Величайшее тайдзюцу

— Тебе не выйти отсюда, по крайней мере пока один из нас не овладеет другим! — продолжал вещать демонический голос. — И это решит запас чакры!

Вновь раздался хохот, но Шион с удивлением поняла, что этот смех не зловещий и гулкий, а весёлый и звонкий. Жрица бросила удивлённые взгляды на хохочущих Наруто и его клона. Она не ожидала, что такой сильный, такой уверенный шиноби в безвыходной ситуации впадёт в истерику!

— Эй, Морьо! — раздался крик Наруто. — Если это так, то ты, выходит, в глубокой жопе! И эту глубину я тебе сейчас наглядно продемонстрирую.

*

Если бы кто-то сказал Наруто, что он подружится с надменным, самодовольным и напыщенным засранцем, то Узумаки попросту рассмеялся бы ему в лицо. Сора был именно таким, и по всем признакам Наруто должен был бы его возненавидеть, ведь он был полной его противоположностью как в поведении, так в темпераменте. Но, к своему искреннему изумлению, Наруто испытал только теплоту и приязнь к этому черноволосому красавчику.

Слишком он напоминал ему Саске, человека, с которым Наруто враждовал всю сознательную жизнь, но который умудрился стать его лучшим другом. И по которому (пусть он скорее отрежет себе ногу, чем признается в этом) очень-очень скучал. Их первые миссии в Команде 7, первые победы и свершения. Его самая первая семья. И пусть теперь к Наруто вернулась мама, пусть даже неожиданно появился (и тут же попал в госпиталь со множеством ушибов и переломов) крёстный отец, но Саске, человека, отдавшего за него жизнь, Узумаки не забывал никогда.

Их прошлая встреча была слишком мимолётной — после поразительного по своей безрезультатности нападения шиноби Страны Неба (благодаря которому Наруто раздобыл себе парочку многообещающе крутых летающих штук, оказавшихся не очень удобными в использовании, поэтому пылившихся у него дома), Наруто столкнулся с другом во время сражения с Шинно — лицемерным мудаком, предавшим свою ученицу, и разрушившим её деревню. Тогда всё было как в старые добрые времена, они вновь сражались плечом к плечу, и для полного счастья Наруто не хватало лишь Сакуры-чан и Какаши-сенсея. Впрочем, при небольшой доле фантазии, красные волосы Амару-чан (от её одержимости Рейби, демонической нуль-хвостой пиявкой, как всегда помогло Великое Тайдзюцу) можно было представить розовыми. Жаль, что сражение было таким коротким, жаль, что им быстро пришлось покинуть рушащийся летающий город, прихватив каждый своё: Саске — свиток с дзюцу для Орочимару, а Наруто — самого Шинно (Цунаде наверняка пригодятся его научные изыскания, особенно те, что касаются вечной молодости) и, конечно-же, Амару-чан.

Именно потому что Наруто скучал по Саске, Сора почти что и не огрёб при первой встрече — слишком сильно он походил на последнего Учиха.

Ну а затем был Храм Огня и новое явление похитителей тел (для Наруто, не понаслышке знающего о как минимум двух техниках воскрешения, это было очень тревожным знаком). Противник, после непродолжительной погони, применил очень впечатляющее дзюцу, совершив призыв (призыв!) целого лабиринта. И последнее, что Наруто мог представить, что столнувшись с вражеской куноичи, он, вместо драки, станет с ней иссуплённо целоваться. Её действия были неожиданностью, пусть и (Наруто вынужден был признать) очень приятной. И даже то, что девушка начала поглощать его чакру, не капли не мешало — ведь в ответ он использовал дзюцу поглощения, которое давным-давно узнал у напарника Кабуто, чьего имени уже и не помнил. И даже если бы дзюцу не сработало, и он бы развеялся, большой проблемой для Босса это бы не стало.

Красотка, почувствовав, как из неё уходит чакра, толкнула Наруто в грудь и отпрыгнула. Её лицо обезобразила гримаса злобы.

— Ты… Т-ты-ы-ы!

— Ой, прости, я думал, что в вашей деревне так принято заигрывать! — фыркнул Наруто.

Это разозлило её ещё больше, и ему пришлось уходить от впечатляющего количества техник всех пяти стихий. Если бы это не происходило в узком ущелье каменного лабиринта, Наруто пришлось бы драться всерьёз. Но тут, где защитой служили крутые вертикальные стены, было легко просочиться сквозь камень, чтобы атаковать с любой стороны. Через некоторое время, когда пара его кунаев достигла цели, Наруто заметил несуразность — неглубокие порезы пропадали вместе с прорехами в платье, чтобы потом в едва различимом глазу мерцании возникнуть вновь. Было такое впечатление, что куноичи меняет тело вместе со стихийным сродством. Это было слишком похоже на дзюцу Какузу, так что Наруто не терял бдительности, но, конечно же, до уровня S-рангового нукенина девушка не дотягивала.

— Эй, красотка, — обратился к противнице Узумаки, — а скажи, для чего вы всё это затеяли? Если вам нужны были деньги, то не правильней ли было бы попытаться прикончить Чирику-сана — за него в книге Бинго назначена большая награда? А тела после стольких лет не нужны ни одной деревне, и за них не дадут ни рьё.

Куноичи задохнулась от ярости, и обрушила на Наруто целый шквал различных техник, от которых Наруто укрылся, перегородив проход быстрым кеккайдзюцу.

— Мы не какие-то сраные наёмники, — разъярённо зашипела куноичи, — мы сражаемся за свою страну!

— Вы решили объявить войну Стране Огня?

— Мы сражаемся за неё, идиот! Эта страна раздирается противоречиями! У неё два короля…

— Погоди, но ведь король — в Стране Луны, а у нас — даймё!

— Короля как в шоги, идиот! В Стране Огня есть даймё, а есть Хокаге, и каждый из них стоит на вершине власти! Остаться должен только один король!

Узумаки озадаченно почесал затылок. Любому дураку известно, что Хокаге управляет шиноби, а даймё — всем остальным. Хокаге разбирается в миссиях, дзюцу и сражениях, а даймё — в финансах, посевах, налогах и прочих важных вещах. И как без Хокаге даймё не сможет защитить страну, так и без даймё Хокаге не сможет получить достаточно миссий и денег на их оплату. Наруто помнил рассказ Темари-чан, к чему деревню привела немилость даймё, и в каком отчаянном положении была Сунагакуре. Что-то в рассказе этой куноичи не клеилось. Наруто глубоко задумался, пока его не осенила внезапная догадка. Эта красотка просто несла кхуиньйа! Ну а значит, эта проблема была легко разрешимой, и Наруто тут же приступил к её решению.

Когда девушка тяжело прислонилась к стене лабиринта, касаясь пальцами покрасневшей щеки, Наруто попросил:

— Фука-чан, расскажи мне о этих «двух королях».

— Я не знаю, с чего начать.

— Начни сначала.

Через пару минут Наруто узнал две вещи: одной из нападавших тоже была куноичи, а значит её можно было спасти, и что Соре предстоит волнующая встреча с якобы мёртвым папой. И чтобы эта встреча непременно состоялась, Наруто Узумаки, будущий Хокаге Конохагакуре но Сато, обязательно позаботится.

*

Наруто сидел в позе лотоса, сложив перед собой разжатые кулаки. Глаза были закрыты, так как зрение в этот момент никак не могло помочь. Он наблюдал за двумя очагами чакры, бьющимися внутри заброшенного храма. К сожалению, все попытки Карин-чан обучить его сенсорному дзюцу, не принесли плодов. Похоже у неё был врождённый дар сенсора, а всё, что вышло у Наруто — лишь улучшить и так хорошую чувствительность режима отшельника, ощущать не только враждебные намерения, но и чакру, сокрытую за ними.

Узумаки чувствовал чакру используемых техник, чувствовал, как противники погружают друг друга в гендзюцу и вырываются из него, чувствовал, как буйствуют стихии — горячее пламя Катона, и неудержимые разряды Райтона. Иногда появлялось нечто неведомое, словно чёрная тень, пожирающая чакру и пространство, и Наруто мог лишь догадываться, что Итачи использует Аматерасу — одну из величайших техник Шарингана.

Несмотря на спокойствие режима отшельника Узумаки едва удерживался на месте. Всей душой он рвался вмешаться, помочь другу, навалять ублюдку Итачи. И лишь титаническим усилием он оставался в роли обычного наблюдателя.

Где-то неподалёку чувствовалась монструозная чакра Кисаме Хошигаки, и Наруто сокрушался, что напарник Итачи не вступает в бой — ведь тогда у него был бы прекрасный повод вмешаться самому!