Крымская война

Жестокая и кровопролитная война между Севером и Югом долгое время шла с переменным успехом. Неумелые действия северян привели к тому, что осенью 1862 года их военное положение ухудшилось. Наполеон III решил, что наступило благоприятное время начать интервенцию европейских государств в США. В одиночку Франция не могла этого осуществить. 31 октября в Лондон и Петербург были направлены ноты с предложением совместных военных действий такого рода.

Горчаков ответил быстро и решительно. 8 ноября он сообщил в Париж, что Россия поддерживает дружеские отношения с Соединёнными Штатами и отказывается от выступления вместе с Англией и Францией. Русское правительство, подчёркивал Горчаков, готово способствовать мирному разрешению конфликта в Америке на основе переговоров между Севером и Югом. Отказ России имел очень большое значение для последующих событий.

Георгий Чичерин: «Самая крупная услуга была оказана Россиею Соединённым Штатам в 1862 году. Во Франции и Англии всё сильнее проявлялось стремление к признанию законности Южного правительства... Наиболее стремился к этому Наполеон III... Французское правительство несколько раз намекало русскому на желательность вмешательства... После отказа России и английское правительство, вообще державшееся крайне осторожного образа действий, отвергло предложение Франции.

Таким образом, отказ России спас Соединённые Штаты от иностранного вмешательства, которое могло бы совершенно иначе определить результаты борьбы».

А вскоре русско-американское сближение достигло своего апогея. В июле 863-го российское правительство принимает исключительно смелое решение: направить одновременно две военные экспедиции — к атлантическому и тихоокеанскому побережью Соединённых Штатов. Тут ставились две цели: создать угрозу морским путям так называемых «потенциальных противников», но главное — укрепить русско-американские связи. Вместе с тем наличие русского военного флота у берегов Америки вызвало шумный дипломатический взрыв. Распространялись упорные слухи о тайном союзе между Россией и США. Это ещё более упрочило международное положение северян.

Первое время Горчаков довольно сдержанно относился к идее посылки русского флота к берегам Америки (предложение исходило здесь от морского министерства). Однако вскоре он изменил своё мнение. В сентябре Горчаков уже говорил «об удачности мысли и отличности исполнения отправки эскадр». Несомненно, что так оно и было. Америка торжественно встретила русских моряков. Их приветствовали салютами, в честь их устраивались пышные банкеты, произносились пылкие речи и т.п..

Поход русских эскадр к берегам Америки был завершающим этапом дружественных действий России по отношению к США в те годы. Гражданская война вскоре закончилась полным поражением Юга. Однако тесные политические взаимодействия между обеими странами по-прежнему сохранялись. В 1866 году в Россию прибыла с ответным визитом эскадра американских кораблей. И в последующие годы между Россией й Соединёнными Штатами Америки поддерживались дружественные отношения.

Итак, дипломатия Александра II приносила свои плоды: Россия черпала опору в новых союзниках, находя их то здесь, то там. Но внешнеполитический горизонт вдруг резко омрачился — опять по причинам сугубо внутренним: в начале 61-го вспыхнуло восстание в Польше, второе за последние тридцать лет.

Горчаков был очень крупным политическим деятелем, но он всё же никак не равнялся Петру Великому; даже «полудержавный» Меньшиков, пожалуй, крупнее, шире его по пониманию государственных задач. Горчаков был прирождённым дипломатом — выдающимся создателем российской внешней политики, но внутренние, корневые дела страны он знал неважно. Да и откуда? В юности — замкнутый Лицей, а потом — почти всю жизнь за границей. Правда, в отличие от множества иных высокопоставленных деятелей, которые готовы соваться в любые области политики или культуры, размашисто высказываться по любым вопросам, Горчаков потому и остался в истории истинно крупным деятелем, что умел ограничивать область своего влияния, осознавания собственных проблем. Немаловажное качество для всякого политика! Он занимался дипломатией, и только ею.

Разумеется, Горчаков, как глава важнейшего государственного ведомства, участвовал в разработке и решении многих ключевых вопросов внутренней политики. Хорошо известно, например, что он решительно возражал влиятельным реакционерам во время подготовки законопроекта об отмене крепостного права. Можно привести немало других случаев, когда он противился крайним, насильственным мерам: так, после студенческих волнений в Петербурге осенью 61-го на заседании совета министров Горчаков выступил против роспуска университета, вызвав недовольство самого Александра II.

Георгий Чичерин: «Кн. Горчакова огорчало проявление националистических страстей в русской печати. Министерство докладывало в отчёте за 1869 год, что газетные критики, направленные против Прибалтийского края, достойны сожаления: «Эти ярые споры бросают между народами семена раздора, которые могут, в случае кризиса, оказать давление на Правительство».

Не отвлекаясь от основного сюжета, скажем лишь, что число таких примеров Горчакова легко умножить, за всё время государственной деятельности, но важно подчеркнуть итог: в вопросах внутренней жизни страны его слово не получало решающего значения.

Польша, имевшая тысячелетнюю государственную историю, была в те годы лишь «Царством Польским», генерал-губернаторством императорской России. Все общественные свободы и права сурово подавлялись, что вызывало в самых широких слоях поляков сильный общенациональный протест. Передовая Россия дружно и смело выступала за предоставление независимости братскому народу, но в верхах Петербурга эта справедливая с любой точки зрения идея никакой поддержки не получила. Напротив, верх взяли самые реакционные деятели, опиравшиеся на одно лишь насилие, выразителем которых стал известный публицист М.Н. Катков.

Ко внутренним польским делам Горчаков непосредственного отношения не имел. Не поднимаясь, к сожалению, над уровнем своего сословия, он считал необходимым сохранение Польши в составе Российской империи. Вместе с тем он отрицательно относился к политике полного подавления польской национальности, проводившейся при Николае I. Горчаков говорил, что русская администрация в Польше должна действовать в духе примирения противоречий и уважения к коренному населению. Весной 1861 года в одном из частных писем он признал: «Мы не были во всём чисты перед Польшей». Не стоит преувеличивать «полонофильства» Горчакова, в котором его обвиняли противники, но когда в правительстве стал вопрос о дальнейшей политике по отношению к полякам, он решительно высказался за либеральный курс.

Он, вслед за тогдашним военным министром Д.А. Милютиным, стоял за предоставление Царству Польскому автономии. Помимо вообще присущих ему стремлений к мирным разрешениям споров, немалое значение имело и то, что Горчаков понимал, какие международные осложнения это может вызвать для России. И действительно, послы в Англии и Франции доносили ему о выступлениях общественности этих стран в поддержку поляков и о том, что правительства Англии и Франции не преминут воспользоваться «польским вопросом» в своих интересах, сугубо своекорыстных.

В январе 1863 года в Польше вспыхнуло открытое восстание. Начались столкновения партизанских отрядов с царскими войсками. Европейские державы немедленно предприняли попытки вмешаться в польские дела.

Первым начал Бисмарк. В конце января он послал в Петербург генерала Альвенслебена, который от имени Пруссии предложил Александру II заключить конвенцию о совместных действиях русских и прусских войск против восставших. «Великодушное» предложение Бисмарка преследовало несколько целей: во-первых, быстрее подавить восстание, которое угрожало перекинуться в польские области Пруссии, а во-вторых, добиться сближения с царским правительством и нанести ущерб франко-русским отношениям: Франция делилась его главным противником.