Страница 11 из 214
Увидев Хоббарда и его спутников, Лейда внезапно осознала, что поступила глупо. Нужно было поручить Алавэру приставить к Ульфину Хоббарду своих людей, чтобы гвардейцы не спускали с него глаз ни днем, ни ночью.
Впрочем, с чего она вообще взяла, что Алавэр стал бы выполнять ее приказы?..
— Вы меня напугали, господа, — сказала Лейда сухо, сделав шаг назад.
Вся троица, вне всякого сомнения, стремилась именно к этому, но доставлять им удовольствие своей растерянностью девушка не собиралась.
— Мы очень сожалеем, месс Гефэйр, — небрежно сказал Альто Лэнгдем. — Мы не отнимем у вас много времени. Нам нужно обсудить один вопрос.
— К сожалению, я спешу. Меня ждет отец.
— Мы знаем, вы заботливая дочь, леди Гефэйр. Но ваш отец совсем не так беспомощен, как вы, возможно, думаете. Разумеется, никто не помешает вам ухаживать за ним, но в некоторых случаях ваша забота делается… не вполне уместной.
— Например, на герцогском совете? — «угадала» Лейда.
— Совершенно верно. Уверяю вас, что ваш отец вполне способен обойтись без вашего присутствия те несколько часов, которые он посвящает государственным делам. Вы меня понимаете?.. — любезный тон мессера Лэнгдема был столь же холоден, как и его неподвижные глаза. Альто был очень похож на свою старшую сестру, которая когда-то была их наставницей. Вот только леди Лэнгдем, при всей своей строгости, никогда не пугала ее так, как этот человек.
— Я понимаю вас гораздо лучше, чем вы думаете. Вас более чем устраивает, что отец не слышит больше половины из того, что говорится на ваших советах.
Бокар сделал нетерпеливое движение.
— Альто, хватит разводить пустую болтовню! Я куда лучше объясню леди Гефэйр, что от нее требуется.
— Вы, кажется, намерены мне угрожать?..
Альто в очередной раз смерил ее своим рыбьим взглядом.
— Ну а даже если так? Женщины неприкосновенны, это факт. Но если женщина желает пользоваться привилегиями своего пола, то ей следует вести себя, как женщине, а не носить мужское платье и не путаться в дела, которые ее совершенно не касаются.
Лейда чувствовала себя в ловушке. Но поддаться или показать этим троим свой страх было бы так же безрассудно, как бежать от лающей собаки. Стоит им почувствовать, что она их боится — ей конец. Лейда скрестила руки на груди.
— Мужское платье еще никого не делает мужчиной — это видно прежде всего по вам троим. И вы напрасно надеетесь меня запугать. Пока мое слово здесь хоть что-то значит, я не позволю вам отдать Гверр на откуп Дарнторнам.
У Лейды не было опыта таких словесных пикировок, но сейчас она почувствовала, что слегка перестаралась. Во всяком случае, Бокар потерял последние остатки самообладания и сплюнул себе под ноги.
— Тьфу, вот ведь бешеная кошка! Это вы-то не позволите?.. Вы забываете, что вы — никто, всего лишь незамужняя дочь сэра Годелвена. Да притом еще не просто «незамужняя», а малость засидевшаяся в девках. Ваш жених вас бросил, никто вас не хочет — вот вы и решили поиграть в мужчину.
Бокар, видимо, рассчитывал ее смутить, но, на его несчастье, Лейде уже доводилось слышать что-то в этом роде. Первый раз подобные слова шокировали ее своей запредельной грубостью, второй — изрядно разозлили, а на третий она не испытала ничего, кроме глубокого презрения к людям, способным рассуждать в таком ключе. Вместо того, чтобы смутиться или прийти в ярость, как рассчитывал Бокар, Лейда брезгливо покривилась.
— Вы только посмотрите на себя, Бриан!.. Носите рыцарскую перевязь, а сами лаетесь, как старая чесоточная шавка. Лучше бы вам пореже открывать свой рот — иначе не только я, а все кругом поймут, что вы собой представляете на самом деле.
Шея у Бокара нехорошо побагровела. Он грубо схватил ее за руку выше локтя, но больше ничего сделать не успел. Из-за поворота коридора появились несколько гвардейцев, которыми командовал сам Алавэр.
— Месс Гефэйр, эти люди вам мешают? — осведомился он с такими интонациями, что Бокар невольно отступил на шаг.
На одну краткую секунду Лейде захотелось подтвердить, что эти люди оскорбляли ее и угрожали ее жизни — и полюбоваться на то, что неминуемо последует за этим. Но потом она поняла, что схватка гвардии Гефэйра с представителями гверрской знати будет иметь далеко идущие последствия, всей тяжести которых сейчас невозможно даже предсказать. И Лейда как могла спокойнее сказала:
— Нет, капитан. Мы просто разговаривали. Думаю, нашу беседу уже можно считать оконченной. Пожалуйста, проводите меня в мои комнаты.
— Слушаюсь, месс Гефэйр, — коротко ответил Алавэр. По его лицу нельзя было понять, считает ли он ее поступок разумным или же жалеет, что не возникло повода для драки. Лейда подозревала, что Алавэр не любит Лэнгдема с Бокаром почти так же сильно, как она сама. Только терпеть ему приходится гораздо дольше.
Добравшись до своих комнат, Лейда вспомнила, что так и не проследила за тем, чтобы отец позавтракал. Но возвращаться сил уже не было. Ничего, за обедом она лично проследит, чтобы сэр Годелвен съел все, что пришлют с кухни. Но сейчас ей нужно привести себя в порядок и чуть-чуть побыть одной.
Почему-то именно сейчас, когда опасность миновала, Лейду начало знобить, как в лихорадке. Она подошла к столу, налила себе вина и в несколько глотков опорожнила свой бокал. Вино оказалось кислым и совсем не вкусным, но сейчас ей было наплевать. Лейда опять наполнила бокал и опустилась в кресло у стола, поставив кубок на широкий подлокотник — так обычно поступал «дан-Энрикс», если оставался на ночь во дворце и приносил с собой вино.
В голове у девушки мелькнула мысль о том, что подумает вошедший следом Алавэр, но Лейда безразлично отмахнулась от нее. Пусть себе думает, что хочет… Считалось, что женщина может пить вино только за обеденным столом, и то — не больше одного бокала. Но Лейда в любом случае вела себя совсем не так, как полагалась знатной девушке по гверрскому обычаю, так что очередное прегрешение против традиций вряд ли могло что-то изменить.
— Садитесь, капитан, — сказала она рыцарю, застывшему в дверях, и указала на второе кресло. Голос звучал немного хрипло — то ли от вина, то ли от пережитого волнения, так что просьба прозвучала сухо, как приказ. Девушке стало неудобно. Человек, который только что так кстати выручил ее из более чем затруднительного положения, заслуживал большей любезности. — Может быть, выпьете вина?..
— Благодарю, — кратко ответил Алавэр и протянул руку за вторым кубком.
Пока он наливал вино, Лейда смотрела в сторону — на украшавший стену гобелен с изображением Бесстрашной Беатрикс. Этот побитый молью гобелен когда-то висел в ее спальне, пока отец не приказал убрать его оттуда, посчитав неподходящим украшением для комнат юной леди. Вернувшись в Гверр, Лейда велела вытащить его из груды хлама, хранившегося на чердаке, и повесить в своих покоях.
Гобелен изображал Железную Волчицу в куртке из вареной кожи и в кольчуге, с развевающимися по ветру волосами. Глядя на знакомую с рождения картину, Лейда грустно усмехнулась. Няня обожала повторять, что королева была женственной, как наковальня. Только много лет спустя, когда Лейда увидела портреты, сделанные еще при жизни королевы, она осознала, что Железная Волчица была исключительно красивой женщиной.
— Это ведь королева Беатрикс? — полуутвердительно осведомился Алавэр, кивнув на гобелен. И неожиданно заметил — А вы с ней похожи.
— Вы, вероятно, шутите, — невольно улыбнулась Лейда. Лицо Беатрикс на старом гобелене было видно плохо, но у женщины с картины были светлые, развевающиеся по ветру волосы.
— Простите, я, должно быть, неудачно выразился. Я имел в виду не внешность, а, скорее, это ощущение напора, целеустремленности и не по-женски сильной воли, которое сразу возникает, когда смотришь не нее или на вас.
Лейда обернулась к капитану стражи и внимательно посмотрела на него.
— Вы, вероятно, хотели сказать мне что-нибудь приятное? Спасибо, капитан. Но если говорить о сильной воле, я не вижу смысла проводить различия между мужчинами и женщинами. И пример Бесстрашной Беатрикс — лучшее тому доказательство.