Страница 8 из 24
Византийцы впервые увидели их не позднее 838 года, когда в Константинополь явились послы короля Руси (Rhos Бертинских анналов) с предложением дружбы. Прибыли они с севера, но одолевать тот же путь еще раз не хотели, опасаясь враждебных племен. Василевс отправил их домой через сегодняшнюю Германию. При дворе Людовика Благочестивого, сына прославленного императора франков Карла Великого, в послах опознали шведов – не норманнские ли это лазутчики? У нас едва ли есть причины подозревать в них шпионов, послам же по дороге в Киев и вправду было чего бояться: скажем, славян или, еще вероятнее, кочевников Понтийских степей.
Мир между Византией и скандинавами продержался недолго. В 859 году норманнские пираты впервые прошли Гибралтарский пролив. Через год другая флотилия спустилась по Днепру, пересекла Черное море, проникла в Босфор и атаковала столицу могучей империи. Как и в случае набега на Линдисфарн, нам известна точная дата этого события: 18 июня 860 года. Царьград застали врасплох. Император Михаил командовал армией в Малой Азии, а его флот оборонял Эгейское и Средиземное моря не только от арабов, но и новых врагов – викингов. Никто не ждал их еще и с севера.
Нападавшие не привезли осадной техники и не могли пробить городские стены, поэтому ограничились грабежом предместий. Они разоряли и жгли церкви, дворцы, дома, наводили ужас на византийцев, закалывая или бросая в воду всех, кто посмел им сопротивляться. Затем норманны прошли через Босфор в Мраморное море и обрушились на Принцевы острова. Патриарх Фотий, первый по рангу сановник столицы, на литургиях молил Бога о заступничестве. В одной из проповедей (гомилий) он рисует картину беспомощности мирных жителей перед нашествием: “…Когда мимо города проплывали они, неся и являя плывущих на них с протянутыми мечами и словно грозя городу смертью от меча; когда иссякла у людей всякая надежда человеческая и город устремился к единственному божественному прибежищу”[13]. Норманны ушли не позже 4 августа – того дня, когда Фотий приписал чудесное спасение Константинополя покровительству Богородицы. Вероятно, именно так возникла легенда, которая легла в основу православного праздника Покрова. По иронии судьбы, он не прижился у греков, зато стал одним из наиболее любимых народами Украины, Белоруссии и России – тех стран, откуда язычники-норманны отправились в 860 году в поход на юг.
О варварах, что предали огню и мечу окрестности Царьграда летом 860 года, патриарху и его современникам хоть что-нибудь наверняка уже было известно. Две гомилии Фотия озаглавлены “На нашествие росов” (впрочем, в текстах этого слова нет, а заглавия могли появиться позднее). Видимо, так же – Ῥῶς – в Византии называли и членов вышеупомянутого посольства 838 года. Из текста можно вывести даже то, что это подданные взбунтовались против императора, но историки вынуждены ломать голову над точным смыслом патриаршего красноречия. Так кем же были росы, или русь? Споры об этом тянутся уже два с половиной столетия, если не дольше. Большинство ученых сходится на том, что слово “русь” скандинавского происхождения. Греческие авторы IX и позднейших веков, очевидно, заимствовали его у славян, а те в свою очередь – у финнов. Финское слово ruotsi (и однокоренные в родственных языках) обозначает шведов и происходит, видимо, от скандинавского со значением “грести”. Норманны и вправду много гребли: пересекали Балтийское море и Финский залив, входили в устье Невы, затем плыли через Ладожское озеро, Ильмень и Белое озеро – к верховьям Волги. Эта река, символ России, служила основной частью торгового пути “из варяг в арабы”. Таким образом северяне достигали Каспийского моря и лежавших за ним богатых стран.
Конгломерат, известный под именем руси, сложился из шведских, норвежских и, возможно, финских викингов и на север Восточной Европы проник прежде всего ради торговли, а не завоеваний. Но эти леса не сулили обильной добычи. Золотое дно находилось на Среднем Востоке, оставалось лишь добраться туда без особых потерь. Впрочем, судя по нашим сведениям о руси, они никогда строго не разграничивали торговлю, грабеж и войну. Им приходилось прокладывать дорогу через огромные пространства, где туземцы далеко не всегда встречали их любезно. И торговля не могла обойтись без насилия, ведь рабов покупали с той же охотой, что меха, мед или воск. Чтобы раздобыть невольников, руси пришлось так или иначе установить контроль над местными племенами и собирать с них натурой ту дань, которую можно было сбыть на хазарском и других рынках. Товар продавали за арабские серебряные дирхемы – археологи обнаружили эти монеты во множестве кладов, которыми усеян весь торговый путь от Скандинавии до Каспийского моря.
Однако викинги не стали тут первооткрывателями. Еще раньше до такой комбинации додумались хазары, что контролировали торговые пути по Волге и Дону и облагали данью многие племена на соседних землях. Поддерживала каганат и Византия. Некоторые историки подозревают, что русь напала на Константинополь в отместку за помощь, оказанную при возведении стен Саркела (Белой Вежи). Саркел, расположенный на левом берегу Дона, закрепил господство хазар на Нижнем Дону и в Азовском море. Гипотеза Омеляна Прицака приписывает им форпост и в Киеве, на Днепровском торговом пути. В любом случае на лежащие западнее дебри их власть не распространялась, да и в Киеве они не могли бы держаться долго.
“Повесть временных лет”, источник большинства наших знаний о том периоде, датирует 882 годом борьбу за Киев между двумя группами норманнов. Двоих вождей, Аскольда и Дира (Аскольдова могила в Киеве не забыта до сих пор), убил Хельги – Вещий Олег. Он захватил город якобы от имени династии Рёрика (Рюрика в летописи), которая уже правила какое-то время в Ладоге или Великом Новгороде. Хотя в этой истории многое вызывает обоснованные сомнения, в том числе ненадежная хронология – автор текста рассчитывал ее, опираясь главным образом на византийские источники, – легенда, видимо, отражает процесс концентрации власти в руках одной группы руси в северной и центральной Восточной Европе, от Приильменья до Среднего Поднепровья.
В исторической литературе торговую ось, пронзавшую эту территорию с севера на юг, традиционно называют путем из варяг в греки, но в ряде исследований утверждается, что такая артерия могла возникнуть не ранее середины X века, и даже тогда не на всех отрезках. Некоторые предпочитают говорить лишь о пути по Днепру в Черное море. На этом более коротком маршруте викингов тоже не стоит венчать лаврами первопроходцев, однако они явно оживили его, поскольку на Волжском пути дела у них шли все хуже. Причиной тому служили и внутренние неурядицы, от которых давно уже страдал Хазарский каганат. В Средиземноморье же арабские завоевания подорвали византийскую торговлю с Южной Европой. Хазары попытались с выгодой для себя обеспечить империи безопасное сообщение с Востоком посредством Черного и Азовского морей. Эти моря и Понтийские степи за ними впервые приобрели для жителей Малой Азии более или менее то же значение, что и во времена Геродота. Везли оттуда на берега Босфора уже не зерно, а рабов, меха, мед и воск. Добывали их викинги в лесах Восточной Европы, а менять предпочитали на византийские шелка (паволоки). Русь закрепила свои привилегии на царьградском рынке двумя договорами с державой ромеев: 911 и 944 годов.
Вскоре после этого, около 950 года, Константин VII Багрянородный (Порфирогенит) написал книгу, которую принято называть “Об управлении империей”. В ней он объясняет сыну среди прочего, что вышеперечисленные товары русь получала от славянских племен, которые пребывали под ее протекторатом. “Когда наступит ноябрь месяц, тотчас их архонты выходят со всеми росами из Киава и отправляются в полюдия, что именуется «кружением», а именно – в Славинии вервианов, другувитов, кривичей, севериев и прочих славян, которые являются пактиотами росов”[14]. Не все туземцы оказались одинаково покорны. Древляне, обитатели правобережья Днепра и бывшие господа Киева, платили руси “по черной кунице”. Но аппетиты завоевателей росли, и древляне в итоге не выдержали.
13
Перевод П. В. Кузенкова.
14
Перевод Г. Г. Литаврина.