Две Войны

- Слышал, Чартли, - сказал мне на одном из привалов Эшли, - Адиту теперь приказала нам атаковать и сжечь Аахен?

- Слышал, - кивнул я, - хотя и не очень-то верю в это. Мы же так бросим вызов всему миру. Нас сомнут и уничтожат.

- Что за панические настроения? - усмехнулся Эшли и как-то сник. - Хотя для них есть все основания. Может быть, этим хитрым маневром нам удастся застать людей врасплох и даже захватить и удержать Аахен от нейстрийцев и аквинцев, можем даже договориться с фиарами об оказании военной помощи. Но все это продлиться лишь до подхода легионов из Салентины. Если раньше была хотя бы смутная надежда на то, что их остановит угроза со стороны Кордовского эмирата, теперь же иберийцы стали слишком большой угрозой для самого эмирата.

- Как ты тогда сказал, - постарался припомнить я, - на карту поставлена жизнь всего нашего народа.

- И эта карта бита, - мрачно заметил охотник на демонов. - Мы проигрываем с того момента, как перешли границу людских земель.

- Остается лишь продать подороже свои жизни, - вздохнул я.

- Не стоит впадать в такое уж уныние.

Я вздрогнул, услышав голос сказавшего эти слова, Эшли же и не пошевелился. Наверное, заметил подходящего к нам танцовщика задолго до того, как он их сказал. Я обернулся и увидел диковатого волшебника в пестром одеянии, какое носят танцовщики, по которой то и дело мелькали искорки пламени и малюсенькие молнии, что говорило о том, что он отдает предпочтение стихиям огня и воздуха. Танцовщик опустился рядом с нами у костра.

- Не стоит впадать в уныние, - повторил он, устраиваясь поудобнее. - Кем бы ни был шепчущий в уши Адиту, он не может желать смерти нашему народу.

- Почему это? - удивился я. - Пока Адиту не начала вещать направо и налево, мы жили себе спокойно в лесах. - Со временем у меня развился обычный для солдат, по крайней мере так говорил Эшли, нигилизм. Я перестал испытывать почти священный трепет в присутствии предсказательниц или при упоминании королевы Кроны.

- И сколько бы так мы прожили? - все с той же грустноватой усмешкой спросил танцовщик, так и не соизволивший представиться. - Сто, двести, ну, не больше трехсот. Мы слишком старая и усталая раса, а люди молоды и сильны. Сильны настолько, что могут легко растрачивать свои жизни на глупую вражду друг с другом. Спустя то время, о котором я сказал, им станет слишком мало места для жизни и они решат расширить жизненное пространство за счет наших лесов. А выдержим ли мы такую войну? Я, лично, ответа на этот вопрос не знаю.

При этих словах Эшли едва заметно дернулся, в глазах его промелькнуло что-то непонятное мне, но я решил не придавать этому значение. В конце концов, сам этот человек был слишком загадочным, чтобы придавать значение еще одной - да к тому же настолько крохотной - странности.

- Что нам может грозить в наших лесах? - удивился я. - Людям никогда не одолеть их магию. - В этом я был уверен на все сто. - У них не осталось собственно магии и они даже сейчас азартно уничтожают своих магов, лишая единственного оружия против нас.

- Не совсем уж единственного, - покачал головой Эшли. - Они способны выдумывать очень странные штуки и без помощи магии подчинять себе огромные силы. Но и случится это не через триста лет, а спустя куда большее число лет.

- Эгей, - хлопнул я по плечу охотника. - О чем это ты? Тоже в пророки записался.

Он тряхнул головой, словно стряхивая с себя неприятные воспоминания.

- Люди к тому времени только вступят в пору зрелости как народ, - продолжал танцовщик. - Их разум пытлив и, возможно, излишне, Эшли прав, неизвестно, до чего они могут додуматься.

- А мы что же? - теперь я уже возмущался. - Ни на что не способны, выходит?

- Мы немолоды, - ответил мне танцовщик, - а к тому времени совсем состаримся и закостенеем. А уж если не будем вести войн с другими народами или между собой, что немыслимо, то совершенно разучимся воевать. У людей же недостатка в боевых действиях, думаю, не будет. Нам сложно было справиться с нежитью, вторгшейся в наши леса, а ведь еще лет сто назад ничего такого быть попросту не могло. Теперь же мы были вынуждены просить помощи у людей.

- И они нам помогли, - мрачно заметил я. - А мы платим им смертью.

- Действительно, не слишком справедливо, - кивнул танцовщик. - Но стоит заметить, и они были готовы к войне, и даже жаждали ее. Очень уж быстро подготовились люди к Битве на опушке, они собирали войска задолго до того, как вы отправились к Герлицу с объяснениями.

- Зато кое-кто из наших намерено сорвал переговоры, - отрезал я, - убив проводника-мейса. Войны хотели не только люди, но и многие из нас. Они лишь прикрываются пророчествами Адиту.

- Может быть и так, - пожал плечами танцовщик, - однако пока эта война не идет вразрез с предсказаниями, мы должны продолжать ее, чего бы это ни стоило.

- Даже если речь идет о жизни всего нашего народа? - поинтересовался я.

- Даже в этом случае, - кивнул танцовщик. - Быть может, Адиту своими предсказаниями ведет нас к небывалому величию.

- Или смерти, - гнул свое я.

- Или смерти, - не стал возражать тот. - Но не думаю, что до этого дойдет. Я получил весть из Кроны, к нам идет подкрепление.

- Какие могут быть подкрепления? - удивился Эшли. - В городах и столице оставлены минимальные гарнизоны.

- Я далек от военного дела и несколько ошибся в терминологии. Это союзники, а не наши солдаты.

- И кто же эти союзники? - поинтересовался я.

- Это просто, Чартли, - усмехнулся проницательный, как обычно, Эшли. - Наши правители купили-таки местных князьков за часть земли, что даст им свободный проход в Карайское царство. Вольные княжества, наконец, обретут полную независимость от распадающейся империи, а мы, вместе с их воинами атакуем Гильдию мореходов.

- Ты так говоришь, будто сам все знаешь наперед, - заметил танцовщик, - это какая-то особенность людской магии? - Он посмотрел в глаза охотнику на ведьм, но, видимо, ничего не разглядев в них, первым отвел взгляд. - Но ты ошибаешься. Речь идет не о здешних обитателях. Они просто не вмешаются, дав нам самим разобраться с Гильдией, но исключительно собственными силами.

- Так кто же они? - повторил я свой вопрос.

- Сюда едет предсказательница Адиту в сопровождении этих самых союзников, - казалось, упоминание этих самых союзников не доставляет танцовщику никакого удовольствия. - Это темные эльфы. - Теперь я понял, почему.

- И с этим согласились в Кроне?! - воскликнул я.

- Адиту вместе с ними идет как раз оттуда, - кивнул волшебник.

- После этого кто-то еще заикается о немыслимости наших совместных военных действий с людьми! - расхохотался Эшли. - Мы теперь объединились с эльфами, служащими Килтии. А ведь и года не прошло с тех пор, как мы бок о бок с людьми сражались с нежитью под Эранидарком и по пути к Старому храму.

- Темные эльфы - не нежить, - возразил не особенно рьяно танцовщик, - они такие же как мы, вот только после гибели Галеана, они стали служить Килтии - его супруге. Килтия совсем обезумела от горя и обратилась к темному искусству оживления мертвых, некромантии, чтобы вернуть своего возлюбленного супруга. Наши пути разошлись, но по сути мы остаемся одним народом и у нас больше общего с темными эльфами, нежели с людьми.

- Как-то не слишком убежденно звучал твой голос, - заметил Эшли.

- Как и всякий диковатый, я не слишком люблю темных эльфов, - ответил танцовщик. - Как ни крути, а их стихия - смерть и она глубоко неприятна мне, да и всякому танцовщику.

- Так или иначе, - буркнул я, - все мы несем смерть. Тем или иным способом. Я - стрелами, Эшли - своей глефой, ты - искусством управлять стихиями. Но для тех, кого мы убиваем особой разницы нет. Они умирают и этого уже не изменить.

- Вот этим-то от нас и отличаются темные эльфы, - сказал танцовщик. - Они пытаются изменить тот факт, что кто-то умер. Я лишь краем уха слышал об их артефактах. Они просто чудовищны. Взять хотя бы Котел Мертвых. Стоит только кинуть туда труп любого воина, как он выйдет оттуда солдатом, готовым сражаться за темных эльфов без каких-либо сомнений и колебаний. А если вспомнить Корону Хаоса или Жизнеобенник, то и вовсе кровь в жилах стынет, даже у меня.