Вкус ранней клубники

Чего вдруг Танька стала разговаривать со мной в подобном тоне? Я почувствовала, что ещё немного, и мы с нею поссоримся. К счастью, как раз в это время невдалеке от нас остановилась машина и моя подруга поднялась с лавочки навстречу вышедшему из неё мужчине.

— Андрей!

Ее знакомый оказался высоким и худощавым, с коротко постриженными волосами. Его худоба, впрочем, не создавала впечатления хрупкости. Скорее, про таких говорят — жилистый.

— Знакомься, Андрюша, моя лучшая подруга Белла Решетняк. А это Андрей Громышев. Правда, подходящая фамилия для милиционера?

— Милиционера? — растерянно переспросила я.

— А у вас есть причины бояться милиции? — тем же тоном переспросил Андрей.

— Если я скажу "есть", то что вы сделаете — сразу арестуете? — почему-то стала дерзить я.

— Меня мудрено чем-нибудь шокировать, — усмехнулся он. — И я приехал лишь потому, что мне позвонила Татьяна Игоревна, а к ней я отношусь с огромным уважением.

— Только лишь с уважением? — разочарованно поинтересовалась Татьяна.

Ее милиционер так явственно смутился, что я даже его пожалела: такой он, видимо, суровый с преступниками, и такой уязвимый в области чувств. Зато Татьяна чувствовала себя, как рыба в воде.

— Ладно, Андрюша, я больше не буду, не смущайся. Но и ты перед Белой крутого опера не разыгрывай. Я тебя позвала не уголовный кодекс ей рассказывать, а посоветовать что-нибудь дельное. Думаю, кроме тебя, моей подруге никто не поможет. То есть, для неё официальное обращение к органам правопорядка неприемлемо. Пока. Если ты мне хоть чуть-чуть веришь, то не сомневайся: до сего времени эта гражданка закон не преступала. А если сейчас у неё возникли трудности, то лишь по причине не зависящих от неё обстоятельств.

— Все когда-то происходит в первый раз, — пробурчал этот занудный Андрюша, но тут же перешел к делу. — Прежде всего, почему вы ждете меня здесь, а не у тебя дома или хотя бы у подъезда?

Глава тринадцатая

— Я боюсь незваных гостей, — задумчиво проговорила Татьяна, устремляя взгляд куда-то за спину Андрея.

Он невольно проследил за направлением этого взгляда, но, естественно, ничего особенного не увидел. У Татьяны привычка — вдруг посреди разговора замолкать и уставляться в какую-нибудь точку. Иной раз она вот так молча смотрит на пуговицу, галстук или иную деталь туалета своего собеседника, заставляя того ежиться и лихорадочно соображать, что у него с одеждой не в порядке?

Впрочем, Андрея её задумчивость не смутила: то ли он успел к её заморочкам привыкнуть, то ли всерьез заинтересовался неожиданным звонком своей подруги.

— Что же ты вытворила на этот раз? — терпеливо поинтересовался Громышев.

— На этот раз? — теперь в разговор встряла я. — А что уже были и другие "разы"?

— Так, всякие мелочи. Не отвлекайтесь, ребята, у нас мало времени, — напомнила Татьяна.

— Мало времени на что? — Андрей никак не мог понять, в чем дело, да и я откровенно недоумевала.

Татьяна посмотрела на нас, как на двух несмышленышей.

— Дело в том, что у этой молодой дамы, — она кивнула на меня, — в её молодежном рюкзачке упакованы большие тысячи рублей, на которые, кроме нее, претендуют ещё очень крутые мальчики.

— На эти деньги не только я претендую, — сочла нужным пояснить "молодая дама", чтобы Андрей не подумал, будто я ограбила какой-нибудь банк. — Большая их часть принадлежит совхозу, а оставшаяся — нашей семье и семье ещё одного шофера. Умершего.

Я невольно вздохнула, вспомнив Сашу.

— Умершего естественной смертью? — решил уточнить Громышев. — Или насильственной?

— Врач предположил обширный инфаркт.

— О чем вы говорите? — не выдержала Танька. — У Беллы на хвосте бандиты. Они уже приходили к ней домой, а теперь могут прийти и ко мне!

— У Тани богатая фантазия, — покачала головой я, — ей бы детективные романы писать.

Сказала и осеклась: Татьяна ведь рассказывала, что Андрей как раз этим грешит. Еще подумает, что я на что-нибудь намекаю.

— И что же она нафантазировала?

— Представила себе провинциального бандита чуть ли не всероссийским паханом. Будто бы он среди ночи, в незнакомом городе смог разыскал вначале мой адрес, а потом и её. При том, что насколько я знаю, у нас ещё нет круглосуточной горсправки!

— Официальной нет, — уточнила Танька. — Но если человеку за какой-то паршивый адрес предложить, скажем, сто долларов, то он из кожи вылезет, чтобы его раздобыть!

— Ну ты и загнула, сто долларов! — не поверила я.

— А что, им есть ради чего палить такие деньги, — не сдавалась подруга. — Кое-что они успели выведать у бабы Мани…

— За доллары?

Образ добродушной соседки, берущей деньги за пустяковую, как она думала, услугу никак не вязался с характером бабы Мани.

— Деньги ей вряд ли предлагали, — рассудительно согласилась с моим молчанием Татьяна. — Она для этого слишком подозрительна. А вот на гражданской сознательности вполне могли сыграть. Рассказать какую-нибудь сказочку о том, что ты уехала куда-то, нечаянно захватив важные документы.

Андрей слушал молча, лишь украдкой переводил взгляд с Таньки на меня, но мы в азарте не обращали на него никакого внимания.

— Баба Маня знает, что я уехала ненадолго.

Свою горячую речь подруга адресовала мне, потому что это я позволила себе усомниться в её рассудительности и знании криминальных тонкостей. Андрей молчал, а значит, как она думала, с нею соглашался.

— Какие мелочи! Если опытный мошенник задумает человека обмануть, он такого накрутит, не захочешь — поверишь. Могли, к примеру, сказать соседке, что ты в город уже вернулась, а домой так и не явилась, только зря тебя у закрытой двери прождали. Мол, не скажет ли добрая женщина, у кого из подруг может остаться на ночь Белла Решетняк. Жалостливая старушка и назвала меня. Хорошо хоть адреса моего не знала. Но если надо, они и его могут найти, исхитрятся. Понимают, что с наступлением дня их шансы поймать тебя со всей суммой значительно уменьшатся…

— А нельзя ли, милые подружки, — нарочито просительно проговорил Громышев, — рассказать все, что случилось с начала и помедленней?

Татьяна некоторое время смотрела на левое плечо Андрея, а потом медленно произнесла:

— Началось все с того, что Белка с мужем решила поехать в рейс…

— Садитесь в машину! — вдруг скомандовал Андрей. — Сейчас, Таня, мы проедем мимо твоего дома. — Может, мне издалека показалось, но, по-моему, каких-то два мужика среди ночи решили читать списки жильцов твоего дома. Неужели ты оказалась права?

— А ты до сих пор в этом сомневаешься? — съязвила Танька.

Между тем Андрей медленно объехал по периметру двор, который со всех четырех сторон окружали многоэтажки, остановил машину в стороне от дома Татьяны и сказал нам:

— Сидите тихо, я сейчас вернусь!

Некоторое время мы молчали, а потом я спросила:

— Таньк, где ты с ним познакомилась?

Мы с Татьяной видимся довольно часто и обычно знаем о жизни друг друга все. Или почти все. Как же я должна была углубиться в свои переживания, что не узнала даже о таком знаменательном моменте жизни подруги, как знакомство с мужчиной. Судя по всему, с ним она довольно близка.

— Как это, где? В газете, конечно… Господин Громышев принес в редакцию детектив собственного сочинения. Видимо, слава тезки Кивинова, автора "ментов", не давала и нашему оперу покоя.

— И как, он оказался хорошим?

— Андрей или детектив?

— А одним словом нельзя ответить?

— Увы. Андрей оказался хорошим, а детектив — плохим.

— Понятно…

И тут тишина как будто взорвалась. Раздался выстрел, другой, замелькали какие-то тени. В погашенных окнах квартир зажегся свет.

Моя рука как будто сама по себе потянулась к сумке и открыла замок. Прикосновение к холодной стали пистолета странным образом успокоило меня, в то время, как Танька, сидящая на переднем сиденье, открыла дверцу машины и тревожно всматривалась вдаль, пытаясь понять, что у её дома происходит?