Страница 153 из 214
— Если Истинный король захочет что-нибудь узнать, ему достаточно задать вопрос. А отвечать тебе я не намерен. Отойди с дороги.
— Не могу, — мягко, как будто даже с сожалением ответил Уриенс. — Король послал меня сюда, чтобы встретить вас и проследить, чтобы вы получили все, что вам необходимо.
— Мне необходимо видеть короля.
— Король занят. Он поручил мне передать, что примет тебя ближе к вечеру.
По скулам сенешаля прокатились желваки.
— И чем же он так сильно занят?..
Губы Уриенса тронула едва заметная улыбка. Похоже, сенешаль сказал именно то, что он давно хотел услышать.
— Он король, — ответил Уриенс все тем же тоном вежливого сожаления. — Разве он должен перед тобой отчитываться?
— Понятно, — процедил Атрейн. — Тяжело оставаться без хозяина, да, Уриенс? Гвинны ушли, некому стало лизать сапоги, и ты решил переключить свое внимание на короля? Лизание сапог — это, похоже, твой единственный талант. Не пропадать же ему даром!..
Крикс ожидал, что Уриенс оскорбится, но тот только криво усмехнулся.
— Да, у каждого из нас свои таланты. Одни люди следуют за королем, чтобы служить ему, другие хотят сделать короля своим слугой.
На секунду лицо Атрейна исказилось от ярости, и Крикс шагнул вперед, готовясь встать между Атрейном и его противником, но в следующий момент сенешаль овладел собой и обернулся к Меченому сам.
— Мне надоело слушать это тявканье, — с притворным равнодушием заметил он. — Не могли бы мы отойти и побеседовать?..
— Конечно, — тут же согласился Крикс, почувствовав, что с его плеч свалился камень размером с Ландес Баэлинд. Он опасался, что гордость не позволит сенешалю уйти первым, и сейчас был готов последовать за ним куда угодно — лишь бы в результате Атрейн с Уриенсом оказались как можно дальше друг от друга.
Дождавшись, пока Крикс поравняется с ним, сенешаль круто развернулся, и зашагал в сторону ворот.
— Ты понимаешь, что сейчас произошло? — мрачно спросил Атрейн, как только они отошли достаточно, чтобы никто из людей Уриенса не мог расслышать его слов.
— Боюсь, что нет, — ответил Меченый. — Не думаю, что Уриенс солгал. Но, если он говорит правду, и король действительно отправил его вас встречать… — Крикс поморщился, не зная, как закончить свою мысль, не уронив авторитета Истинного короля. — Это было не самое разумное его решение.
Атрейн довольно громко хмыкнул. А потом остановился, развернулся к собеседнику всем корпусом и требовательно спросил:
— Ты часто видел короля, пока нас не было? И вообще — давно вы с ним беседовали по душам в последний раз?
Дан-Энрикс честно попытался вспомнить. Сначала он уехал из Руденбрука больше чем на месяц, чтобы раздобыть люцер, потом практически не вылезал из лазарета, помогая Алинарду… С королем они обычно виделись только за трапезой, и разговаривали, по большей части, о каких-то несущественных вещах.
— Мне кажется, что за последние недели я проводил с ним немногим больше времени, чем ты, — признался он.
— А Уриенс все это время был с ним рядом. И уж можешь мне поверить — он потратил это время с пользой, — голос Атрейна прямо-таки вибрировал от ярости. — Я знаю Уриенса. Он ходил вокруг да около, начинал свою мысль и не заканчивал ее, а потом снова возвращался к ней — на следующий день или через неделю. Он говорил, что я указываю королю, что ему делать, что я (а может быть, мы оба) входим к королю в любое время дня и ночи, и что такое отношение не подобает его титулу. Можешь не сомневаться — когда он опять увидит короля, он скажет: «Как я и предупреждал, как только вы сказали, что вы заняты, Атрейн сейчас же вышел из себя и начал оскорблять меня, как будто бы ему было отказано в его законном праве! В следующий раз он пожелает, чтобы вы сами шли встречать его к воротам».
— Ну, не преувеличивай… — сказал дан-Энрикс, хотя в глубине души не мог не согласиться с тем, что рассуждения Атрейна звучат до отвращения правдоподобно.
— Я не преувеличиваю. Хорошо, если он скажет только это, а не добавит «он сравнил вас с гвиннами».
— Пусть говорит, что хочет. Король знает, что Уриенс не любит тебя так же сильно, как и ты — его. Он не настолько глуп, чтобы принять его слова за чистую монету.
— Да неужели? — сенешаль по волчьи усмехнулся. — Почему тогда он отказался меня принимать?
Крикс тяжело вздохнул.
— Я попытаюсь с ним поговорить, — заверил он. Он помнил дни, когда Атрейн буквально ходил по пятам за королем и неустанно повторял ему, что союз с Уриенсом — оскорбление для всех, кто воевал с захватчиками в Лисьем логе. Король сначала защищал наместника, но под давлением Атрейна начал сомневаться в своей правоте, и лишь вмешательство дан-Энрикса положило этим колебаниям конец.
Крикс ощутил внезапную усталость, осознав, каким он был наивным, когда посчитал, что, раз король простил Уриенса и даже приблизил его к себе, то инцидент исчерпан. Сенешаль открыто угрожал наместнику и его домочадцам — стоит ли так сильно удивляться, что теперь тот хочет отомстить?..
А может, дело было и не в мести, а в обыкновенном страхе. Уриенс не мог чувствовать себя в безопасности, пока человек вроде Атрейна оставался близким другом короля.
— Поговорить? — переспросил Атрейн. И раздраженно усмехнулся, словно Меченый предложил что-то несуразное. — Ну что же, можешь попытаться. Но имей в виду, что, если раньше Уриенс и не старался очернить тебя перед Истинным королем, то после сегодняшнего он об этом позаботится. Ты мог остаться там и поддержать его, но вместо этого ушел со мной. В его глазах ты встал на мою сторону — а значит, стал его врагом.
— Это какая-то бессмыслица. Я не встаю ни на чью сторону, и вообще считаю, что вам обоим стоит перестать изображать друг друга в самом черном свете и попробовать хоть раз поговорить начистоту, без оскорблений и без всякой скрытой цели, — с легким раздражением сказал дан-Энрикс. — В любом случае, я не желаю больше говорить об этой ситуации. Лучше скажи, что это Уриенс сказал насчет тумана? Вы действительно вернулись в Руденбрук из-за плохой погоды?
— «Плохой погоды» — это не совсем то слово, — возразил Атрейн. — Я все расскажу тебе — вот только прослежу за тем, как разместят моих людей… встретимся в моей комнате через полчаса, идет?
— А Истинный король не будет недоволен тем, что ты сперва докладываешь обстановку мне, а не ему?
— Ну, он ведь слишком занят, чтобы меня выслушать, — желчно сказал Атрейн.
Крикс отмахнулся.
— Ладно, ладно… Возвращайся, как закончишь. Я пока распоряжусь, чтобы для тебя приготовили все необходимое.
Атрейна в крепости любили, так что его комнаты успели привести в порядок даже раньше, чем истекли полчаса. Он заявил, что промерз до костей и желает принять ванну, так что Меченому пришлось поставить свое кресло рядом с огромной дубовой бадьей, установленной прямо посреди комнаты. В Легелионе вести разговор с человеком, принимавшим ванну, наверняка посчитали бы неприличным, но в Эсселвиле сохранялись куда более простые нравы, так что здесь в подобном разговоре не видели ничего особенного. В непротопленных покоях было холодно, и пар завивался над водой в причудливые белые спирали. Сенешаль откинулся на бортик ванны и прикрыл глаза. Крикс прекрасно понимал, что должен чувствовать человек, который провел несколько последних дней в седле, ночуя под открытым небом, а теперь лежит в горячей ванне, поэтому не торопил своего собеседника.
— Я обещал рассказать про туман, — сказал Атрейн примерно через полминуты. — Впервые мы увидели его дня два назад. Мы тогда были примерно на шестнадцать лэ… как же это по-вашему?... примерно на три стае выше по течению. Видимость становилась хуже с каждым часом. В конце концов я приказал остановиться. Мы толком не видели даже друг друга. Представь: подносишь руку к носу — видишь ее хорошо. Начинаешь понемногу отводить назад — она как будто тонет в молоке. Выглядит жутковато само по себе, даже если не думать, что где-то поблизости могут торчать адхары. Но дальше было еще хуже. Через несколько часов ребята стали слышать голоса. Одни клялись, что совсем рядом с нами разговаривает чуть ли не десяток человек, другие утверждали, будто слышат пение, а третьи не слышали вообще ничего. Многие стали говорить, что это место проклято, и что мы все сойдем с ума, и требовать, чтобы я срочно вывел их оттуда.