Кровь Асахейма

Защищающиеся солдаты выпустили первые выстрелы в темноту. Они стреляли в панике, почти не целясь, и плохо выбирали момент. Некоторые уже скребли руками по отвесным склонам ущелья, пытаясь сбежать от внезапной и жуткой атаки серых чудовищ, внезапно появившихся из ниоткуда.

Гуннлаугур развернулся на пятках и с силой ударил Скулбротсйором в грудь чумного солдата с широко распахнутыми глазами. Сила удара разорвала тело мутанта и разбросала останки его раздробленного тела в фонтане крови и зараженных спор. Обратным движением Гуннлаугур снес голову с плеч еще одного врага. Они не могли убегать от него достаточно быстро — не хватало места. Громовой молот потяжелел от налипших кусков мяса. Плоть сгорала на мерцающем от расщепляющего поля бойке, превращаясь в рассыпающиеся обрывки. Гуннлаугур шел по рядам врагов, словно жнец из древних времен, убивал, крушил, проламывал черепа. Он возвышался над предателями. Силовая броня делала его в два раза массивнее самых крупных из противостоявших ему солдат. Его молот, не встречая препятствий на пути, исчерчивал воздух смертоносными дугами, создавая ореол уничтожения вокруг своего хозяина, как те, что были у легендарных Железных богов.

Вальтир первым добрался до цистерны. Он прыгнул, вырываясь из рук мутантов, цеплявшихся за его броню, ударом ноги сломав при этом челюсть шатающемуся зараженному с тесаком. Космодесантник ухватился за ограждение, проходившее по периметру раздутых бортов машины, и вцепился в него, ища опору для ног.

К этому моменту враг начал отвечать на атаку. Пехота ринулась на нападавших, скапливаясь вокруг осажденных цистерн. Они пристрелялись, и Гуннлаугур получил чувствительный толчок в грудь, когда в его броню угодил залп лазганов.

Он громогласно расхохотался, встряхиваясь под лазерным огнем, словно под струями дождя.

— Так-то лучше! — пророкотал Волчий Гвардеец, прорываясь через массу окружавших его тел, убивая всех, кто оказывался в радиусе попадания громового молота.

Еще полдюжины незадачливых мутантов разлетелись на куски, упали сломанными куклами или превратились в кровавую кашу. Распухшие внутренности, крутясь, улетали в темноту ночи. — Старайтесь лучше! Ну же, нападайте сильнее!

Они прикладывали усилия. Мутанты орали на него и били ржавыми клинками, пытаясь попасть в лицо, цеплялись за ноги, когда космодесантник втаптывал их в пропитанную кровью пыль, повисали на руках, когда он замахивался молотом, выпускали плотные залпы лазерного огня в попытках свалить его с ног.

Все эти действия были тщетны. Разрушительный поток снарядов, которые выпускал Ольгейр, начисто сносил любые появляющиеся защитные построения. Хафлои пробился глубоко в их колеблющийся строй, не давая им перегруппироваться в тылу. Ужасающей мощи Вальтира враг попросту не мог ничего противопоставить.

Но настоящий ужас мутантам внушал Бальдр. Гуннлаугур, занятый собственным боем, различал только фрагменты происходящего там, но казалось, что Бальдр совершенно утратил контроль. Было слышно, как он завывает, словно банши из легенд, и от этих звуков стыла кровь. Волчий Гвардеец даже заинтересовался, какой эффект эти крики производили на врага.

— Что за Хель творится с Фьольниром? — раздался в коммуникаторе запыхавшийся голос Вальтира.

Мечник двигался вдоль борта цистерны, собираясь забраться еще выше, и разбрасывал в стороны кишевших повсюду защитников.

— Ему явно весело, — ответил Гуннлаугур, могучим пинком пробил насквозь живот разжиревшего мутанта и перемахнул через упавший труп. Гусеничная цистерна с химикатами маячила впереди в пыльной мгле, из-за мерцающего освещения стекла кабины были похожи на глаза насекомого. — Сконцентрируйся. Давай разберемся с этой штукой.

Волчий Гвардеец бросился вперед и расчистил взмахами молота два метра пространства перед собой. Три мутанта отлетели под вращающиеся гусеницы. Они долго кричали, пока тяжелые траки медленно перемалывали их тела в кровавую кашу.

Гуннлаугур прыгнул, вырываясь из толпы мутантов, и приземлился на радиаторную решетку на морде машины. Она вся была изъедена ржавчиной, и целые ее куски оставались у него в руках, когда космодесантник взбирался по ней к кабине. Гуннлаугур забросил молот за спину, закрепив его на магнитных замках, и теперь карабкался по носу гигантской машины.

Несколько врагов попытались последовать за ним, но большая их часть упала под нескончаемым прикрывающим огнем Ольгейра.

— Большое спасибо, Тяжелая Рука, — передал Гуннлаугур, когда добрался до мутного бронестекла кабины. Он наслаждался происходящим.

— Пускай они помучаются, — радостно ответил великан.

Гуннлаугур размахнулся и разбил кулаком ближайшее стекло. Наружу вырвались клубы плотного зеленого дыма, устремляясь вниз, к земле, словно разливающаяся рвота.

Космодесантник ухватился за раму и забрался внутрь. Экипаж цистерны был навечно прикован к мягким командным креслам. Восемь существ сидели в тесном пространстве кабины, забитой горами дрожащих и пульсирующих тканей и псевдооборудования. От покрытых слизью конечностей экипажа тянулись щупальца, соединенные с пучками грязных металлических кабелей. В полупрозрачных мешках булькали какие-то жидкости, которые затем фильтровались в открытых баках и, пенясь, подавались по длинным трубам куда-то в глубь необъятной машины.

Экипаж повернулся к прорвавшемуся в кабину космодесантнику и завопил в бессильной злобе.

— Ну что?! — прорычал Гуннлаугур, пробравшись наконец через разбитое лобовое стекло и с грохотом спрыгивая на пол кабины. Он вытащил громовой молот из-за спины. — Кто первый?

Все они кричали одновременно. Пожав плечами, Космический Волк начал размахивать молотом, круша то, что осталось от черепов смертных, изничтожая их чахлые внутренности. Они умирали, вереща, прикованные к своим креслам и вынужденные смотреть, как Гуннлаугур убивает их одного за другим. Со смертью каждого из них содрогалась вся машина. Рев двигателей стал больше походить на прерывистый плач, а облака дыма поднялись еще выше. Когда почти весь экипаж был уже мертв, Гуннлаугур почувствовал, как цистерна меняет направление движения, поворачиваясь вокруг своей оси и начиная неуправляемо давить все вокруг.

— Пора уходить, веранги, — донесся голос Вальтира из коммуникатора.

— Уже? — удивился Гуннлаугур, ломая шею последней визжащей твари из экипажа и продвигаясь на дальнюю сторону кабины. — Хель, ты быстро управился.

Он взглянул на учиненные им разрушения. По металлической сетке пола стекали какие-то жидкости, розоватые от крови, с чернильными пятнами смазки. Восемь мертвых тел скорчились в спутанной массе шипящих кабелей и разбитых металлоконструкций. Питающие клапаны перестали извергать бледный газ, и его последние клубы лениво растворялись в воздухе.

Гуннлаугур удовлетворенно хмыкнул и проломил дальнюю стену кабины, оставив громадную дыру со рваными краями в обшивке. Космодесантник выскочил наружу и повис, уцепившись за ее край. Тяжелая машина продолжала двигаться, однако теперь ею больше никто не управлял. Десятки вражеских солдат, столпившихся вокруг нее, затянуло под гусеницы, пока они пытались убраться с дороги. Над полем боя разносились яростные вопли Бальдра и боевые кличи Хафлои. Они уже уничтожили свою цистерну, которая полыхала бледным химическим пламенем у одной из стен ущелья.

Гуннлаугур увидел, как Вальтир спрыгнул с накренившегося корпуса машины и, пролетев по воздуху, приземлился прямо в центре толпы мутантов с горящими взглядами. Гуннлаугур напрягся, готовясь проделать то же самое.

И тут взорвались крак-гранаты.

Вальтир закрепил их по всей длине бака с химикатами, как Гуннлаугур и приказал. Они разрывались одна за другой, выворачивая округлые борта бака и разливая едкое содержимое во все стороны. Гусеничная цистерна взбрыкнула, задрожала и вспыхнула, сбросив Гуннлаугура с кабины. Он тяжело приземлился на землю в нескольких метрах от машины, глубоко пропахав наплечником скалистый грунт и ударившись шлемом о залитые кровью камни.