Страница 1 из 5
Глава первая
1
Гнездо прикуривателя, как всегда, барахлило. Точнее, отказывалось плотно принять в себя разъем, вроде бы как раз для этих целей предназначенный. Пружины не становились в распор и колодка болталась в патроне, то задевая контакты, то снова их теряя.
Черт бы все это побрал, – подумал он. – Неужели даже китайцы, комплектуя машины, лежащие по уровню ниже самого Китая, а потом еще и поставляя для них дополнительное оборудование, не могут хоть чуть-чуть постараться?
Желтый гребешок «ТАКСИ», примагниченный к крыше, не желал наливаться ровным светом. Мигал, вспыхивал и снова темнел, намекая, что вот-вот потухнет насовсем.
Потом в прикуривателе что-то угрожающе щелкнуло, и таксистский знак погас.
Он просунулся в не теплый, а какой-то нездорово тепловатый салон, в предсмертном мраке тусклой потолочной лампочки нашел провод и выдернул злополучный разъем. Точнее, даже не дернул, а просто сильно потянул – но тут же с треском отскочила фиксирующая гайка на конце, в темноту под сиденье полетела стеклянная трубка предохранителя, а металлический колпачок контакта со звоном провалился в черные недра прикуривателя. Там ослепительно вспыхнуло – и тут же смолкла магнитола, из которой, вопреки современной лагерной моде, неслась унылая песня Джо Дассена.
А из черного гнезда, вытянувшись и медленно тая, показалась струйка серого дыма.
Слава богу… – он облегченно вздохнул.
В самом деле, ничего более страшного произойти не могло: к цепи прикуривателя была присоединена лишь магнитола, даже стоп-сигналы шли отдельно.
Но выцарапывать в сырой гриппозной тьме приварившийся от короткого замыкания колпачок, искать сгоревший предохранитель в блоке, выдирать его оттуда и менять на новый, потом на том же холоду ремонтировать разъем – если это только было возможным, а не требовало замены всего патрона… Нет, это превосходило оставшийся запас сил.
Сегодня явно был не его день.
И повезло еще, что предыдущий хозяин хоть чуть-чуть следил за машиной и в распределительном блоке на самом деле стояли предохранители, а не проволочные «жучки». Он представил себе, как огонь, рожденный замыканием прикуривателя, весело рванулся по всем цепям автомобиля, как радостно вспыхнул бензин, которого под капотом всегда подтекало в избытке… И как ему бы оставалось лишь бежать от факела пылающей машины, чтобы успеть оказаться как можно дальше к моменту взрыва…
Он вытер тыльной – чистой – стороной ладони вспотевший лоб. Стоило взглянуть на вещи здраво и прикинуть худшую из возможностей, как стало понятным, что в этой истории с таксистским «гребешком» ему крупно повезло.
Выругавшись сквозь зубы, он снял с крыши опасную китайскую поделку и сунул ее в багажник. Таксовать без опознавательного знака при обилии как частных, так и фирменных, богато разрисованных машин было делом абсолютно бессмысленным.
Оставалось только еще раз крепко выругать судьбу и сказать себе, что сегодня – не день заработков, но все-таки и не день катастрофического убытка.
Он сел в машину. Положил руки на руль, трясущийся паралитической дрожью от неровно работающего двигателя, потом уперся лбом в баранку и закрыл глаза. Вечер пропал для пользы. Но… Но, может быть, ради таких случаев, когда появляется, пусть даже навязанная обстоятельствами, возможность провести вечер лично для себя – ради таких и стоило жить?..
Мокрый снег – первый в этом году настоящий снег – падал равномерно со всех сторон. Отвратительные, как у всех «жигулей», дворники не справлялись с потоками, и он двигался практически вслепую.
И едва отъехав о института, ударил по тормозам, не успев уклониться от прохожего, возникшего перед капотом буквально ниоткуда – в одно мгновение собрав в себе все, что умел и знал теоретически, судорожно впился в руль и даже зажмурился, ожидая услышать удар…
Но все-таки судьба была в этот вечер необычайно благосклонна. Машина остановилась в какой-то паре шагов до смутного силуэта.
– Ты что, охренел, козел гребливый ?!! – заорал он, выскочив наружу, обратно в снег и всю эту поганую природную круговерть. – А если бы…
И тут же осекся, увидев, что кричит не на мужика. Перед машиной – за который сиял прочерченный до асфальта жуткий след – стояла девушка.
Примерно одних с ним лет. Наверняка студентка той же академии, здесь не имелось других очагов молодежи.
– Извини, но… Ты что ? – хрипло пробормотал он. – Так ведь и под колеса попасть в два счета… Ты нет видишь, какая погода? Тормозов, считай, нет. Свернуть на ходу тоже невозможно.
Девушка не отвечала – похоже, она вообще не видела его, спрятанная мокрым, вывернувшимся наизнанку красным зонтиком. Спрятанная от него, но не от снега.
– Дай… налажу, – словно компенсируя свою брань, сказал он, хотя ему больше всего хотелось нырнуть обратно в машину.
Убогую и сырую – но все-таки в ней было чуть теплее и суше, нежели посреди промозглого ноября.
– Его не наладишь.
Голос девушки звучал безразлично, ее не напугали ни скрип тормозов, ни визг покрышек, ни его крик. Похоже, ее уже ничто не могло напугать в этой жизни.
– Он давно уже сломался и теперь выворачивается наизнанку, когда ему самому вздумается.
– Так… Как можно с таким зонтиком ходить ? – глупо спросил он. – И от дождя не защитит и не видишь ничего.
– Хожу как-то, – опустив бесполезный зонтик, девушка пожала плечами под бесформенной темной курткой неопределенного цвета. – Какая разница…
Они помолчали. Ледяной дождь летел им в лица.
– Садись, подвезу, – вдруг предложил он. – Чего тебе тут мерзнуть и мокнуть…
Девушка без слов обошла машину, села и закрыла дверцу. Сделать это с первого раза не удавалось даже самым бесцеремонным пассажирам – тем более не удалось ей. Замок щелкнул, но не зафиксировался, порыв ветра распахнул дверь и бросил в салон горсть мерзкого сырого снега.
– С моей машиной нелегко справиться, – сказал он, садясь за руль. – Дай, я сам.
Он потянулся к пассажирской дверце – на мгновение его пальцы коснулись ее руки и он успел поразиться, до какой степени она холодна и безжизненна.
– Что у тебя руки ледяные? – не удержался он. – Замерзла?
– Не знаю… – девушка впервые взглянула на него и он отметил, что лицо ее тоже какое-то мертвенное. – Они у меня всегда такие.
– Сейчас согреемся, – ответил он.
И повернув печку на максимум, дал вентилятору самые большие обороты. Чего никогда не делал, таксуя: обогрев салона пожирал слишком много бензина, и езда с пассажирами становилась убыточной. Но сегодня он махнул на все и решил доставить себе комфорт.
И… и еще ему стало жаль эту девушку со сломанным зонтиком – промерзшую насквозь и едва не угодившую ему под колеса.
– Мне недалеко, – сказала она. – Вокруг церкви объедь, там остановка.
Он кивнул и выжал сцепление.
Он знал эту остановку; еще в прошлые годы он так же после занятий спешил туда – сокращая путь, прямо через заваленный снегом церковный двор. Да и теперь, наверное, через некоторое время предстояло ходить так же: машина дышала на ладан и было бы чудом, если бы она дожила до весны.
2
– Спасибо, что довез, – сказала девушка, когда разбрызгивая жидкую снежную грязь, машина затормозила около остановки. – Как она у тебя открывается?
– Сейчас, я тебя выпущу, – ответил он, привстав. – Хотя… Что там стоит, номеров не вижу? Твоя маршрутка уже подошла?
– Нет. Она вообще редко ходит.
– Ну… так давай в машине посидим, что ли. Чем тебе на улице мерзнуть. Да еще с таким зонтиком.
Он и сам не знал, зачем оставил эту девушку сидеть в ожидании маршрутного автобуса. Он устал на лекциях, настроение полностью испортилось из-за того, что сегодня не удастся потаксовать – хотя в такой вечер наверняка были бы пассажиры. И погода… Погода вгоняла его в отчаяние. Падал снег. Правда таял почти сразу – но было ясно, что рано или поздно таять он перестанет, и тогда на старой летней резине будет невозможно не только заниматься приработками, но даже просто ездить по городу. Новые колеса требовали денег; несмотря на то, что машина представляла собой полный хлам, покрышки были дорогими. А денег не имелось – как он ни старался заработать, отложить требуемую сумму не удавалось.