Крестовые походы

Главный престол монастыря был столь богат, что нельзя было бы его и оценить, потому что доска, которая была на престоле, была из золота и драгоценных камней, расколотых и сплавленных вместе; так приказал сделать один богатый император; а доска эта была длиною в 14 стоп; вокруг престола были серебряные столпы, которые поддерживали терем над престолом, сделанный как колокольня и весь из литого серебра; и был он таким богатым, что нельзя и подсчитать, сколько он стоил. Место, где читали Евангелие[66], было столь богато и столь прекрасно, что мы не смогли бы и описать вам, как оно было сделано. Потом по всему монастырю сверху донизу спускалась добрая сотня люстр, и не было ни одной, которая не висела бы на толстой серебряной цепи толщиной в человеческую руку; и в каждой было 25 или более лампад, и не было ни одной, которая не стоила бы добрых 200 марок серебра.

У кольца великих врат монастыря, которые все были из серебра, висела трубка, сделанная из какого-то неизвестного сплава; а величиной она была с рожок, в который трубят пастухи. И я вам сейчас скажу, что за силу имела эта трубка. Когда больной человек, у которого был внутри тела какой-либо недуг вроде пучения живота, вставлял в рот эту трубку, то едва лишь он её, бывало, вставит, как трубка эта присасывалась к нему и высасывала из него всю эту немочь, так что вся она вытекала вон через глотку, и потом трубка эта держала его так крепко, что заставляла его изнемогать от натуги, закатывать глаза, и он не мог уйти до тех пор, пока трубка не высасывала из него всю немочь; а кто был больше болен, того трубка держала дольше; если же её брал в рот человек, который не был болен, то трубка и не держала его ни мало ни много.

Засим перед этим монастырём св. Софии был толстый столп, толщиной в три обхвата и с добрых 50 туаз в высоту; и сделан он был из мрамора, а потом поверх мрамора покрыт медью, и он был опоясан крепкими железными обручами[67]. Наверху, на конце этого столпа, лежала плоская каменная глыба, которая имела добрых 50 стоп в длину и столько же в ширину. На этом камне на большом медном коне восседал император, отлитый из меди, который протягивал свою руку к языческим странам[68], и на статуе были начертаны письмена, которые гласили, что он клянётся, что никогда сарацины не получат у него мира, а в другой руке он держал золотой шар, и на шаре был крест. И греки говорили, что это был император Ираклий[69], а на крупе коня и на его голове и вокруг неё было 10 гнёзд, где каждый год гнездились цапли.

Потом, в другом месте города, был другой монастырь, который назывался монастырём Семи Апостолов. Сказывали, что он был ещё более богат и более красив, чем монастырь св. Софии, и в нём было столько богатств и всяческой красоты, что невозможно и поведать вам о богатстве и великолепии этого монастыря. И в этом монастыре были захоронены тела семи апостолов[70], а потом там нашли мраморный столп, к которому был привязан наш Господь перед тем, как Его повели на распятие; а ещё сказывали, что здесь были похоронены император Константин и Елена[71] и немало других императоров.

В другом месте города имелись ворота, которые назывались Золотой покров. На этих воротах был шар из золота, который был сделан с таким волшебством, что, как говорили греки, с тех пор как там был этот шар, никогда ни один удар грома не попал в город; на шаре этом была отлитая из меди статуя, с накинутой на ней мантией из золота, которую статуя держала на своих руках; и на статуе были начертаны письмена, гласившие, что “все те, — так гласили письмена на статуе, — кто живут в Константинополе один год, смогут иметь золотые одеяния, как у меня”.

В другой части города были другие ворота, которые называют Златыми вратами. На этих воротах было два слона, отлитых из меди, столь огромных, что это было настоящее чудо. Эти ворота никогда не открывались, за исключением только тех случаев, когда император возвращался с войны и когда он завоёвывал какую-нибудь землю. И когда он возвращался с войны, завоевав какую-нибудь землю, то духовенство города выходило процессией навстречу императору, а потом отворяли эти ворота и привозили ему колесницу из золота, которая была сделана как повозка на четырёх колёсах; так что её и называли колесницей; посредине этой колесницы было высокое сидение, а на этом сидении был трон, вокруг же трона были четыре столпа, которые поддерживали полог, который бросал тень на трон, и казалось, что он весь был сделан из золота. Тогда император, увенчанный короной, садился на этот трон и въезжал через эти ворота, а потом его провозили на этой колеснице с великой радостью и великим торжеством до самого его дворца.

А в другом месте города было другое чудо: близ дворца Львиная Пасть находилась площадь, которую называли Игралищем императора[72]. И эта площадь была вытянута в длину на полтора выстрела из арбалета, а в ширину — почти на один выстрел; и вокруг этой площади было 30 или 40 ступеней, куда греки забирались, чтобы глядеть на ристалище; а над этими ступенями имелась весьма просторная и весьма красивая ложа, где, когда шли состязания, восседали император с императрицей и другие знатные мужи и дамы. И когда устраивались состязания, то их бывало сразу два, и император и императрица бились об заклад, кто в каком из двух выиграет, и все, кто глядел на ристалище, также бились об заклад. Вдоль этой площади была стена, которая имела с добрых 15 стоп в высоту и 10 — в ширину; и сверху на этой стене были фигуры и мужчин, и женщин, и коней, и быков, и верблюдов, и медведей, и львов, и множества других животных, отлитых из меди. И все они были так хорошо сделаны и так натурально изваяны, что ни в языческих странах, ни в христианском мире не сыскать столь искусного мастера, который смог бы так представить и так хорошо отлить фигуры, как были отлиты эти. Некогда они обычно двигались силою волшебства, как бы играючи, но теперь уже больше они не играют; и французы глядели на это императорское Игралище как на чудо, когда они его видели.

В городе было ещё и другое чудо. Там были две женские фигуры, отлитые из меди и сделанные так искусно, и натурально, и прекрасно, что и сказать нельзя; притом каждая из двух имела в высоту не менее чем добрых 20 стоп. Одна из этих фигур указывала на Запад, и на ней были начертаны письмена, которые гласили: “С Запада придут те, которые завоюют Константинополь”; а другая фигура указывала рукой на свалку, и надпись гласила: “Туда, — гласила надпись на фигуре, — их выкинут”[73]. Эти две фигуры обращены были лицом к рынку, где меняли деньги, который обыкновенно был там очень богат; и перед тем, как город был взят, там обычно располагались богатые менялы, перед которыми лежали целые груды безантов и большие груды драгоценных камней; но с тех пор как город был взят, менял уже было гораздо меньше.

66

То есть амвон; видимо, Робер де Клари не знал этого слова. Из других источников известно, что амвон был сделан из редких пород мрамора; его окружали серебряные столпы с золотыми капителями, осыпанными драгоценными камнями. Здесь не только читались богослужебные тексты, но и совершались особо торжественные обряды, а также ритуал коронации.

67

Хронист рассказывает здесь о толпе (колонне) императора Юстиниана I.

68

Иными словами, статуя Юстиниана была обращена на Восток в знак “вызова”; поднятая правая рука также была протянута к Востоку, как бы предупреждая персов; в левой император держал шар с крестом на нём — один из атрибутов власти василевсов, символ могущества Византии.

69

Ираклий — византийский император, в 627—628 гг. разбивший персов и вернувший захваченные ими провинции в Азии и Египте. В действительности речь идёт о конной бронзовой статуе Юстиниана I (воздвигнута в 543—544 гг.), находившейся на форуме Авгуетеон, между храмом св. Софии и воротами Большого дворца. Император представлен был в костюме Ахиллеса. Сохранились рисунок XIV в., изображавший статую, и её описания, которые в значительной мере подтверждают образ, запечатлённый Робером де Клари.

70

В действительности гут были гробницы ряда византийских императоров и императриц, а также видных церковных деятелей (Иоанна Златоуста, Григория Назианзина и др.). По свидетельству Никиты Хониата, крестоносцы вскрыли императорские гробницы (включая Юстинианову) и унесли все ценности.

71

Мать императора Константина I Великого (324 — 337), причисленная церковью к лику святых, — Елена (умерла в 327 г.).

72

“Игралище императора” (jus l’empereeur) — ипподром. Его длина составляла 400 м, ширина — около 120 м, он вмещал по 120 тыс. зрителей.

73

Вероятно, Робер де Клари описывает здесь бронзовую статую богини Афины, упоминаемую Никитой Хониатом. Её левая рука была прикрыта накидкой, правая поддерживала голову, слегка наклонённую к югу. Те, кто не знал подлинного направления, могли думать, что богиня как бы взирает на Запад и рука её словно призывает западное войско к завоеванию города. Сообщение о пророческих надписях свидетельствует, насколько широко были распространены среди крестоносцев подобного рода “предсказания”, создававшиеся post eventum (после совершившегося события) и представлявшие собой форму пропаганды. Вторая из двух статуй, называемых Робером де Клари, возможно, была золотой статуей Ромула.