Тайна тёмного клана

Сев обратно в кресло, Адамина поставила на стол бутылку с темно-коричневой жидкостью и большую кружку. Налив себе, посидела минут пять, смотря на огонь в камине, а потом залпом выпила, даже не поморщившись.

Мне не предложила. Да я и не просила. Пить никогда не любила, в молодости могла ещё выпить бутылочку пива или же вина, а чем старше становилась, тем больше у меня росла непереносимость алкоголя. В последний раз, когда пила, голова так разболелась, что увлекаться подобным мне сразу перехотелось.

— Рассказывай, — потребовала она, убирая и бутылку, и кружку. — Хотя постой. Я проголодалась. Посиди тут, я сейчас.

Я проводила взглядом Адамину, втайне надеясь, что она решит, что есть в одиночестве не очень вежливо, и принесет порцию на меня. Мои ожидания оправдались. Она принесла целый котелок, в котором, как мне кажется, до сих пор что-то булькало и издавало просто умопомрачительный аромат.

В итоге говорить мы стали только после того, как плотно поели. Меня тут же потянуло в сон. Тепло, полный желудок, приятная атмосфера. Что ещё надо? Но Адамина не хотела ждать до завтра с разговорами. Что-либо скрывать от неё я не стала. Смысл? Конечно, она могла сдать меня. Только вот зачем?

Рассказала историю Эволет, не став упоминать последний эпизод с демонами в проулке. Тут есть небольшая особенность. Да, в этом мире всё знают о демонах. Да, тут есть люди, которые учатся избавляться от них. Да, демоны тут намного реальнее, чем, например, в моём прошлом мире всякие НЛО. Вот только видеть их могут, насколько мне известно, единицы. В темном клане это экзорцисты. Конечно, слово другое, но смысл тот же. А в светлом клане паладины. Паладинов намного меньше, но они тоже есть, и они больше специализируются не на изгнании или уничтожении, а скорее на очищении. Бьют магией по большим площадям, очищая от скверны не только самих демонов, но и всех духов и духовные сущности, которые попадают в зону этого самого очищения. Экзорцисты же работают именно точечно, уничтожая только демона, не затрагивая больше ничего и никого.

Просто так обычный человек увидеть демона не может. Для этого должно быть соблюдено два условия. Первое — демон сам желает, чтобы его увидели. Второе — у человека в крови должен быть хотя бы мизерный, но всё-таки дар видения. При полноценном даре человек может видеть демона даже тогда, когда тот этого не желает. Видеть, но не слышать.

И, судя по всему, такой дар у меня всё-таки есть. Сейчас, например, между небольшим шкафом и стеной я отчетливо могла рассмотреть горящие красным глаза. Кот, кстати, тоже временами косился в ту сторону, лениво при этом жмурясь и не проявляя никакого беспокойства. Видит, но не считает большой угрозой? Это хорошо, ведь животные обычно более чувствительны ко всему опасному.

Эволет никогда подобным не интересовалась, знала лишь, что такие люди редки. А я понимала: если обладаешь какой-нибудь редкостью, десять раз подумай, прежде чем объявлять всему миру об этом.

Вот поэтому говорить о своем умении не стала, решив сначала разобраться с этим самостоятельно. И пусть Адамина знакомая моего деда, мне с этого как-то ни горячо, ни холодно. Я её впервые вижу. Даже в воспоминаниях Эволет не нашла того момента, когда они встречались.

— И чего думаешь делать? Хотя постой, — бабулька наклонилась и выдвинула ящик стола, доставая длинный мундштук и тонкие сигареты. Я опять растерялась. Надо же, даже тут это есть. Прикурив, Адамина выдохнула дым и зажмурилась. — Раз пришла искать работу, значит, замуж не хочешь?

— Не очень, — ответила, ладонью отгоняя от себя дым.

— А зря. Я в молодости тоже не захотела, а сейчас у меня вот, только Сверр и есть. Он, конечно, отличный кот, но всё-таки просто кот.

— Вы не выглядите расстроенной, — сказала, расслабляясь и переставая пытаться отогнать белесый дым. Казалось, он буквально лип ко мне.

— Конечно, — Адамина улыбнулась, обнажая белые крепкие зубы. Надо же, я думала, тут с этим будут проблемы. Мне открывается всё больше сюрпризов. Всё- таки память Эволет не передаёт полную картину мира. Девушка хоть и знала много, но все её знания были лишь простым материалом из учебника, ведь она толком мира и не видела. Чтобы выудить их из памяти, приходилось прилагать усилия. — Сдались мне эти спиногрызы. А мужчины те же дети, только росточком повыше да посильнее. Нет, мне и без них хорошо жилось. А вот тебе не помешал бы муж.

Адамина фыркнула, снова зажмуриваясь.

— Почему? — спросила, удивляясь.

— Понимаешь, — Адамина чуть наклонилась, стряхивая пепел в небольшую стеклянную пепельницу, — такие, как ты, не могут жить сами по себе. Ты себя в зеркало видела? Ты знаешь, сколько у твоего отца было проблем из-за красавицы жены? Да он на дуэлях убил больше десяти человек. И ты не подумай, что во влюблённости этих несчастных виновата твоя мать. Нет, Эвелина была нежной, кроткой, доброй женщиной. Вот только красота её не давала покоя многим мужчинам. А ты, как я и сказала, похожа на мать. Хотя, — бабулька затянулась, а потом задумчиво выпустила дым, смотря на меня таким внимательным взглядом, что мне стало неуютно. — Хотя не думаю, что она стала бы сильно сопротивляться. Слишком была кротка, даже, скорее, покорна. Ей проще было подчиниться обстоятельствам. Даже если бы она оказалась в тех же условия, что и ты сейчас, то, я уверена, выбрала бы замужество. Так почему бы тебе не поступить так же?

Я вздохнула, тут же принимаясь кашлять. Надо же, вроде сигареты, а дым от них какой-то больно уж ядрёный. Нахмурилась. Не была я любителем объяснять что-то кому-то, тем более что Адамина не была мне близким человеком. С чего я вообще ей должна объяснять свой выбор?

— Я всегда была взаперти, — неожиданно для себя самой начала говорить я, хмурясь ещё сильнее. — Я не видела мир, смотрела на него сквозь прутья воображаемой клетки. Ничего не решала, никуда не могла пойти самостоятельно. Мне нельзя было уходить дальше положенного. Каждый день, на протяжении девятнадцати лет, моя жизнь была распланирована кем-то другим, не мной, — я моргнула, удивляясь непонятно откуда взявшимся слезам. Что это? Сама от себя не ожидала такой артистичности. Надо же, даже заплакать смогла. А ведь я не врала, просто озвучивала мысли, которые постоянно терзали Эволет. Её на самом деле тяготила жизнь взаперти. Плюсов было много, но все они не отменяли того, что у неё отняли свободу. Впрочем, сама Эволет совершенно не знала, что с ней делать. Она просто мечтала, толком не понимая, что это такое. — Мне даже в любви было отказано. Просто поставили перед фактом, и всё. Почему? Я всю жизнь была послушной, делала, что говорят, прилежно учила уроки, изучала то, что мне совершенно не нравилось, занималась тем, что ненавидела. Так почему я не могу получить за все мои старания награду? И даже после смерти деда кто-то другой посчитал, что может решать за меня. Словно я кукла, у которой нет ни воли, ни желаний, ни мнения.

Я затихла, вытирая глаза. Адамина молчала, продолжая курить и задумчиво меня рассматривать. Секунды складывались в минуты, и молчание затягивалось. Хотя мне было наплевать. Я развлекалась тем, что пыталась разглядеть демона, который так и не думал куда-либо уходить.

— Если твой жених найдёт тебя и потребует немедленно выйти за него, ты ничего не сможешь сделать. Ты это понимаешь? — спросила Адамина, поглаживая рукой Сверра. Я же тут же обратила своё внимание на кота. Темно-серый, пушистый, с ярко-голубыми глазами.

— До того времени нужно ещё дожить, — ответила, улыбаясь. — Так вы возьмете меня на работу?

Адамина прищурилась, открыла рот, словно что-то хотела мне сказать, а потом резко отвернулась.

— Делай что хочешь, — не совсем понятно произнесла она, закрывая глаза. — Когда выйдешь из этой комнаты, то справа увидишь лестницу на второй этаж. Можешь занять любую комнату. А сейчас я бы хотела подумать.

— Конечно, — ответила, подскакивая. — Доброй ночи.

Выскочив за дверь, тихо закрыла её. Повернувшись, прислонилась спиной к двери и хмыкнула. Оставалось надеяться, что Адамина не станет сдавать меня. От волнения даже спать перехотела.