Кровь Асахейма

Гуннлаугура вжало в спинку кресла. Пусковой тоннель пролетел мимо размытым пятном, и «Цест» вылетел из корпуса «Ундрайдера». На краткий миг перед глазами мелькнули кружащиеся звезды, частично скрытые длинными клубами дыма и пламени.

Затем перед ними возник оплывший корпус вражеского эсминца и начал приближаться на пугающе высокой скорости. Ёрундур хорошо рассчитал момент запуска: они летели точно между кораблями, направляясь под беспорядочную мешанину бронепластин, к двигательным отсекам. Вокруг них бушевал шторм лазерных лучей. Некоторые попадали по корпусу тарана и встряхивали его, но машина все равно неуклонно продолжала свое движение к цели.

Гуннлаугур немного подкорректировал курс корабля, направив его вниз, к уже поврежденной секции обшивки. Он выпустил ракеты, затем открыл огонь из тяжелых болтеров, поливая огнем выбранное место удара. Раскаленный до температуры поверхности звезды огонь магнамелты он приберег напоследок, когда корпус эсминца уже навис над ними, выплывая из пустоты, словно адамантиевый утес. Несмотря на всю свою подготовку, Гуннлаугур не смог удержаться и заскрипел зубами от напряжения, непроизвольно сжав челюсти, когда обшивка оказалась уже совсем близко.

Удар был ужасающе сильным. «Цест», пылая, влетел в бушующий центр плавящегося и бурлящего металла. В какой-то миг он пробирался через потоки настоящей магмы, отталкивая с пути плавящиеся опоры и пластины брони. Потом он жестко врезался в массивное ребро каркаса, и его развернуло вверх. Он несся по инерции вперед, проламывая и разрывая пластины стали и адамантия, погружаясь все глубже в запутанные недра пробитого борта эсминца.

Сидящего в кресле Гуннлаугура бросило вперед, он удержался только благодаря толстой металлической раме, прутья которой лежали поперек его груди. Мощные и быстрые взрывы полыхнули вокруг штурмового тарана, превратив вид из кабины в оранжевую мешанину из языков пламени.

Ребро каркаса эсминца согнулось, перекрутилось и наконец сломалось, из-за чего очередной ливень из обломков рассыпающихся конструкций корабля обрушился на все еще движущееся штурмовое судно. Двигатели тарана внезапно отключились, и вместо их рева зазвучали скрип разрываемого металла и шипение потоков уходящего воздуха.

«Цест» медленно и нехотя остановился, вклинившись глубоко в недра вражеского корабля, словно застрявшая в плоти жертвы пуля.

Гуннлаугур отстегнул страховочную раму и открыл замки кабины. Системы тарана сбросили зажигательные снаряды, раскидав их вокруг корпуса судна, расчищая место для откидных десантных помостов. Люк кабины пилота открылся, и Гуннлаугур выбрался наружу, протянув руку к громовому молоту сразу, как только слез с накрененного корпуса «Цеста».

Вокруг него был настоящий лабиринт разрушения, весь пылающий, завывающий и разваливающийся. «Цест» проломил огромную дыру в борту эсминца, вырвав целые куски из конструкции корпуса и оставив после себя изорванные края палубного настила. Поток утекающего кислорода обрушился на него, потушив бесчисленные пожары, окружавшие место столкновения. Разбитые светильники мерцали и раскачивались, свесившись на проводах, вырванные из креплений, и создавали гротескные тени, скачущие по разрушенным конструкциям.

За их спиной, в конце сужающегося тоннеля из оплавленных металлоконструкций, виднелась пустота космоса. Впереди же лежал корабль, который им предстояло уничтожить. Гуннлаугур активировал Скулбротсйор, и синий разряд молнии проскочил по адамантиевому навершию.

— Нам пора! — прорычал он, поднимаясь с обшивки «Цеста» и подтягиваясь на обломанном куске обшивки.

Остальные члены стаи выбрались из вынесенных вперед отсеков для десанта. Они спрыгнули с корпуса вертикально застрявшего «Цеста», ухватившись за уцелевшие балки и скобы, и начали карабкаться вверх через учиненные разрушения. Атмосферы не было, но искусственная гравитация корабля работала и позволила им сориентироваться в пространстве и выбраться из мешанины обломков. Они перегруппировались на следующей палубе, в первом удачном месте, где имелось что-то похожее на стены, пол и потолок.

— Это было… вдохновляюще, — произнес Ольгейр, стряхивая мусор с плеч.

Сигрун удобно устроился в его руках. Ольгейр водил стволом из стороны в сторону, внимательно осматривая открывшееся пространство. Остальная стая рассыпалась веером. Линзы их шлемов пылали красным светом в изменчивом сумраке.

Вокруг них протянулось большое открытое помещение, пустое и отвечающее эхом на каждый звук. Судя по уцелевшим деталям, когда-то здесь был склад. Пол был сделан из скалобетона, а стены — из металлических листов. Темные каннелированные колонны заполняли все пространство, и каждая из них соединялась стрельчатой аркой с ребристым потолком. Из-за вакуума в зале было тихо и холодно, как от дыхания Моркаи. Не было ни жизни, ни движения. Только по слабой вибрации двигателей, которая чувствовалась сквозь ботинки брони, можно было понять, что на корабле еще есть жизнь.

В дальней стороне комнаты, в тридцати метрах от десантников, было шесть грузовых шахт, закрытых армированными заслонками.

Бальдр опустился на колени и осмотрел пол. Он очистил небольшой участок пола от все еще раскаленной пыли.

— Следы гусениц, — сказал он, глядя на Гуннлаугура. — Это гараж.

Гуннлаугур кивнул и несколько раз взмахнул Скулбротсйором, потом покрутил головой. Из-за полета в тесной кабине штурмового тарана у него затекла спина, и он ощущал потребность размять руки.

— Ну что, направляемся к мостику, — произнес Гуннлаугур.

Стоило ему замолчать, как одна из заслонок начала подниматься. Болезненный зеленый свет, бледный, как болотный газ, пробивался из-под нее и быстро рассеивался в темноте. Черные, полускрытые дымкой фигуры приближались с той стороны.

— Пока нет, — ответил Вальтир, прокручивая Хьольдбитр в руке перед тем, как занять боевую стойку. — Нас встречает экипаж.

Глава седьмая

Ёрундур споткнулся и с трудом удержался на ногах. Смертным, которые находились поблизости, повезло меньше. Тех, кто был пристегнут к креслам, безжалостно мотало в страховочных ремнях. Остальные же пролетели от одной стены к другой, приземляясь с хрустом и щелчками сломанных костей.

Стена огня прошла по обзорному куполу и перегрузила половину установленных в корпусе сенсоров, на какое-то время лишив команду информации об ужасающих повреждениях, которые «Ундрайдер» получил во время сближения. Галерея на дальней стороне мостика изогнулась и провисла из-за лопнувших опор. Крики, которыми отдавали команды, и вопли боли звучали на фоне шума взрывов и разрушений.

— Оценка, — скомандовал Ёрундур, хватаясь за спинку командного трона, справляясь с резким креном «Ундрайдера».

Бьяргборн ответил с трудом. Что-то, возможно, острый обломок, ударило его по лицу, и теперь по щекам стекали струйки крови.

— Ох… — пробормотал он невнятно. — М-множественные попадания. Корпус пробит на четырех, нет, на пяти уровнях. У нас быстрая разгерметизация отсеков. Нет. Не везде.

Ёрундур бросил взгляд на один из немногих все еще действующих пикт-экранов, быстро анализируя выведенные на него данные.

— Мы смогли повредить их корабль? — спросил он, больше интересуясь нанесенном противнику уроном, чем собственными повреждениями.

Бьяргборн снова запросил отчеты с сенсоров. Его руки дрожали, но он держался изо всех сил.

— Да, смогли, — рапортовал он. Даже в таком разбитом состоянии он говорил гордо. — Довольно сильно. Взгляните сами.

Бьяргборн переключил передачу с сенсоров заднего вида на экраны командного трона.

Ёрундур увидел, как эсминец увеличивает дистанцию между ними. Ближайший к ним борт пестрел быстро потухающими вспышками пожаров. Целые секции обшивки были разбиты. Рой блестящих обломков кружился в пустоте вокруг вражеского судна. Казалось, что у него возникли проблемы с разворотом, и теперь он неуклюже вращался в пустоте, как выброшенный на мель хвалури.