Курс на прорыв

И казалось, в лёгкой дымке на волнах вырисовывались тактические группы американцев во главе с авианосцами «Хорнет» и «Энтерпрайз». А где-то за горизонтом выжидали корабли старика Нагумо с несерьёзными на русский слух именами: «Сёкаку», «Миоко» и уж совсем каким-нибудь по-грузински смешным «Такицукадзе».

А в небе затарахтели, зажужжали поршневиками торпедоносцы «Эвенджер», ринулись в атаку «Митсубиси-Зеро». Гавкали зенитные орудия, выли в пике сбитые самолёты. Чадили и тонули корабли.

А потом ночь поглотила и синеву неба, и дымку на океаном, и вытащенную из памяти воображаемую битву.

– Риф Ронкадор, – штурман водил кончиком карандаша по карте.

Терентьев стоял рядом, с сомнением разглядывая штурманские труды.

– Не налетим там на какую-нибудь неучтённую скалу или атолл, а, Виктор Алексеевич. Идти-то будем полным ходом.

– Атолл там есть, но уже за рифом. Онтонг-Джава называется, – не смог не козырнуть знаниями кап-три, – мы, как я уж сказал, пройдём между вот этой точкой (риф) и островом Санта-Исабель. Впадина там приличная… вдоль всех Соломоновых островов. Как и желоб вдоль всего архипелага Бисмарка. Так и просвистим, как пожелаешь, на «полном ходу», в прилежащей к терводам Гвинеи зоне, той, которая Папуа. Положительные стороны очевидны?

– Да, – согласился командир, – как и отрицательные.

Терентьева не оставляло опасение торпедной атаки и едва ли не мерещились подлодки противника. Поэтому не могло не радовать, что с такой курсовой прокладкой левый борт крейсера будет прикрыт островами и всей вулканической возвышенностью, куда осторожный командир субмарины не полезет. С другой стороны, он прекрасно знал и недостатки ГАК «Полином».

«У гидроакустического комплекса мощные низкочастотные характеристики, но это разработка ещё семидесятых – старенький он, имеет высокую зависимость от донных ревербаций на малых глуби́нах».

– А почему дальше не проложил? – Командир указал на одну из северных островных оконечностей архипелага, где начерченная курсовая линия обрывалась.

– В прикидках есть, конечно. И разные направления. А на чистовик я не наносил. Не люблю загадывать, – и кап-три широко улыбнулся. – Ты же знаешь – я суеверный.

– Сколько миль до этой точки? За сколько пройдём, считал?

– Трое суток максимум. Но если ничего не помешает, то быстрей.

– А что… – зацепился за свои тревоги Терентьев, – тебя смущает наш сопровождающий? Или ещё кого ждём?

– Да тут наверняка судоходство нехилое. Опять всякие лоханки аборигенские.

Штурман оказался прав. В расчёте милей и времени. И про судоходство угадал.

В светлое время суток ещё ладно – погода стояла ясная, всегда оставалось время на реакцию. А вот ночью приходилось врубать курсовые прожектора – мелкие ялики и баркасы почти не брались локатором. Так и норовили «попасть под колёса».

Однажды налетели на целую флотилию вообще каких-то убогих лодок, благо те подсвечивали себя фонариками. Несмотря на мощный луч прожектора и завывания сирены, очумевшие рыбаки даже и не думали уйти с дороги. Несколько лодчонок буквально растолкали носовым буруном из-под форштевня, закружив в расходящихся и поперечных волнах, создаваемых движущейся махиной крейсера. В общем, потоптались, словно слон в посудной лавке!

«Американец» – тот самый эсминец типа «Чарльз Адамс» DDG-16 «Joseph Strauss» (или как уже по-свойски его именовали – «Страус Жозя»), ночью тоже, видимо, «очковал» – становился в кильватер, «прижимаясь» поближе.

Естественно, впотьмах пощупывали друг дружку РЛС. Но так… без особой настойчивости, как будто бабу ночью в постели – по заднице, типа – тут, ну и ладно.

– Может, для него на корме огонёк зажечь? – в шутку предложил штурман. – А то нервирует он меня эрэлэской своей подсвечивать.

– Обойдётся, – принял юмор Терентьев.

И вдруг вспомнил свои ещё лейтенантские погоны и хождения по Средиземному морю за «Форрестолом», когда следили и собирали любую информацию, не брезгуя даже мусором с кораблей потенциального противника. Американцы утилизировали бытовые и прочие отходы незатейливо, набивая ими пластиковые мешки, выбрасывая в море. Особисты находили иногда полезные (в плане информации) бумажки.

– У нас отходы с камбуза… консервные банки, упаковка от продуктов и остальной хлам как выбрасывают? В целлофановых мешках?

– По-моему, да, – не понимая, уставился на командира штурман.

– А ведь там могут быть артефакты из будущего… даты и прочая хрень. Вдруг пиндосы, следуя за нами, вылавливают наши «подарки»?

– А ведь верно…

– Сжигать! – приказал Терентьев.

А ближе к рассвету третьих суток вышли к намеченной точке – на траверз острова Массау.

Эта ночь прошла спокойно. Но как оказалось, не без «залёта» – наутро выяснилось, что DDG-16 «Joseph Strauss» совершенно незаметно сумел свали́ть. То есть, едва взошло солнце, сигнальщики виновато доложили (хотя какая тут их вина): «Нетути!» «Американец» примелькался. И если ночью эсминец держался в кильватере, то днём маячил на левом траверзе.

Но порой и балова́л, отползая на раковину, а пару раз даже забежал вперёд (чемпион, ети его!). В общем, дистанции определённой не придерживался. К тому же и сам «Петя» нет-нет да и совершал (по воле рулевого-командира) противолодочный загиб.

Средняя вахта – с 4:00 до 8:00. Старшим – Скопин.

Перевернул страницу вахтенного журнала – запись: время, пеленг, дистанция, когда последний раз отметили супостата.

Получалось, что DDG-16 безнадежно отстал ещё час назад, канув за радиогоризонтом.

– Спёкся-таки наш «Жозя», – предположил вахтенный штурманёнок, – головушку свою страусиную в песочек ближайшего атолла засунул, гузку отклячил и коптит.

– Чёрт его знает. Надеюсь, – хмуро пробурчал старпом, в который раз глянув на хронометр, отсчитывающий время до конца вахты, – надеюсь, больше мы его не увидим. Сделай запись в журнале.

Дежурный «камов», наскоро «пошустрив» бортовой РЛС на кормовых углах (правда, с небольшой высоты), эсминца тоже не приметил. Пилоты увели машину вперёд. У них основная задача – слушать море на курсе корабля.

Летунам (и машинам) и так досталось. И если люди получали отдых, то ресурс винтокрылов был не вечным. Техники уже докладывали о проделанной работе по замене чего-то там в потрохах двигателей. Поэтому Скопин лишний раз пилотяг не донимал. Делают своё дело – пусть делают.

Через сорок минут Скопин сдал вахту. Пошел, позавтракал в большой кают-компании и преспокойно завалился спать, не подозревая, что «Жозя» себя ещё покажет.

Гавайи. Пёрл-Харбор

Начальник штаба морских операций в тихоокеанском регионе двигал свои фишки-кораблики, вырисовывая в голове и на карте затягивающую петлю.

– Не без огрехов… – бормотал старый служака и профессионал, вытаскивая очередную табачину. Закуривая, задумываясь, прикидывая.

Не совсем удачно следовал «Констелейшн» (тактическое соединение ТF-12), всей своей сворой уже форсировав Малаккский пролив, но однозначно запаздывая. На подходе «Карл Винсон» (ТG-18), который «зарылся» далеко на юг и лишь потом повернул на запад. Сделав неизбежный крюк. Тоже в роли догоняющего. Но ничего не поделаешь – поздновато нашли русского «Бродягу». И ждали не оттуда.

Эти два авианосных «увесистых кулака» служили скорей страховкой уверенности и превосходства, не допуская, даже не предполагая радиолокационного и уж тем более визуального контакта с «Бандитом». Не хватало ещё подставиться под эти здоровенные крылатые ракеты русских. Достаточно «длинной руки» авиакрыла, как более мобильного инструмента.

Зато DDG-16 «Joseph Strauss», не отставая, следует за «русским», держа постоянный канал связи через спутник, предоставляя исчерпывающую информацию.

И очень важно – «Нассау» с батальоном морпехов с Апры буквально «в двух шагах».