Ангел

- А ты, заткнись! - повернувшись к Марине ткнул ей пальцем между грудей, хотя этого можно было не делать и не говорить, она уже овладела собой и только тихо всхлипывала, спешно вытирая слёзы ажурным, душистым платочком.

- Сержанта Беляева вызывают в тринадцатый кабинет, - сказал рядовой в рацию, - приём.

Но отозвался по радио Семёнов:

- Даньков с тобой сейчас?

-Так точно, товарищ старший лейтенант. Они уже закончили.

- Будь другом, заверни его ко мне, на допрос?

- Есть! - и мне кивнул, - за мной, впереди меня.

Я стал рядом с Вялым, насупив грозно брови. Пошли. А Марина осталась. Вялый проникся ко мне ещё большим уважением, пожалуй, даже большим, чем после подвига с Котом.

- Подружка? - Без всякой надежды, что отвечу,?спросил Вялый. ?Я и не ответил, даже не удостоил его взглядом, моя тёмная крепость должна остаться в легендах.?

- Разговорчики! - прикрикнул рядовой, - направо!

Иду под конвоем, вроде бы проникнуться грустным моментом и расстраиваться, а меня плющит! Как я сегодня Марину отбрил, такой знатный пинок по ее гордости и чести, даже круче чем, когда-то жестоко изнасиловал. Да, она настоящая ведьма, Света права. Вот только зачем Света хотела её нанимать в помощники? Где логика, а? Тут-то мой маленький, великий стратег и ошиблась. Эту женщину не подпускать к нам ближе прямой видимости?двадцатикратного бинокля.?

Влюблена в меня? Как бы не так!

- Даньков, дверь налево, стой, - распорядился рядовой и открыв двери, сказал, - товарищ старший лейтенант примите Данькова.

- Хорошо, спасибо. Заходите, Сергей Дмитриевич, - пригласил меня войти в кабинет, протягивает руку для пожатия, - присаживайтесь.

Интересно. Видел Вялый или нет, как лейтенант мне жмет руку? Тогда к тёмной легенде прибавится еще и крысиные балаболки, вроде как,?ментовский стукач, или чего хуже - засланец.

- Есть хорошие новости, - продолжил лейтенант, - я взял ваше дело, хоть начальство сильно возражало. Если не закрою дело за три дня, по шапке дадут, точно. Но мы ведь сами заинтересованы в этом? Верно?

- Верно.

- Как обживаетесь на непривычном месте?

- Не скажу, что в восторге, но контакт налаживается, - пошутил я с сарказмом.

- А может пойдете к нам агентом под прикрытием? Посадим Вас в тюрьму года на три, скажем за зверское убийство полицейского, войдете в роль? Станете разведчиком? - тоже шутит лейтенант, но знаю я эти шутки.

- Нет уж! У меня другие планы на жизнь.?

- Хорошо, - он улыбнулся, - Тогда приступим к делу. Я встречался со Светой. И Вы были правы, она серьезная девочка. Мало того, мне показалось, что разговариваю с женщиной лет сорока.

- Вам не показалось, товарищ лейтенант.

- И она уверила меня, что ваши отношения очень близки, но не настолько, чтобы обвинить вас в педофилии. И я подозреваю - Вас оклеветали, дезинформация, пришла от непорядочных людей. Вот на это и будем делать упор. Кому-то нужно вас опорочить. У вас есть, кого лично подозреваете?

- Да.

- Можете перечислить?

Трудный вопрос. Легче перечислить друзей, а остальные, либо враги, либо просто прохожие. Но я провел десять минут назад, собственное расследование и круг подозреваемых сузился до Марины.

- Вот сейчас приходил адвокат.

- Марина Анатольевна?

- Да. Подозреваемая номер один.

- А зачем тогда нанимаете такого адвоката?

- Я не нанимал, она самозванка.

- Могу посодействовать, но мне кажется, имеет смысл, работать с ней.

- Зачем?

- Затем, чтобы узнать истинные её цели.

- Нет! Никогда!

Семёнов смерил меня проницательным взглядом, делая про себя только ему понятные выводы, кивнул в знак согласия, продолжил:

- Кого еще подозреваете?

- Завьялова Вера Михайловна, мать Светы.

- Оно и понятно. Ещё?

- А от кого поступило заявление? - решил я немного изменить форму беседы, потому что, Семёнов очень хитро ведет расследование, только одни вопросы, а выводами делиться не считает нужным. Но я тоже хочу участвовать в расследовании. Роль информатора меня не устраивает.

- Вообще-то по правилам, подозреваемому не положено, но Вы особенный случай, и я скажу, источник анонимный.

- А что? Полиция и доносы от неизвестных расследует?

- Не все. Но если касается угрозы жизни или свободы, то да, рассматриваем и немедленно. Но проверяем тщательно.

- Если мы узнаем кто писал, мы узнаем мотивы.

- Логично и мы уже занимаемся этим. Но труд невозможный, почти бесполезный.

- Я могу помочь.

- Как?

- По почерку определю.?Покажите донос.

Лейтенант с неподдельным интересом взглянул на меня:

- А если текст печатный?

- По стилю письма.

- Заинтриговали.

И он достал из папки письмо. Вот теперь, полный порядок! Я в деле! Готов поклясться, вычислю ублюдка, выверну на изнанку все свои внутренние резервы как грязную наволочку на шконке в камере.?Есть типичные фразы, которые употребляет человек и с какой частотностью, плюс уровень интеллекта и особенности характера. При хорошем воображении можно представить человека.? А я могу нарисовать человека даже по голосу, разговаривая с ним по телефону. Склоняюсь над заявлением. Текст напечатан на принтере, шрифтом келветика, обычно таймсом с курьером печатают, по умолчанию, какие и установлены в Ворде. Большинство людей не заботится и не задумывается менять шрифты в рутинных документах, если специально не нужно. Значит, человек изысканных манер и вычурных привычек. Буквы крупные, крупнее чем положено в документах, так, так, так, этот человек любит безграничную власть и его письма всегда?буквами, высеченными в камне, на века, чтобы даже подслеповатый смог внять и осознать величие писавшего. Уже кое- что есть. Это не какая-нибудь Верка?писала, даже если допустить, что может на принтере запросто распечатать. Читаю:

"Начальнику?областного управления внутренних дел России, генералу Дегтярёву Вячеславу Кирилловичу". Ясно, подтверждается. Человек не приемлет разговаривать с обыкновенными исполнителями, капитанами, да лейтенантами, ему подавай сразу высший уровень, если нельзя министра, то хоть руководителя области, на худой конец.

- Какая должность вашего шефа?

- Начальник городского управления, а что?

- И он не Дегтярёв?

- Нет, конечно! Дегтярев - шеф шефов. А это какое отношение к делу?

- Прямое, - отвечаю:?"Дайте карандаш и лист бумаги", - говорю, не отрывая взгляда от текста.

- Может ручку?

-Нет, карандаш, простой.

Лейтенант удивляясь вставил мне в пальцы карандаш, положил чистый лист передо мной.?

"Довожу до вашего сведения". Вот так и сказано, довожу, а не доношу. Он не доносчик, он кукловод, манипулятор. ?Рисую руку, ухоженную и даже ногти начищены до блеска, отполированы. Изящно сжимает несколько нитей расходящиеся в разные стороны, вниз. На этих нитях будут болтаться марионетки.

Краем глаза вижу озадаченное лицо лейтенанта. Хе, хе. Не удивляйся, дружище, у вас свои методы, у нас свои. И меня, понесло, включился поток бессознательного. Прет, успевай только карандашом водить. Читаю, вчитываюсь в слова, перетасовываю их в уме, как бы должно быть сказано, если это был другой человек. У этого кукловода несколько источников информации, если не ошибаюсь три или четыре. И он их соединил в один жгут, сделал прочный канат из довольно- таки убедительного обвинения. Осторожно расплетаю канат на нити, каждая нить тоже характер, но только самих информаторов. Рисую поросенка, привязанного к одной нитке, глупого как Ниф-Ниф из известной детской сказки, но, из всех своих поросячьих сил, мнящего себя Наф-Нафом. Вторая - лиса, хитрая и много недоговаривающая, она и недоговаривает, по особой, меркантильной причине, содрать за информацию на порядок больше, чем заслуживает. Так. Глазки лисе подвести бы тушью и можно в бордель, дурить дубоголовых, но похотливых клиентов. ?Третий, почти ощипанный петух, но пытающийся еще топорщить остатками своих перьев, мол не подходи, зашибу, этими, вот шпорами, видишь они у меня на ногах еще остались?