия заключили друг с другом оборонительный союз.
В том же 1879 году, летом, была предпринята экспедиция для покорения Ахал-Текинского оазиса. В 1880 году начался второй поход под начальством ген.-адъютанта Скоблева... Население отказывалось от противодействия и просило о принятии его в подданство русского царя.
В эти годы, после Берлинского конгресса, кн. Горчаков, вследствие старости и болезни, мало принимая деятельного участия в непосредственном руководстве дипломатическими делами и по долгу, пребывал за границею. 28 марта 1882 года он всемилостивейше уволен, согласно желанию, по совершенному расстройству здоровья, от лежащих на нём обязанностей по Министерству иностранных дел, с оставлением в звании Государственного канцлера и члена Государственного совета».
Государь император Александр Николаевич умел подбирать дельных сотрудников. В этом смысле его вполне можно сравнить с прабабкой Екатериной Великой. Горчаков, его министр, мог добиться таких успехов только потому, что сильная фигура Императора Всероссийского мощно стояла за его текущими делами.
Итак, политическая борьба и её внешнее отражение — дипломатия — продолжала своё бесконечное, безостановочное, всегда противоречивое движение. Афганистан... Центральная Европа... Средняя Азия... Но все эти и иные многочисленные дела решались уже без участия главы российского МИД светлейшего князя и канцлера Горчакова. Уже в 1879-м управление Министерством по сути дела было поручено Николаю Карловичу Гирсу, бывшему управляющему Азиатским департаментом и заместителю («товарищу», как выражались тогда) Горчакова. Выбор преемника оказался не лучшим (мягко говоря), и с тех пор начался неуклонный спад российской дипломатии в целом. Впрочем, это уже иной сюжет...
Но Горчаков должность свою сохранил, на покой не уходил. Скрытный старик никому ничего не намекал, но все понимали: он ждёт двадцатипятилетнего юбилея своей службы на посту министра. Это был уже не жест великого человека, старческая слабость поразила столь сильную некогда волю. Наконец, 4 апреля 881-го он получил императорский милостивый рескрипт, шестой по счёту, где ему пожаловали портреты покойного императора и только что воцарившегося Александра III «с бриллиантами для ношения на груди». Высшей награды императорская Россия не знала за все двести лет своей истории! Летом 881-го состоялся высокоторжественный юбилей канцлера, на котором прозвучали все положенные в подобных случаях слова и восхваления. Затем Горчаков стал собираться в отставку, но и тут не торопился, затянув дело до следующей весны.
В марте 882-го Горчаков окончательно покинул службу, где провёл без малого шестьдесят пять лет. Знаменитый старец, достигший высших чинов и званий, обладавший полным набором наград российских и множеством иностранных, Рюрикович, светлейший князь, владелец особняков и поместий, он оказался полностью одиноким в этом мире. Овдовев, он не женился вторично. Дети выросли, занимались своими делами, душевной близости с отцом у них не сложилось. А друзей в таком возрасте уже не заводят.
И всё же вспомним в заключение именно о друзьях. О той поре, когда друзья бывают даже у людей самых замкнутых, — о юности, применительно к судьбе Горчакова, о Лицее. В своём знаменитейшем стихотворении о лицейской годовщине, этом лучшем гимне мужскому товариществу, Пушкин, ещё совсем молодой, заглядывал в своё и друзей далёкое будущее:
Да, кому, кому же из тех одарённых, полных сил и надежд юношей, столь блистательно начавших свою жизнь, кому достанется печальная радость пережить всех и когда-то, на бесконечно отдалённой лицейской годовщине, «торжествовать одному»? Этим лицеистом, пережившим всех своих знаменитых товарищей, оказался Александр Горчаков. А теперь вспомним, что говорится у Пушкина далее:
Боже, как велик наш Пушкин! Откуда, с какой поэтической выси, рассмотрел он вдали времён одинокого старца — великого, прославленного, с честью послужившего людям и отечеству, а теперь, в ожидании последнего часа, закрывающего утомлённые глаза рукой?.. Как он смог это почувствовать, увидеть, изобразить?
Однако именно так доживал свои дни последний российский канцлер. Обитал он в Ницце, на Лазурном французском берегу. Образ жизни он вёл очень скромный — не занял дворец с хороводом челяди, не устраивал приёмов и званых вечеров. Любимейшим его занятием стало уединённое чтение книг. Газетчики его не беспокоили, у них уже появились другие герои и сплетни. Лишь изредка некий пожилой русский человек навещал Горчакова и почтительно расспрашивал о прошлом и былом. Старый князь отвечал охотно и откровенно, а неизвестный русский впоследствии опубликовал эти рассказы, скрыв своё настоящее имя.
Александр Михайлович Горчаков, величайший русский дипломат, тихо скончался, не дожив всего лишь трёх месяцев до исполнившихся бы ему восьмидесяти пяти лет. Произошло это 27 февраля 1883 года.
Наш очерк о жизни и деятельности Горчакова сопровождали выписки из неопубликованного труда Г.В. Чичерина. Уместно закончить очерк словами, которыми завершил свой труд будущий основатель внешней политики Советской России, а тогда ещё молодой русский дипломат Георгий Чичерин:
«И к семидесяти годам, несмотря на надвигающуюся глубокую старость, кн. Горчаков старался защищать свои неуклонные убеждения. 7 августа 1875 года Министерство юстиции передало на заключение Министерства иностранных дел проект представления в Государственный совет, а именно: гр. Паниным был возбуждён вопрос об изъятии из ведения суда присяжных заседателей дел о преступлениях по должности и против порядка управления... В соображениях Министерства иностранных дел по этому поводу высказано, ...что русскому народу свойственен здравый смысл и уважение к власти и что влияние преступлений по должности на общественную жизнь понятно всякому, поэтому нет достаточных оснований для ограничения юридически присяжных заседателей; напротив, такое недоверие со стороны Правительства к представителям общества было бы вредно.
Таким образом, до конца жизни кн. Горчаков остался верен своему основному взгляду о необходимости единения Правительства и общества».
Крымская война в документах