Академия относительности

Релон подо мной чуть замедлил шаг, словно и ему не хотелось приближаться к мрачной громадине Храма, что виднелась впереди. Пришлось успокаивающе погладить его между ушей, обещая недолгую разлуку с небесными просторами. Полукровки из Каернов выводя ездовых пантер, взяли за основу древних кошек подземелий, но даже те не проводили всю свою жизнь в тьме пещер, часто выходя на склоны гор, погреться, да поохотиться. Вот и Релон унаследовал эту любовь к свежему воздуху, недаром даже его имя переводилось как «ветер».

Преддверье Храма мне всегда казалось словно вырванным из другого мира: за тёмным мрамором Внешней стены прятался необыкновенный внутренний сад, сплошь состоящий из невысоких розовых кустов, между которыми змеились узорные дорожки, выложенные гранитной брусчаткой. Над цветочными клумбами возвышались кованные светильники на длинных, тонких ножках, их магический свет давал возможность розам цвести, чувствуя себя почти как под настоящим солнцем. Послушницы Первой Ступени постоянно ухаживали за розами, ровняя, удобряя их, а иногда и срезая, для многочисленных композиций, что украшали собой гостевые залы Внешнего Храма.

Казалось бы, этот сад обманка, ловушка для разума, призванная ослабить бдительность, придать иллюзорной красоты и гармоничности этому месту, но никто не ставил себе такой цели, дело было в другом. Розы в основном были тёмными, бордовыми или фиолетовыми, и они действительно подходили этому месту — именно у этого сорта шипы были ядовитыми. Один неосторожный укол и онемение, а если лепестки цветка насыщенного лилового цвета, то и паралич. А ещё аромат, одуряющий запах, немного пьянящий, немного расслабляющий, пробуждающий совершенно определённые мысли и желания.

Я поспешил пройти розовый сад, прекрасно зная его свойства и то, в какое идиотское положение можно попасть, задержись я здесь. Ведь мой путь вёл во внутреннюю часть Храма, огороженную ещё одной стеной, увитой не менее ядовитым плющом, с еще более красивыми цветами, похожими на мелкие голубые орхидеи. Именно здесь заканчивался Внешний Храм, доступный для посещения и начинался Внутренний — владения Аррастры, Паучьей Королевы, той, что правит от имени и по воле Ллос.

Ρелон остался снаружи, на попечении одного из прислужников Храма, мой же путь пролегал по гулким коридорам, в сторону Залы Приёмов. Пусть «приглашение» были неофициальным, но доложить о своём прибытии мне следовало именно там, впрочем, как обычно в отношении Храма, планы и правила остались лишь теорией — уже на следующем повороте передо мной из ближайшего алькова вышла невысокая дроу, в красном кожаном доспехе с очень говорящим паучком в правом ухе. Приближённая. Кивнула мне и поманила пальцем за собой.

Бездна. Воспоминания о похожей встрече накрыли липкой паутиной страха, и мне было бы совершенно не стыдно признаться в этом любому интересующемуся — в Храме вообще не зазорно бояться, это естественная реакция на угрожающую атмосферу этого места, ещё больше подчёркнутую обманчиво нежным Внешним Садом.

Но дроу провела меня не в Закрытую часть, как я опасался, а всё в тот же Зал Приёмов, не по центральным коридорам, а через боковой вход.

Полумрак Зала безуспешно пытались рассеять несколько люстр, свисающих с высокого потолка, но их света не хватало, чтобы разогнать вековую Тьму, притаившуюся по углам огромного помещения, особенно густую возле возвышения трона.

А на троне, объятом со всех сторон каменными лапами огромного паука, сидела она, Аррастра. Если бы не довелось когда-то увидеть Ллос, то я бы не смог без содрогания посмотреть на кошмарную Королеву, но после Богини, Паучиха уже не так пугала, и прежде чем опустить взор склоняясь, я успел рассмотреть её в деталях.

Аррастра была прекрасна, как и все Высшие Жрицы Ллос: идеальное тело, тренированное, буквально кричащие о силе, тёмно-серая, безупречная, почти чёрная кожа, отливающая блеском, фиолетовые волосы, собранные в причудливую причёску с множеством буйных, диких прядей и практически никакой одежды. Тонкий узор золотых браслетов на ногах и руках за таковую считать невозможно, как и изящные цепочки, сплетающиеся между собой в самых неожиданных местах. Разве что подобие юбки, две длинные полоски пурпурной ткани, спереди и сзади, призванные скорее подразнить, чем действительно что-то скрыть могли бы еще сойти за какое-то одеяние.

Краем глаза увидел, как приведшая меня дроу села на нижнюю ступеньку трона и только тогда раздался голос Паучихи:

— Α он красив. Понимаю Серебряного.

От открытой насмешки челюсть сжалась сильнее, но я больше никак не выдал своих чувств — ведь именно этого и ждала Королева. Недовольная отсутствием реакции, Аррастра отрывисто приказала:

— Поднимись.

Подчиняясь, я вновь устремил свой взор на неё, избегая, правда, смотреть прямо, ведь она могла принять это за вызов, чего мне точно не хотелось. Пурпурные глаза, ткань юбки была подобрана явно под них, мигнули, а потом Королева рассмеялась:

— А Маслауним тебя неплохо выдрессировал, впечатлена. О тебе говорили, как о северном выродке, возомнившем, что он может наследовать Дом после отца, но вижу, что ты осознал своё место. Подойди.

Пришлось подчиниться и этому приказу.

— Ближе.

Ещё несколько шагов и я встал у самых ступенек трона.

— На колени.

Безропотно выполнил и это, отмечая мимоходом скучающее выражение на лице сидевшей на ступеньках дроу. Лишь паучок в ухе укоризненно качнулся. А Аррастра тем временем вытянула одну ногу, недвусмысленно давая понять, что следовало сделать дальше. Пурпурные ноготки на изящных пальчиках выглядели ядοвитыми ягοдами, которых ни в коем случае не следοвало касаться, но приказы Аррастры не οбсуждаются.

Чуть поддавшись вперёд, я пοтянулся рукοй к увитοй цепοчками ноге, нο Паучиха не дала себя коснуться.

— Тοлькο губами. Можно языком, — предвкушающее прошептала она.

И вновь я подчинился, целуя холодную кожу стопы, но лизать не стал — не дали не вовремя проснувшиеся остатки гордости, да не выбитая до конца дурь. Вопреки ожиданиям, Аррастра не разозлилась, а наоборот, расхохоталась:

— Дурак, тебе позволили приласкать ту, что является предметом грёз для многих, а ты нос воротишь!

Приняв шуточный тон за позволение подняться, я встал и отошёл немного от трона, лишь потом ответив:

— Я не достоин такой чести, Кошмарная.

— Думаешь? — в притворной задумчивости спросила Аррастра — Ну если ты так считаешь…

Неожиданный удар сбил с ног и заставил растянуться на мраморном полу. Надо мной стояла дроу с паучком в ухе и готовилась повторить наказание.

— Хватит, Бризйра. Он осознал урок. Поднимись.

Я вновь встал, не делая попытки стереть кровь, струящуюся из разбитой губы.

— Келлин, знаешь зачем я тебя позвала?

— Нет, Кошмарная.

— Врёшь.

Дроу в красном доспехе недвусмысленно усмехнулась, давая понять, что она в любое время может вернуться к начатому и выбить из меня всякое непослушание. Надоело, да и не стоит врать Королеве, она всё равно знает правду.

— Вауу.

— Верно, Вауу. Они неприкосновенны.

— Да, Кошмарная.

И ради этого она меня вызвала? Не думает же она, что я совсем дурак и попробую выкинуть, что-то способное подвести меня под казнь Ллос? Мне хватило одной встречи с ней, да паучка в ухе Принцесски.

— Как-то мне кажется, что ты не проникся… Если ты думаешь, что о планах Минитфры мне не известно…

Паучиха сделала многозначительную паузу, видимо ожидая испуга или еще какой реакции, но я не доставил ей этого удовольствия, лишь пожал плечами:

— Минитфра Матриарх Цаде, у неё не может не быть планов, но я о ничего о них не знаю.

— Так уж и ничего? Например, ты совершенно не в курсе стремлений своей сестры вернуть Север Цаде?

— Кошмарная, но я не думал, что это какая-то тайна. Повторюсь, Минитфра Матриарх, а значит печётся о благе Дома в первую очередь. Мы потеряли Север, она хочет его вернуть, всё закономерно.

— Ты забываешься!