Кровь Асахейма

Он открыл рот и медленно втянул в себя холодный воздух каюты. Его второе сердце остановилось, а основное снова стало биться в нормальном ритме.

Он слышал, как на палубах вокруг него, над и под ним кипит жизнь. Кэрлы устало тащились по коридорам, фильтрационные модули пыхтели, прокачивая рециркулируемый воздух по кораблю, вторичные стабилизирующие системы мягко щелкали, иногда испуская потоки трескучего шума, когда машинное ядро «Ундрайдера» отправляло им команды подкорректировать тот или иной параметр.

Было ощущение, что находишься в брюхе какого-то огромного живого существа.

Бальдр приподнялся на локтях. Этой ночью он больше не сможет уснуть. Его мокрые волосы тонкими прядями упали на лицо. Он поднял руку к глазам и увидел, как пот блестит на коже. Бальдр смотрел на дорожку влаги, сбегающую по неровностям ладони, оставляющую мокрый след, какой остается от дождевой капли, стекающей по стеклу.

Когда они выйдут из эмпиреев, ему станет легче. Возможно, невзгоды гарнизонной службы, разбавленные несложными боевыми миссиями, окажут благоприятное воздействие. Может, это и будет скучно, но зато поможет восстановиться.

Бальдр уронил руку обратно на койку. Пот, выступивший на коже, быстро испарялся, даря прохладу. Он не стал брать полотенце и вытираться — его тело вполне могло справиться само. В любом случае холод ему не повредит, а мысли станут яснее.

Он снова лег и опустил голову: глаза открыты, бездумно смотрят в потолок.

Будет скучно, но зато поможет восстановиться.

«Я не должен надеяться на это».

Когда они выйдут из эмпиреев, ему станет легче.

Глава шестая

— Мы почти прибыли, повелитель.

В голосе Бьяргборна слышались нотки облегчения. Гуннлаугур подумал, что ему выпала нелегкая судьба: руководить тесным, плохо оснащенным фрегатом с бродящей по нему стаей разочарованных Небесных Воинов. Учитывая все обстоятельства, он неплохо справился.

— Очень хорошо, капитан, — сказал Гуннлаугур, нанося на бороду лак перед тем, как надеть шлем. — Выводите нас как можно ближе.

Гуннлаугуру нравились смертные. Он любил их простоту и высоко ценил их отвагу. Кэрлы были крепким племенем даже без генетических манипуляций, они могли стоять на своем, исполняли приказы и знали, с какого конца браться за топор, если этого требовали обстоятельства. Бьяргборн был хорошим представителем этого рода.

Капитан развернулся на троне, чтобы контролировать процесс выхода в реальное пространство. Свинцовые панели, закрывающие обзорный купол перед ним, скрипнули и щелкнули, готовые раскрыться, когда будут убраны задвижки.

Все семь членов отряда Ярнхамар стояли на помосте за капитанским троном так же, как и в начале варп-перехода. Все были облачены в доспехи. Гуннлаугур чувствовал их желание снова ощутить твердую землю под ногами. Почему-то сильнее всего оно исходило от Бальдра. Он утратил свое обычное беззаботное выражение лица и казался измотанным варп-переходом.

— Мы прорываем пелену, — сообщил Бьяргборн. — Навигатор рапортует, что Ваше желание выйти как можно ближе будет исполнено.

Корпус «Ундрайдера» заскрипел, как будто ему приходилось бороться со встречным ветром. Низкий рокот варп-двигателей постепенно стихал, чтобы незамедлительно смениться на рев двигателей, предназначенных для реального пространства.

— Ну что ж, посмотрим на это место, — вздохнул Гуннлаугур. Его взгляд был направлен на обзорный купол, он ждал, когда уберут заслонки.

Откуда-то из глубин фрегата раздался треск, эхом прокатившийся по кораблю. Палуба задрожала. Звук, похожий на протяжный вопль, разнесся по мостику, за ним последовало резкое шипение. Космические двигатели с ревом запустились, защитные заслонки с лязгом открылись. В течение нескольких мгновений на обзорных экранах были видны только размытые завитки ложных цветов. Затем они разошлись, и стал виден темный бархат космоса, украшенный яркой россыпью звезд. В центре экрана, прямо по курсу, виднелась ржаво-красная планета, покрытая похожими на шрамы чугунно-черными пятнами.

Когитаторы вокруг командного трона резко ожили, обрабатывая потоки данных, хлынувшие из корабельного сенсория. Сервиторы начали что-то бормотать своими опухшими языками, зажглись целые блоки отделанных бронзой индикаторов на панелях управления. «Ундрайдер» снова был в царстве физики и материи.

— Выходите на скорость сближения, — спокойно приказал Гуннлаугур, подходя ближе и становясь сбоку от Бьяргборна, чтобы лучше видеть, что творится впереди. — Есть что-нибудь на ауспике?

Бьяргборн работал четко, его руки мелькали над переключателями и клавишами, встроенными в подлокотники трона.

— Пока ничего, повелитель. Эфир просканирован на девяносто два про… О. Мы что-то получаем. Мы что-нибудь получаем? Да, у нас есть корабельные сигнатуры.

Гуннлаугур почувствовал, как волоски на шее встают дыбом.

— Покажи, — велел он.

За спиной он услышал низкий рык Ольгейра. Сладкий запах жажды убийства неожиданно коснулся его органов чувств.

— Принимаем незашифрованное сообщение, — сообщил Бьяргборн, щелкая переключателем, чтобы транслировать передачу по громкой связи на мостике. — Координаты источника пока не определены.

Динамики с обеих сторон командного трона включились, раздался белый шум.

Ингвар встал рядом с Гуннлаугуром. Его серые глаза неотрывно смотрели на кроваво-красную сферу, висевшую в пустоте перед ними, на лице читалось напряжение.

— Не транслируй этот сигнал, — сказал он.

Руки Бьяргборна уже начали двигаться, чтобы выполнить этот приказ, но было слишком поздно. На несколько секунд шипение помех уступило место различимым словам, произносимым влажным, искаженным обилием слизи голосом.

— …сккркссскрт… сфцссскх… скиррс… талемон мои мон моррдар эк’скаддерййул… нергал алех фрарррйар… ах х’йар нергал…

Трансляция оборвалась.

— Сколько кораблей? — требовательно спросил Гуннлаугур.

— Один, повелитель, — ответил Бьяргборн. Его лицо было белым как мел. Он не понимал слов, но знал, кто их произнес. — Я думаю.

Гуннлаугур развернулся лицом к стае. Он уже чувствовал, как закипает его кровь.

— Всю энергию на орудия. — Он снял шлем с пояса и надел его. — Полный вперед.

Ярнхамар тоже пришел в движение. Ёрундур занял позицию у трона, его глаза блестели от неожиданного возбуждения. Все остальные надели шлемы, закрепив их с резким шипением клапанов.

Гуннлаугур бросил взгляд на обзорный купол, исследуя звездную россыпь. Его животный дух уже проснулся и разогревал мышцы, обострял чувства, ускорял мысли.

— Найди его! — прорычал он. — А потом убей!

Космические битвы были странными и изменчивыми. Большая их часть проходила на невообразимо больших расстояниях с помощью статистических данных и локационного оборудования, так что капитаны кораблей даже не видели противника. Некоторые сражения длились по несколько месяцев, когда корабли совершали периодические прыжки в варп и обратно в затянувшихся попытках получить преимущество от позиции. Другие были просты и жестоки: протараненный корпус разлетался на части в ужасающей вспышке взорвавшихся двигателей, а перегруженный генератор щитов запускал каскад разрушительных цепных реакций. Количество переменных, которые надо учитывать, было огромным, а варианты развития событий — неисчислимы.

Именно поэтому Ёрундур наслаждался боем. Ни один когитатор с симуляцией поведения не обладал достаточным воображением, чутьем для ведения войны в пустоте. Эту функцию выполняли капитаны из плоти и крови, мужчины и женщины, которые знали допустимые пределы своих кораблей так же, как знали предел возможностей своих собственных тел и душ, которые могли выжать из себя всю власть и агрессивность, когда вселенная вокруг них взрывалась огнем и кровью.

В данной ситуации, конечно, все было иначе. Ёрундур знал о тонкостях управления «Ундрайдером» не больше, чем недавно зачисленный в команду лейтенант. Правильным было бы оставить корабль в руках Бьяргборна и довериться опыту смертного в том, что касалось возможностей его корабля.