Страница 57 из 72
- Очень.
- С нами хочет пойти одна женщина, - сказал Эдди.
- Имя?
- Лиза Локмер.
- Незнакомо.
Эдди потер ледяную руку о бедро, пытаясь согреть её.
- Она не сделала ничего, чтобы привлечь ваше внимание. Она...
-...невинна? - закончила за него Сестра Сардоникус. В её голосе звучало какое-то пугающее желание.
- Да, но она очень нетерпелива.
- Почему бы нет? Посмотрим, как она развлекается. - Она взглянула на дрожащего Гулливера. - А, вы решили вернуть его нам. Как мило. Он такой очаровашка.
Она подошла к нему. Только потеря крови и слабость не позволили ему отпрянуть от ужаса увиденного. Сестра Сардоникус встала перед ним, широко расставив ноги, так, чтобы он мог видеть её голодную вагину. Поначалу, до нег донесся запах жасмина, роз и орхидей. От этого он стал вялым и расслабленным, но, затем, пришел запах гниения и разложения. Увидев, что между её ног зиял провал, вокруг которого росли какие-то яйца, он закричал. Она прижала его лицо к себе. Его всего облепили мухи, рот наполнился гнилой кровью.
К этому моменту, он уже окончательно сошел с ума, равнодушный ко всему.
Он смотрел на её вагину, похожую на ярко-красный рубин. Она всё увеличивалась в размерах, заполняя красным всё вокруг, пока из неё вдруг, не вылезли зубы и голова Гулливера не оказалась расколота, словно орех. Тут же, к телу бросилась Сестра Умбиликус и принялась засасывать его плоть, очищая кости добела.
Вскоре, Сёстры исчезли.
Пока Паук собирал кости, Эдди ощутил, что его желание Сестры Сардоникус куда-то пропало.
***
- Кассандра.
Я здесь, Эдди, подумала она, и буду, пока есть ты. Я буду присматривать за тобой и оберегать тебя, пока всё не закончится.
- Не слышал, как ты вошла.
Ей захотелось рассмеяться. Мертвые передвигаются очень тихо. Бедный, милый, сумасшедший Эдди. Убийство, вторжение в чужое обезумевшее сознание, и его самого когда-нибудь сведет с ума окончательно. Бедный, жалкий, потерявшийся человечек.
- Рад, что ты пришла, - сказал он. - Я чувствую... себя в безопасности, когда ты рядом. Наверное, от меня подобное слышать, весьма, странно. - Он стоял напротив большого зеркала, касаясь пальцами поверхности.
- Разумеется, это не так. Наши жизни связаны.
- Правда?
Ты, даже, не знаешь, насколько, подумала она, сидя на диване.
- Где Паук?
- В своей норе.
- Бедняга.
- Жалеешь его?
- Да. - Жалею его, как жалею тебя и твои извращенные желания, хотелось ей сказать. Но я не встану у тебя на пути. То, куда ты собираешься отправиться и есть твоя конечная цель. И, да поможет тебе бог.
- Он похож на тебя, наверное.
- В некотором смысле.
- Где ты была?
- Там, здесь. Скучал по мне?
- Как и всегда.
- Расскажи, что происходит, Эдди.
- Ты о чём?
- Ты знаешь, о чём.
Он ухмыльнулся.
- Сегодня приходили Сёстры. Скоро всё кончится.
- Ты хочешь именно этого?
- Конечно, - бросил он. - Что ещё мне остается? Я упорно трудился и сделал очень много, чтобы отказываться. Это моя судьба.
- Наверное.
- Выбора нет. Если останусь, что меня ждет? Меня выследят и закроют в психушке на всю жизнь.
- Всегда есть смерть.
- Ты о чём?
- Если ты мертв, никто не будет на тебя охотиться.
- Самоубийство?
- Почему нет? Смерть освобождает.
- Я не могу убить себя.
- Я могу.
- Убить меня?
Она рассмеялась.
- Не драматизируй. Смерть есть смерть, как к ней ни относись. Я сделаю с тобой то же, что ты сделал со мной.
- Нет.
- Боишься?
- Нет.
- Думаю, боишься. Не надо. Я была там, я покажу тебе.
- Не обсуждается.
Плохо, подумала она. Смерть освобождает сознание и тело от всех болезней.
- Дело твоё.
- Я направляюсь в Земли.
Она улыбнулась, выказывая радость за его выбор. Только, его не было. Эдди не заметил, он был во власти своих амбиций. И безумия.
- Ради отца, - сказал он.
Да поможет тебе бог, подумала она.
Письма из ада - 8
Дорогой Эдди.
Думаю, это моё последнее письмо. Я расскажу всё, что хотела и мы забудем об этом.
Из-за убийства того копа на нас ополчилась половина штата. Впрочем, нечто подобное я и предполагала. Проблема наших правоохранительных органов в том, что им недостает организации и координации с другими службами. Если бы всё обстояло чуточку иначе, нас бы уже давно выследили и взяли.
Хвала господу, что это не так.
Нам было, куда пойти.
Помнишь, куда мы двинулись потом?
Мы проехали до конца грязной проселочной дороги и дальше пошли пешком. Вместе, держась за руки, мы шли через лес. Через поля и заросли. Занялся рассвет и дождь почти прекратился.
- Куда дальше? - спросил ты.
Я повела нас на вершину холма. Трава там была желтая и пожухлая. Я прильнула к тебе и поцеловала. Я видела любовь в твоих глазах. А ты видел её в моих. Там рядом была каменная ограда, и мы перебрались через неё. В воздухе витала прохлада. Над нами нависало черное небо, по которому плыли беременные дождем толстые тучи. Вдали грохотал гром.
Идеально.
Мы попали на кладбище.
Не помню, как оно называлось. Я бывала там не раз, но так и не удосужилась узнать название. На нём похоронена моя семья. Там, под слоем черной сырой земли, они ждут меня. Мне, даже, показалось, что я слышу их плач. Я привела тебя на самый старый край кладбища, туда, где были самые древние могилы, самые густые кусты, самые старые скрюченные деревья. По дороге ты подобрал букет увядших цветов и отдал его мне. Я так люблю тебя.
Я привела тебя в своё убежище.
Оно так заросло, что нам пришлось, буквально прорубаться, сквозь кусты. Дверь была открыта. Она всегда открыта. Раньше, давным-давно, в детстве, я приходила сюда, чтобы подумать. Ещё до того, как начались неприятности. Я помню этот момент, будто он случился вчера.
Наше любовное гнёздышко.
Внутри было холодно. Нас встретил сухой октябрьский ветер. Ты держал меня за руку. Моё сердце принадлежало тебе. Пол устилали желтые листья, они шуршали под нашими ногами.
- Сюда? - спросил ты.
- Да, - ответила я.
Я начала смеяться и не могла остановиться.
Ты дрожал.
Когда ты закрыл за нами дверь, раздался скрежещущий звук, который для нас был сладкой убаюкивающей музыкой. В нишах в стенах стояли бронзовые погребальные урны. Это место создано для нас. В углу валялись какие-то палки, ты разломал их и развел костер. Его пламя играло оттенками желтого и оранжевого. На стенах плясали огромные уродливые тени. Мы занимались любовью среди мертвецов, спали. Повсюду стояли букеты высохших цветов, ты собирал их в ладони и подбрасывал в воздух. Они медленно опадали на моё обнаженное тело.
Я была твоей. Ты был моим.
Я знаю, ты простил мне то, что было дальше.
Во тьме нашего склепа я перерезала тебе горло бритвой. Ты умер очень быстро. Боли почти не было. Этот прекрасный миг навсегда остался с нами, этим октябрьским вечером. Я пролежала рядом с тобой весь день, пока холодный ветер не засыпал нас палыми листьями и сухими цветами. Пока пауки не сплели вокруг нас паутину, а мертвые не обратились в прах. Чуть позже на небе взошла большая полная оранжевая луна. Почти такая же огромная, как твои большие мертвые глаза.
Наступила ночь, а я всё ещё была рядом с тобой. Я никуда не ушла. В этом месте, полном мертвенного очарования и холодного траура моё сердце будет биться вечно. Оно будет гореть, подобно свече.
Я всё ещё слышу ветер, гром вдали, слышу, как кладбищенские крысы шуршат в стенах. Мы всегда будем вместе, здесь.
Прощай, Эдди. Прощай, моё тёмное сердце.