Страница 1 из 4
Екатерина Зинькова
Светлана Зинькова
Хлебалова фореве, или Херейский эксперимент
За облаками, поверх границ,
Ветер прильнёт к трубе
И понесёт перелётных птиц
Вдаль от меня к тебе.
Андрей Макаревич
Летающая тарелка пришельцев третий день барражировала в плотных слоях атмосферы, в непосредственной близости от объекта наблюдения – форточки академика Каца. Яков Моисеевич Кац проживал в панельной девятиэтажке в центре провинциального города Арх-ска. В научных кругах города академик был известен своей рассеянностью, а также тем, что был, собственно, единственным академиком в городе.
Пришельцы проделали нелёгкий путь через миллионы световых лет с единственной целью: долгие годы они были заняты проблемой создания нового человека, венца природы и гармонии. Предыдущие три попытки на других планетах Вселенной потерпели фиаско. Первые две планеты были населены разумными микробами, а третья – разумными головастиками. Ни из тех, ни из других новый человек по уважительной причине не получился.
Объектом нового эксперимента, четырьмя голосами против одного, был выбран академик Кац.
В настоящее время к заброске в его квартиру готовился бот-разведчик, начинённый передающей и принимающей аппаратурой. Пошёл обратный отсчёт. Прозвучала команда «Старт!» И через секунду экспериментаторы с ужасом наблюдали неровный, зигзагообразный полёт бота в форточку… закрытую форточку соседней квартиры.
***
Матильда Хлебалова пришла домой позже обычного. Смена выдалась нелёгкая. Казалось, троллейбус, на котором она работала водителем, притягивал к себе в этот день всех ненормальных автовладельцев и пешеходов.
Сняв в прихожей оранжевый сигнальный жилет и положив на полочку у зеркала ручку реверса, Хлебалова прошла в комнату и остолбенела. Осколки стекла из разбитой форточки смешались на полу с осколками посуды из серванта, а также с обломками телевизора, радиоприёмника и проигрывателя пластинок. Куча разбитых виниловых пластинок лежала тут же. Венчал её стоящий в центре блестящий тарелкообразный предмет из непонятного материала. «Всё дело в этой тарелке», – почему-то сразу поняла Хлебалова. Может быть, потому, что жила в квартире одна и никаких особенных безумств, могущих привести к подобным последствиям, за собой не помнила.
День выдался по-настоящему тяжёлым, картина, представшая уставшим глазам Матильды, совершенно не радовала, но врождённый оптимизм и воля к жизни, о которых говорил уже тот факт, что Хлебалова работала на общественном транспорте без малого десять лет, сделал своё дело. Истерики не последовало.
***
На борту корабля пришельцев царило оживление, больше напоминавшее панику. Члены экипажа громко телепатировали друг другу мысли и размахивали оранжевыми от возмущения щупальцами. А поскольку каждый взмах сопровождался выбросом пахучих веществ – воздух в рубке был, мягко говоря, спёртым. Общий смысл телепатических высказываний сводился к одному: эксперимент под угрозой! Несмотря на многочисленные проверки, единственный бот-разведчик в решающий момент оказался неуправляемым. О том, чтобы вывести его из квартиры Хлебаловой и произвести повторный запуск в форточку академика, не могло быть и речи. После трёхчасовых (по земному времени) прений – тремя голосами против двух – было принято решение о продолжении эксперимента со сменой объекта исследования. О новом потенциальном объекте было известно лишь то, что это женщина, зовут её Матильда Хлебалова, ей нет ещё тридцати земных лет, она одинока и работает водителем троллейбуса. Необходима была дополнительная информация. Её источником мог стать бот-разведчик, лишившийся управления, но сохранивший остальные важные функции. В том случае, разумеется, если Матильда в процессе уборки не вынесет его на помойку. Следующие три часа притихшие после принятия судьбоносного решения носители инопланетного разума с волнением прислушивались к звукам чудом уцелевшего в телерадиоармагеддоне пылесоса, доносившимся из динамиков рубки.
***
В девять часов вечера уставшая Хлебалова убрала пылесос в кладовку, поставила блестящую, местами переливающуюся, словом, очень симпатичную тарелку на место разбитой посуды в сервант и прилегла на диван. На душе было удивительно спокойно.
Чёткий механический голос звучал в тишине однокомнатной квартиры: «Землянин! К тебе обращаются посланцы планеты Альтаир из созвездия Орла. Сами мы называем свою планету Хере, что означает в переводе с херейского – «Прекраснаяпланетазалитаянафигзелёнойводой». Мы пришли с миром. Наша цель – создание нового человека на Земле. Ты избран быть объектом эксперимента. Эксперимент пройдёт в два этапа. На первом – все твои разумные желания, высказанные вслух в непосредственной близости от бота-разведчика, будут немедленно выполняться с целью изучения нами природы человеческих желаний. Второй этап наступит, соответственно, после окончания первого и будет заключаться в создании нового, совершенного, гармоничного человека в лабораторных условиях нашего судна».
К тому времени, когда в боте-разведчике включилась запись обращения, Матильда уже двадцать пять минут спала. Херейцы об этом не знали. Эксперимент начался.
***
Утро следующего дня было как две капли воды похоже на каждое летнее субботнее утро. Пьяница и дебошир Петька Олькин, переквашенный обычно с вечера пятницы, орал и матерился на балконе девятого этажа. Заканчивалось это всегда одинаково. Помочившись с балкона на возмущённую общественность, Петька с чувством выполненного долга шёл гонять по подъезду замученную и безучастную ко всему супругу.
Не вставая с дивана, Матильда беззлобно выругалась и подумала вслух: «Интересно, неужели он так и не свалится с балкона? Пьяный ведь вдрабадан».
Поняв, что больше не уснёт, Хлебалова со вздохом откинула плед и пошла на кухню ставить чайник.
***
В четвёртый раз прослушав запись, переданную ботом-разведчиком, пришельцы с планеты Хере задумчиво шевелили усиками-антеннами. Вопрос буквально висел в воздухе: считать ли фразу Хлебаловой о возможности падения дебошира Олькина с собственного балкона пожеланием или же данное желание не было достаточно точно сформулировано, чтобы считаться таковым? В конце концов, через тридцать минут херейцы почти единогласно решили, что в столь важном деле, как межгалактический эксперимент, пренебрегать мелочами не следует, и судьба Петьки Олькина была решена.
***
Матильда успела вскипятить чайник, положить в любимую чашку ложечку растворимого кофе и залить его водой, когда во дворе раздался вой серен и по стенам хлебаловского и соседних домов заплясали красные и синие отблески мигалок. Хлебалова подошла к окну. Во двор въезжали машины милиции и скорой помощи. Под балконами, в окружении жадных до зрелищ соседей, в неестественной позе лежал Олькин. «Отгадился», – с приличной случаю грустью подумала Матильда. Неловко повернувшись, она задела стоящую на столе чашку и, не дожидаясь окончания её короткого полёта, задумчиво полезла доставать из стенного шкафчика другую, точно такую же.
***
На планете Хере субботний день не считался выходным, поэтому на борту межгалактического крейсера полным ходом шло производственное совещание. Обсуждался вопрос введения в эксперимент дополнительного объекта исследования. Земная фауна при ближайшем рассмотрении оказалась значительно разнообразнее, чем предполагалось. Связи диких и домашних её представителей с человеческими особями, несомненно, достойны были более тщательного и глубокого изучения. К сожалению, проследить связи Матильды Хлебаловой с кем-либо не представлялось возможным по причине их полного отсутствия. В данный момент решался вопрос о привлечении в качестве дополнительного объекта эксперимента дворового кота Василия, отличавшегося независимым характером, а также умом и сообразительностью. Для облегчения исследований предполагалось предоставить Василию на время эксперимента возможность членораздельно высказывать свои мысли в присутствии Хлебаловой и бота-разведчика.