Что хочет женщина…

Шарлотта по-прежнему опасалась ехать в Лондон, но они могут отправиться в Бат или в Брайтон…

Нет. Ничего не выйдет. Одному богу известно, насколько Дрейк полон решимости гоняться за Сьюзен и ее наследством, а племянница сорвет всю злость на Шарлотте: это она увезла ее от мужчины, которого девчонка любит. Шарлотта сделает все, чтобы защитить племянницу, но будет невыносимо, если Сьюзен станет вечно ее ненавидеть.

Входная дверь открылась, потом закрылась, и в комнате появилась Лючия, благоухавшая розами и турецким табаком.

– Какая ночь! – весело воскликнула она, садясь в огромное кресло и сбрасывая туфельки. – Боже, эти балы так скучны! Но здешние жители весьма обаятельны.

Шарлотта нехотя улыбнулась. Когда-то Лючия была одной из самых ярких звезд миланской оперы. В те времена она обладала чистым, хрустальным сопрано. Но теперь она больше не могла петь в манере, прославившей ее во всей Европе. Война с Наполеоном закончилась, и в Англии в моду вошло все европейское. Даже угасающие оперные звезды, которые потеряли половину своего диапазона.

– Но ты! Ты, дорогая, устроила такую сцену! – Лючия выудила из сумочки короткую сигарету. – В жизни не видела, чтобы англичане были так взволнованы, как сегодня!

Шарлотта поднялась и стала бродить по комнате.

– Сьюзен сказала, что больше никогда со мной не заговорит. – Каждый ее шаг сопровождался шелестом шелкового платья.

– Подумаешь! – отмахнулась Лючия, зажигая сигарету от ближайшей свечи и глубоко затягиваясь. – Пусть дуется. Женщине нужно уметь дуться. Сейчас это ей не поможет, но позже, когда появится мужчина… – Лючия кивнула и взмахнула сигаретой: – Итак, что он сказал?

Шарлотта нахмурилась и подала подруге пепельницу.

– Если будешь так курить, твой голос не восстановится.

Лючия выдула тонкую струйку дыма:

– Я потеряла не голос, а вдохновение. Когда найду его, голос вернется.

Шарлотта ничего не ответила. Лючия всегда делала все, что пожелает, особенно когда была в настроении. Вряд ли Шарлотта имеет право надоедать ей, напоминая о ее голосе или развенчивая смешную уверенность в том, что он вернется после пребывания в постели с подходящим мужчиной.

– Он даже не отрицал, что ему нужны деньги Сьюзен. Заявил, что большое состояние часто бывает главным преимуществом женщины.

– Как и все мужчины, – кивнула Лючия. – Вряд ли его можно винить в том, что он сказал правду. Что еще?

Шарлотта остановилась у окна и задернула шторы.

– Я сказала, что никогда не соглашусь на этот брак, а он ответил крайне оскорбительной репликой насчет моей состоятельности как опекуна Сьюзен.

– Неужели?! – еще больше заинтересовалась Лючия. – Что именно он сказал?

– Назвал меня лицемеркой и добавил, что я не девственница.

– Но ведь это правда, не так ли?

Шарлотта злобно воззрилась на подругу. Та пожала плечами:

– Да и какому мужчине нужны девственницы?

– Любому англичанину, – фыркнула Шарлотта. – По крайней мере, если у них есть деньги. – Немного подумав, она вздохнула: – Вероятно, я и есть лицемерка. Потому что вышла замуж за Пьетро отчасти из-за его денег. Но я училась на своих ошибках и сейчас пытаюсь остеречь от них Сьюзен.

– Ты вышла за Пьетро, потому что нуждалась в защите. И из-за его денег тоже. Но подумай, почему он женился на тебе. Давай не станем делать вид, что он – мужчина, созданный для женщины, годившейся ему во внучки. Пьетро хотел появляться в обществе под руку с красивой женщиной и добился этого. Что даст Сьюзен этот Стюарт Дрейк, кроме своего красивого лица?

– Его дедушка – виконт, – пробормотала Шарлотта, невидящим взором глядя в окно. После того как Лючия все разложила по полочкам, Стюарт стал ей казаться вовсе не плохой партией: красивый наследник древнего титула – выгодный жених для девушки, отец которой был просто джентльменом. Вот только детали выявляли уродливую истину.

– Пойми, она станет виконтессой не сразу, а он получит богатство сейчас. По каким еще причинам люди женятся? – Лючия глубоко затянулась и энергично добавила: – Какая жалость, что англичане считают необходимым прежде жениться, а потом уже наслаждаться друг другом. Куда лучше не впутывать в это брак. Зачем связывать себя с одним мужчиной, когда их в этом мире так много?

– Я, разумеется, не скажу Сьюзен о твоем мнении, – сухо ответила Шарлотта. – Сейчас она видит только одного мужчину.

Лючия рассмеялась, и впервые за весь вечер ее голос зазвенел, как когда-то. Шарлотта вздохнула. Какая жалость, что она когда-то познакомила Лючию с турецким принцем, который, в свою очередь, познакомил ее со своими крошечными, вызывавшими быстрое привыкание сигаретами! Следствием этого голос Лючии стал грубым.

– Что же, – Лючия многозначительно посмотрела на подругу, – по крайней мере, на него приятно смотреть.

Но Шарлотта отказывалась это обсуждать. Что бы там ни воображала Лючия, а Стюарт Дрейк опасен. Сьюзен же – наивная, совершенно невинная девочка, абсолютно не знающая мужчин. Не то, что светская, умудренная жизнью женщина.

– Если их разлучить, ее увлечение не продлится и недели.

– А разве любовный роман вообще способен продлиться больше недели? – Лючия села и, просияв, добавила: – Если не хочешь соблазнить его, возможно, я возьмусь за дело. Как, по-твоему, это поможет? Я предлагаю это только ради Сьюзен.

– Нет!

Шарлотта не хотела думать о жарких губах Дрейка на шее подруги. О длинных пальцах, ласкающих ее тело.

Она неловко заерзала при мысли о том, что он едва не овладел ею, причем сразу после того, как заверил Сьюзен в своем желании жениться на ней. Стюарт Дрейк не заслужил, чтобы его обольщали. Он заслужил расстрел на месте.

– Нет, Лючия, не думаю, что это поможет. Кроме того, он слишком стар для тебя.

– Вот как? Сколько же ему…

– Он старше меня, – резко ответила Шарлотта. Она была совершенно уверена, что это правда, особенно если судить по выражению его лица, когда она сказала, что Сьюзен считает, будто тридцатилетние уже стоят одной ногой в могиле.

Лючия несколько разочарованно вздохнула, а Шарлотта снова принялась бродить по комнате, пытаясь решить, что делать. Вопреки словам Сьюзен Шарлотта хорошо помнила, что это такое – быть влюбленной семнадцатилетней девочкой. Но она знала о мире и мужчинах куда больше племянницы и не могла позволить Сьюзен отдать свое сердце меркантильному подлецу. Ей слишком хорошо известно, какая боль и разочарование ждут племянницу. К тому же ее жизнь будет погублена.

Но Шарлотта также понимала, что Сьюзен не потерпит никакого вмешательства, особенно со стороны тетки. Мистер Дрейк должен убраться, и предпочтительно по своей воле. Разве что только некая внешняя сила вмешается и даст ему знать, что он больше нежеланный гость в Танбридж-Уэллсе. Наверняка в городе найдутся люди, которые поймут причины, по которым Шарлотта желает от него избавиться. Те, кто предпримет действия, которые она не посмеет предпринять сама. Ради Сьюзен.

Тут Шарлотта перестала бродить по комнате и облегченно вздохнула.

– Неважно, Лючия. У меня есть прекрасный план, как разделаться с очаровательным мистером Дрейком.

Утро Стюарта выдалось почти таким же отвратительным, как и предыдущий вечер. Прежде всего пора было платить за квартиру, а хозяин оказался угнетающе аккуратным во всем, что касалось денег. Сегодня он потребовал их еще до завтрака. Оскорблено вздохнув, Стюарт отсчитал нужную сумму, стараясь не думать о том, как быстро истощаются его запасы. Он ожидал, что обзаведется богатой женой – этого было бы достаточно, чтобы получить кредит у крайне осторожных торговцев из Танбридж-Уэллса. Если пойдут слухи, что он стал еще беднее, чем вчера, они могут начать требовать плату авансом.

Во-вторых, пришло еще одно письмо от матери. Хотя Стюарт горячо ее любил, но все же боялся ее писем. Она никогда не упрекала его ни словом, что только усугубляло угрызения совести из-за того, что сын стал для нее таким разочарованием. Стюарт давно понял, что угодить отцу невозможно, и больше не пытался, но это ранило мать. Стюарту было безразлично, какого мнения о нем отец, но он жалел, что огорчил мать.