Волчье время

Меченый потрогал руку Эвро. Ему показалось, что кожа раненого уже не была такой ледяной, как несколько часов назад. Пульс тоже выровнялся, и «дан-Энриксу» хотелось верить в то, что это добрый знак. Пока они несли разведчика до лагеря, по телу Эвро то и дело пробегали судороги, словно у больного «черной рвотой», но потом он перестал шевелиться, а все его тело начало мало-помалу коченеть, как будто Эвро уже умер — хотя слабый пульс доказывал, что парень еще жив. «Что нужно делать?» — спросил Рельни, явно ожидавший от «дан-Энрикса» каких-то четких указаний. Этот тон заставил Меченого ощутить очередной прилив беспомощности. Сюда бы сейчас магистра из Совета Ста… или хотя бы Рам Ашада… Хотя оба, вероятнее всего, сразу сказали бы, что тут уже ничем нельзя помочь. Меченый наклонился и оттянул раненому веко. Белки глаз казались посиневшими, а неподвижные зрачки расширились настолько, что стало почти не видно светлую, орехового цвета радужку. Крикс только мельком посмотрел разведчику в глаза, но ему все равно почудилось, что его самого засасывает в черный ледяной колодец.

«Нужно развести огонь», сказал он Рельни. Тот, по счастью, не стал колебаться и ссылаться на имевшийся на этот счет запрет, а просто послал своих разведчиков за хворостом.

Лесную нечисть вроде фэйров отгоняют факелами — вероятно, потому, что всякое пламя отчасти напоминает Очистительный огонь, зажженный Альдами в Начале всех времен. К несчастью, «кромешникам» простой огонь не страшен. Но у Крикса был Ривален, который имел свою собственную память — значит, должен был сохранить и воспоминания об Очистительном огне. Эти воспоминания необходимо было только разбудить… Крикс подошел к огню и поднял меч над пламенем, глядя на то, как на широком серебристом лезвии пляшут оранжевые сполохи. Если в мече, созданном Альдами, действительно жила Тайная магия, то она должна быть сильнее магии Безликих.

У Крикса не было уверенности в том, что найденный им способ хоть чего-то стоит, но он решил, что, если Истинная магия и впрямь парадоксальна, то это вполне бы соответствовало ее духу — создать меч, который может послужить не для убийства, а для исцеления.

Меченый промыл длинную тонкую рану на спине разведчика, приложил к ней лезвие меча и закрепил его повязкой, как шину на сломанной руке. Столпившиеся вокруг Эвро айзелвиты выглядели несколько разочарованными. Лагерь уже облетела новость, что «дан-Энрикс» оказался магом, способным прогнать троих адхаров разом, и теперь все явно ожидали, что он станет произносить какие-то заклинания или чертить узоры на земле.

— Это все? Или тебе еще что-нибудь нужно?.. — спросил Олметт, выражая всеобщее настроение.

Несмотря на всю серьезность положения, «дан-Энрикс» чуть не улыбнулся, на мгновение вообразив, как вытянется лицо Олми, если он потребует принести ему волосы утопленника или высушенное крыло летучей мыши. Хотя, может быть, присутствующие восприняли бы это пожелание как должное. Простые иллирийцы вроде Олми всегда отличались богатым воображением, а уж в такой стране, как Эсселвиль, где вовсе не существовало Одаренных, непременно должна была расплодиться куча всяких диких суеверий, касавшихся магии.

— Мне нужно два… а лучше даже три теплых плаща, — ответил Меченый, чуть-чуть подумав. — Эвро должен лежать в тепле. Еще мне нужно столько хвороста, чтобы можно было поддерживать огонь, пока он не придет в себя.

С тех пор хворост ему приносили постоянно — вероятно, в этой части леса уже не осталось ни одной валявшейся на земле ветки. Некоторые из добровольных помощников даже предлагали сменить Рикса и посидеть рядом с Эвро за него, но Меченый отказывался. Это он призвал на помощь Истинную магию — а значит, он должен остаться здесь до самого конца.

Крикс не знал, сколько времени прошло после ухода Рельни. Может, два часа, а может, целых три. Темнота за деревьями сгустилась окончательно, а собственное тело начало казаться Меченому одеревеневшим и чужим. Крикс сел на пятки и покрутил головой, разминая затекшую шею. Потом потянулся — сильно, до хруста в позвонках… и пропустил момент, когда ресницы Эвро слабо дрогнули. Когда он снова посмотрел на раненого, то увидел, что глаза разведчика открыты. Эвро щурился на яркий свет огня, пытаясь разглядеть «дан-Энрикса».

— Рикс?.. — неуверенно спросил он. — Мне снился очень странный сон… как будто бы за мной гнались Безликие.

Крикс чуть не подскочил от радости. Эвро тем временем попытался приподняться — и на его лице мелькнуло удивление.

— Больно, — пожаловался он.

— Это потому, что ты был ранен. Лежи тихо и не двигайся, — сказал «дан-Энрикс», старательно подбирая тарнийские слова. Может быть, на местном языке это должно было звучать как-то иначе, но разведчик его понял.

— Значит, это был не сон?.. Я почти ничего не помню. Где мы?

— В лагере, — ответил Рикс. Раненый беспокойно шевельнулся.

— Ты что, развел костер прямо в Древесном городе?! Сейчас же потуши его! Хочешь выдать нас гвиннам?..

— Тихо! — перебил «дан-Энрикс», выпрямившись и прислушиваясь к звукам, доносившимся из леса. — Кто-то идет.

Через лес шли по меньшей мере двое, и один из них двигался, как человек, который одет в латы и кольчугу. Это настораживало. Все разведчики Лисьего лога надевали для защиты только кожаные куртки, в лучшем случае с железными пластинками, вшитыми между двумя слоями кожи — эти легкие доспехи почти не стесняли движений. Крикс потянулся к арбалету, который оставил ему кто-то из разведчиков, и бесшумно зарядил его, глядя в ту сторону, откуда доносился шум. Плохо было то, что из-за костра царившая вокруг ночная темнота казалась непроглядной, тогда как они с Эвро, наоборот, были видны, как на ладони.

— Эй, Меченый! — окликнули его из-за деревьев голосом Лювиня. — Опусти самострел. Свои.

Через несколько секунд Рельни и его спутник выбрались на свет. Крикс обнаружил, что он не ошибся — на втором из двух мужчин действительно была кольчуга и стальной нагрудник, в котором ярко отражалось пламя от костра. Крикс догадался, кем он может быть, хотя и представлял его несколько старше. На вид спутнику Рельни можно было дать лет сорок. В подвязанных кожаным шнурком волосах цвета палой листвы еще даже не появилась седина. Внимательные темные глаза остановились на лице «дан-Энрикса».

— Рейнар сказал, что ты отказался идти с ним в Древесный город, и я решил прийти к тебе сам, — сказал мужчина, пристально глядя на Меченого. На аэлинге он изъяснялся чисто, почти без акцента. Впрочем, плох тот вождь, который не умеет говорить на языке своих людей. — Меня зовут Атрейн.

Эвро едва не свернул себе шею, попытавшись посмотреть на человека, которого в Лисьем логе поминали даже чаще, чем самого короля.

Когда раненый зашевелился, на лице Атрейна промелькнуло изумление.

— Я вижу, ты и впрямь великий маг, Крикс-из-Легелиона. Мне сказали, что ты обратил адхаров в бегство, даже не вступая с ними в схватку. Это правда?..

Больше всего Криксу хотелось ответить что-то вроде — «Я не понимаю, о чем речь». Но в манерах его собеседника было нечто такое, что «дан-Энрикс» понял, что с ним стоит быть предельно откровенным.

— Дело не столько во мне самом, сколько в моем мече, — ответил он, кивнув на рукоять Ривалена, выглядывавшую из-за плеча у Рельни.

В темных глазах Атрейна отражались отблески костра. Он прямо-таки впился в меч глазами, словно никогда еще не видел ничего подобного.

— Волшебный меч?..

— Можно сказать и так, — помедлив, отозвался Крикс. Он положительно не знал, как объяснить природу Тайной магии тому, кто никогда не видел даже Одаренных.

Атрейн перевел взгляд с меча на Рикса, и с минуту молча и внимательно разглядывал его. Лицо мужчины оставалось невозмутимым, как и полагалось человеку, привыкшему хранить свои мысли при себе, но Меченый был уверен в том, что сенешаль заинтригован.

— Я хотел поговорить с тобой, — сказал он, наконец. — Если не возражаешь, то Рейнар займется раненым, а мы с тобой пройдемся до ручья и побеседуем.