Страница 24 из 61
— Это что, шутка? — удивилась Элин.
— Не похоже, — ответил Седрик. — Странно, обычно он говорит, почему нам нельзя что-то делать...
— Ну а теперь, прежде чем пойти спать, давайте споем школьный гимн! — прокричал Дамблдор.
— Красиво, — вздохнула Элин, оглядывая просторную круглую гостиную с низким потолком.
Все пространство вокруг было уставлено небольшими, уютными на вид диванчиками, а вдоль стен были расставлены цветочные горшки, часть обитателей которых при виде вошедших первокурсников начала танцевать, а другая — радостно потянулась к ним своими ростками. В любом другом месте это могло бы выглядеть устрашающе, но Элин, едва войдя в комнату, уже откуда-то знала, что ни одно растение в гостиной никогда не причинит ей вреда. Но вот тому, кто вошел бы сюда с недобрыми намерениями, явно не поздоровилось бы.
— Первокурсники, давайте сюда! — позвала их полноватая седая женщина, которая привела их из Большого зала. — Я — Помона Спраут, декан факультета и преподаватель гербологии, и я рада приветствовать вас в доме Пенелопы Пуффендуй. Прежде всего, запомните, кто бы там что ни говорил, но вы попали на лучший факультет Хогвартса. Мы не такие хвастуны, как некоторые, но мы всегда поддерживаем друг друга. На нашем гербе изображен барсук, его часто недооценивают, потому что он живет спокойно до тех пор, пока его не трогают. Но если его разозлить, он даст отпор кому угодно.
Чтобы попасть в нашу гостиную, надо постучать по второй бочке снизу в середине второго ряда, вот в таком ритме, — декан воспроизвела нужный звук, постучав по столу. — Кто ошибется — искупается в уксусе, а после трех неудачных попыток наша дверь заблокируется на три часа. Так что пока не запомните, не ходите в одиночку.
Профессор повернулась и показала на две двери, между которыми висел портрет основательницы факультета.
— Слева женское общежитие, справа — мужское, — пояснила она. — Все семь лет вы будете делить одну и ту же спальню со своим курсом. Душевые в обоих общежитиях — в конце коридоров. И, кстати, мальчики, имейте в виду, вам в женское общежитие хода нет, двери заколдованы.
Она задумалась.
— Так, что еще я забыла? Расписание я раздам вам завтра, распорядок дня — на стене, побудка в полвосьмого, занятия начинаются с девяти... Ах да, если заблудитесь в коридорах — спрашивайте дорогу у портретов... Вроде бы все. Если что, не стесняйтесь обращаться ко мне или к нашим старостам, Лесли и Габриэлю, — она махнула рукой в сторону юноши и девушки, стоявших рядом с ней. — Вопросы есть?
Громкие зевки, вырвавшиеся сразу из десяти ртов, был ей ответом.
— Будем считать это — «все понятно», — рассмеялась профессор. — Идите спать, ребята.
2 сентября 1991 года
— Вон он, смотри! Рядом с той мелкой белобрысой девчонкой.
— Это который в очках? Да ну, не может быть! Разве герои поступают на Пуффендуй?
— Да точно тебе говорю, я своими глазами видел его шрам!
Гарри не понимал, почему его персона вызывает такой ажиотаж, пока Захария Смит — чистокровный волшебник, деливший с ним одну спальню, — не показал ему несколько магических комиксов о «Мальчике, который выжил». Если им верить, Гарри начал бороться со злом и гоняться за преступниками еще до того, как снял памперсы.
Гарри представил, как бы он себя чувствовал, если бы учился рядом с Суперменом, вздохнул и приготовился терпеть всеобщее внимание до тех пор, пока окружающие не поймут, что он никакой не герой, а самый обычный одиннадцатилетний подросток. А судя по его скромным успехам в учебе, этот момент должен был наступить довольно быстро.
На уроках трансфигурации он, несмотря на свою предрасположенность к этому предмету, так и не смог превратить спичку в иголку. Хотя преобразование формы давалось ему без особых усилий и даже без палочки, но вот обратить дерево в металл не удавалось никак. Правда, к концу недели никто другой на первом курсе тоже не мог выполнить это задание, максимум добившись лишь легкого металлического блеска. То есть, никто, кроме Гермионы, которая получила за трансфигурацию первый балл в копилку факультета, от чего моментально задрала нос к потолку.
На уроках заклинаний они пока что проходили теорию и выполняли подготовительные упражнения, разучивая базовые взмахи палочкой. Гарри и тут не блистал успехами, в отличие (опять!) от Гермионы, которая, кажется, с первого раза была способна правильно выполнить даже самые сложные движения.
Вообще, Гарри уже начинал жалеть, что оказался на одном факультете с этой несносной девчонкой, чье занудство соперничало лишь с ее желанием поучать окружающих.
— Ты опять делаешь не так, тебе надо резко рассечь воздух, неужели это так сложно, смотри, показываю еще раз, вот видишь, как просто, ну-ка давай, не ленись и не надо ругаться, это не поможет тебе выполнить задание... — постоянно слышалось из разных концов класса, куда ее подсаживал профессор Флитвик, чтобы она помогала отстающим.
Как ни странно, успеваемость в классе действительно росла. Не то, чтобы Гермиона была хорошим учителем, просто даже самые бесталанные студенты старались поскорее выполнить упражнение, лишь бы избавиться от ее помощи. Неудивительно, что вне занятий однокурсники, включая Гарри, старались держаться от Гермионы подальше. Впрочем, той все было нипочем, ей, кажется, вполне хватало общества Элин, чью броню не могло прошибить никакое занудство. Их дружбу не омрачила даже первая ссора, произошедшая из-за отношения к самому скучному предмету в школе.
— Это нечестно! — горячилась Гермиона, когда Элин показала ей список ответов на все вопросы в контрольных и экзаменах по истории магии. — Ты должна отдать это профессору Спраут и рассказать, где взяла!
— Я не собираюсь убивать время на тупое переписывание учебника! — возражала Элин. — Профессор Бинс не отклоняется от текста ни на запятую, а вопросы в контрольных не менял с момента своей смерти. Это не обман, это оптимизация свободного времени!
— Обман всегда остается обманом, — Гермиона оставалась непреклонной. — К тому же ты получаешь несправедливое преимущество перед теми, кто честно учит предмет.
— Никакого преимущества, — засмеялась Элин. — Во-первых, близнецы продают эти списки всем желающим по сиклю за копию, а во-вторых, единственная, кто честно записывает лекции — это ты, все остальные на них благополучно спят. А перед тобой у меня преимуществ нет, я же тебе эти вопросы сама и показала.
— Я не собираюсь ими пользоваться! — гордо заявила Гермиона, подхватывая сумку. — А тебе должно быть стыдно!
Тем не менее, доносить преподавателям она не стала, а Элин за обедом уселась рядом с ней и как ни в чем не бывало принялась рассказывать очередную историю про то, как за ней в коридоре погнались рыцарские доспехи, якобы вопившие «датчане в замке!»
— Это потому, что в то время набеги викингов были самой страшной угрозой, которую могли только представить строители, — поясняла она. — Мне с трудом удалось убедить эту железяку, что я англичанка, хоть и со скандинавским именем.
— И на каком же именно языке ты ее убеждала? — ехидно поинтересовалась Гермиона. — Или ты уже успела выучить староанглийский?
— Да? Вот блин, вечно я на мелочах прокалываюсь... — Элин задумалась. — Интересно, а как тогда мы разговариваем с портретами и призраками?
6 сентября 1991 года
— О да, Гарольд Олсен, наша новая знаменитость...
Гарри поежился. С самого начала учебного года он пытался убедить себя, что на пиру ему лишь показалось, что профессор зельеварения смотрел на него как-то по-особенному. Но, похоже, он на самом деле за что-то его невзлюбил, едва увидев, хотя Гарри и не мог понять причину этого.
Закончив знакомиться с классом, профессор Снейп окинул первокурсников своими холодными черными глазами.
— Вы здесь для того, чтобы изучить тонкое искусство приготовления волшебных зелий и снадобий, — начал он. — На моих занятиях не будет глупых маханий волшебной палочкой, поэтому многие из вас с трудом поверят, что этот предмет является важной составляющей магической науки. Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства...