Страница 2 из 5
Вывалили наши «слоны» из палатки на улицу и давай устраивать иллюминацию. Ракет двадцать пронзили небосклон, а вот одна попалась ретивая. И была она как раз в руке командира нашей роты. Ракета эта несчастная зашипела, зашвыркала, плюнула несколько раз серебристым фейерверком и полетела по непредсказуемой кривой. Угодила строго в основание нашей бани. А той много ли надо? Вспыхнула моментально.
Все утихли, как по Гоголю. Некоторые отрезвели.
Пока участники салюта наблюдали за пылавшей баней, командир выплюнул сигарету, крикнул: «рота, пожар!» и ушел спокойно в палатку допивать. А за ним и все остальные.
Утром получили от комбата по шее и решили строить новую.
Деревенских в нашей роте много. Нашлись знатоки и по возведению бань. Со всей округи натаскали дерева, пригодного для стройки. И за два дня отгрохали супербаню с двумя печками, вместительным предбанником и крыльцом. На крыльце поставили две скамейки. Захотел поблаженствовать после парилки – выходи, кури, расслабляйся.
Замполит орет.
– Стриж!
– Я!
– Головка от патефона «Заря»! С Давыдом ко мне!
– Есть!
– Давыд, зови там всех остальных бездельников! Дневальный! Построение через пять минут вот здесь, – и указал себе под ноги.
Остатки роты, кто не в карауле и не во внутренних нарядах, нехотя выползали из палаток и, выравнивая измятые сном лица, строились напротив офицерского жилища.
Из палатки вылез командир нашей роты по прозвищу Колесо и начал резво:
– Внимание рота! Перед нами поставлена боевая задача по добыванию разведданных в поселке Черноречье в составе сводного отряда со второй ротой. Выходим через два часа. Командирам подразделений обеспечить готовность личного состава к указанному времени. Привлечь всех, кроме несущих службу во внутреннем наряде. Вольно, разойдись.
Это значит, что мы с Давыдом бросаем топоры и пилы, и идем наряжаться в «разгрузки». Внутренний наряд – это один дежурный по роте сержант и трое дневальных, а истопники не считаются, хоть и трудятся на внутренние нужды.
– Заходи ко мне, родная, будем веселиться! – это Говор. Веселый, юркий, усатый и розовый, горланит на всю палатку.
– Ты где был, старый хрыч? – это Давыд.
– Вы оба, старые хрычи, дайте залезу за свитером!
А это уже я.
Мы три Вовы и живем в одном «отсеке» нашего деревянного внутрипалаточного «вагона» из незатейливых нар и стенок между ними. Живем мирно и не скучно. А Говор, по-моему, ужалился где-то зеленой змеей?
– Дядь Вов, ты чего, принял? Колесо из тебя ветошь оружейную сделает!
– А ты цыц, военный! Я же не знал, что сражаться пойдем. Чуточку надо было.
Давыд заскрипел тихим смехом в углу, собирая магазины в «разгрузку»:
– Это братья евоные, повара, туды их в качель! Вовка, шел бы и ты поваром служить, да?
– Точно, Вольдемар, иди переквафи… переклафи… чтоб тебя, пе-ре-ква-ли-фицируйся!
Вот олухи старые, смеются надо мной.
– Пойду, пойду, вот сегодня подвиг совершу какой-нибудь и сразу начну щи варить.
В палатке нашей все на своем месте лежит, и порядок наводится ежедневно. Нет ничего лишнего, но как только тревога или срочные сборы – хоть вешайся! Ничего не найдешь, все куда-то пропадает, все куда-то перемещается, черт знает что!
– Эй, рэксы! Кто, блин, «эрдэшку»2 свою на проходе бросил? Я сейчас по клейменке посмотрю, а потом ноги вырву!
– Баклан, прими свои «гады» себе за пазуху, а то я их сожгу!
– Вторая, четвертая группы, выходи по одному для получения боеприпасов!
Старшина нашей третьей роты – старший прапорщик по прозвищу Лис. Сухощавый, молчаливый, хитрый и очень справедливый. Лично меня потрясает состояние его здоровья. Лис пьет, как слон и курит, как паровоз, а пробежать с ним десятку в ногу не всякий выдержит. За плечами у Лиса не одна война и не одна рота.
К палатке нашей группы пристроена небольшая кладовая из неотесанных досок и остатков снарядных ящиков – вотчина старшины. Здесь хранится основное имущество роты – патроны, гранатометы, мины, дымы, пояса к станциям, броники, палатки, спальники, чистое нательное белье и прочая необходимая утварь. А самое ценное – бинокли ночные, пистолеты, документацию – Лис хранит у себя в кровати.
Эту кровать он наполовину привез с собой. Еще в бригаде он лично сколачивал широкое жесткое ложе из свежих сосновых досок. После приезда сюда он соорудил большой короб из трех гранатометных ящиков и прикрутил к нему на шарнирах привезенную панель. Получилось что-то вроде большого сундука с крышкой, на которую непосредственно стелилась постель. Причем Лис спал на ней без матраса и спальника – на голых досках простыня и все. Говорил, что спина болит, а так помогает.
Мы с Давыдом и внезапно отрезвевшим Говором выстроились в очередь за боеприпасами. Как и все, получили обычный, «городской» БК3. Пятьсот патронов, не считая тех восьми магазинов, которые у меня в «разгрузке» с «рождения», десять ВОГов4, две «мухи»5, две эргээнки6, два дыма, а я еще взял сигналку. На всякий случай.
– Дядь Вов, сколько до выхода?
– Полчаса. Кури, пока не позеленеешь.
Мы расположились за палатками, на бревнах и прикурили по штучке.
Я люблю дым. Но вернусь домой и брошу ко всем чертям, мама до сих пор жалеет, что я закурил.
– Пошли, Вовчики, строиться. – Говор прикусил фильтр и ловко выплюнул окурок. В разгрузке, увешанный ВОГами и гранатами, он кажется неказистым и забавным, но надежностью от него веет.
Черноречье – это район Грозного. В нем нет ничего особенного – девятиэтажки, магазины, в каждом областном центре такой есть. Люди живут в уцелевших домах, киоски хлебные торгуют, автомобили ездят. Но оттуда часто ведется огонь по близлежащим блокпостам независимо от времени суток. Грозный кусается Черноречьем. Вечно там какие-нибудь неприятности и часто с потерями.
Едем на «броне» открыто через весь город. Первый БТР7 колонны идет нагло, посредине дороги, прямо по разделительной полосе разметки. Мы проехали по изуродованному проспекту мимо кинотеатра, мимо скверов и аллей. Стены домов похожи на сыр, проколотый снарядными дырами. Свисающие кости балок на железных нитях арматуры, как декорации театра. Пятиэтажка, срезанная взрывом на два подъезда, как скальпелем, а в голых квартирах на стенах картины. Как тут жить?
Приехали. Остановились на обочине дроги, недалеко от какой-то мечети. До Черноречья около километра, дальше нам пешком в боевом порядке.
Последовал приказ:
– К машинам!
Недалеко от нас разгружались какие-то ребята в полной выкладке. В «сферах», в брониках, вооружение серьезное – «шмели»8, АГСы9. Судя по облику – милиционеры.
Как я понял, в Черноречье со всех сторон вступали войска и никакими «разведданными» тут и не пахло. Мы будем «зачищать» переулок, за нами, прикрывая наши задницы, пойдут «собровцы. Задача простая – идем тихо, наблюдаем, лезем во все дыры, заметил что-нибудь подозрительное – докладывай командиру, если понадобится – стреляй.
Командиры групп после краткого совещания быстро объяснили нам порядок выхода, и отряд двинулся. Автоматы на длинный ремень, предохранители сняты, глаза во все стороны. Наша группа оказалась в конце общей колонны. Замыкающим шел Лис. Он вообще редко выходит на операции, но сегодня оставил свою каптерку. Идет хмурый, словно с похмелья.
Шли молча, а со всех сторон нас прокалывали взгляды местных жителей. С нашей высадкой народу на улице резко уменьшается, буквально с каждым шагом. Тетушки, спешившие куда-то с авоськами, старики в папахах, дети визжащие – все исчезли моментально.
2
ЭРДЭШКА – РД-74 рюкзак десантника
3
БК – боекомплект, боевой комплект
4
ВОГ – выстрел осколочный гранатометный ВОГ-25
5
«МУХА» – гранатомет РПГ-18, реже называли также РПГ-22
6
ЭРГЭЭНКА – РГН ручная граната наступательная
7
БТР – бронетранспортер
8
«ШМЕЛЬ» – реактивный пехотный огнемет РПО «Шмель»
9
АГС – альтернативная громкоговорящая связь