Память

Антонина Ивановна молчала. Тогда девочка дотронулась до руки учительницы.

- Вы же были... были!..

Девочке казалось, что завуч никак не может вспомнить, была ли она ранена накануне того дня, когда схватили Лиду. Силится и никак не может вспомнить. И, чтобы помочь ей, девочка спросила:

- У вас болит плечо?

Антонина Ивановна как-то механически погладила левое плечо правой рукой.

- Болит временами, по погоде...

- Вот видите, болит по погоде! - обрадовалась черноголовая:

наконец-то ей удалось убедить Антонину Ивановну, что она была ранена.

- Теперь, когда заболит старая рана, вспоминаешь не о войне, а о поликлинике, - рассеянно сказала учительница.

А девочка уже двигалась дальше:

- Когда Лиду вели на расстрел, она крикнула: "Передайте маме, что меня ведут на расстрел!"

Эти слова так непривычно прозвучали в пустом классе, что Антонине Ивановне показалось, будто она слышит голос своей маленькой боевой подружки - пионерки Лиды Демеш. И сама Лида стоит рядом: беленькое лицо, ровные низкие брови, внимательные серые глаза, глядящие чуть исподлобья...

Голос, удивительно похожий на Лидии, произнес:

- Мне пора на кружок... Я хожу в танцевальный...

"Лида тоже ходила в танцевальный" - подумала бывшая партизанка Тоня Кулакова.

Дверь тихо затворилась. И девочка, которая когда рисует, облизывает кисточку, ушла, а учительнице показалось, что ушла Лида.

Лида Демеш... И Антонина Ивановна все не решалась поднять глаза, чтобы не обнаружить, что Лиды нет рядом. Антонина Ивановна продолжала оставаться в том трудном и бесконечно дорогом времени, куда ее неожиданно привела черноголовая девочка и откуда, заглушая все звуки жизни, долетели слова: "Передайте маме, что меня ведут на расстрел!"

От автора В этом рассказе очень мало вымышленного. И все, что связано с маленькой пионеркой - героиней Лидией Демеш, - правда.

Лиде Демеш было всего тринадцать лет, когда она была активным бойцом Оршанского подполья. Пусть этот рассказ напоминает о Лиде тем, кто ее забыл, и познакомит с ней тех, кто ее не знал.