Страница 2 из 9
Что на протяжении столетий было становым хребтом Российского государства? Самодержавие. За царя, Веру и Отечество воевали и умирали жители России. Так было много столетий. А когда царя не было, на русской земле наступала смута. Именно так случилось после смерти Бориса Годунова, когда Великая смута чуть не положила конец нашему государству. Россия могла лишиться независимости: поляки и шведы рвали ее территорию на части. Брат убивал брата, русский убивал русского. Удержало страну от падения в страшную пропасть избрание нового царя – Михаила Романова.
И Россия возродилась. Она крепла и росла под скипетром законной власти, чья легитимность не оспаривалась народом и знатью, и слабела, когда права очередного монарха на престол кем-то ставились под сомнение.
Желающие уничтожения России должны были прервать легитимность русской власти.
Что стало главным инструментом строительства Великой России, к началу XX века простиравшейся от Гельсингфорса до Владивостока и от Варшавы до Порт-Артура? Ответ однозначен – русская армия. Вооруженная сила была и есть единственным инструментом строительства империй.
Желающие уничтожения России должны были развалить русскую армию.
Но любое государство – это не только вооруженная сила, это и государственный аппарат управления. Это властная элита, это чиновники. Это купцы и торговые люди. Это целый пласт населения, который и делает страну сильной и способствует ее развитию.
Желающие уничтожения России должны были разрушить весь многовековой механизм управления государством.
Но сама по себе революция абсолютным злом не является. Страшны ее последствия. Не в 1917 году получили экономика России, ее уклад и ее население страшный удар. Нет, главный кошмар разыгрался чуть позже. Именно с 1918 года, первого года русской междоусобицы, русская земля понесла наибольший урон. Вспомните историю. Когда еще боевые действия проходили на нашей земле? Масштабно – в 1812 году, едва затронули часть российской территории – во время Крымской войны в 1855–1856 годах. По сути целых сто лет никто не видел войны в глубинных губерниях Российской империи. Целые поколения выросли в уверенности, как современные американцы, что война проходит где-то далеко на окраинах и за границей. А вот Гражданская война пришла в каждый дом. Расколола семьи, расколола страну. И нанесла нашей экономике непоправимый ущерб. Чтобы восстановить экономику, потребуется провести коллективизацию и индустриализацию. И это будет стоить России еще миллионов жизней…
Ликвидация государственности России едва началась в 1917 году и лавинообразно продолжилась в 1918-м. Именно об этом времени и пойдет наш рассказ.
Был ли у операции по «ликвидации» России четко составленный план? Поэтапно расписанная линейка? Конечно, нет. Но ее важнейшие моменты были четко определены и к их достижению были приложены максимальные усилия:
• уничтожение легитимной власти;
• уничтожение армии;
• уничтожение государства как такового.
Ход таких колоссальных процессов, как революция, разумеется, предсказать невозможно. Могло получиться, могло и не получиться. В реальности все цели и не были достигнуты. Законные наследники престола были убиты – но власть крепко в свои руки взяли «незаконные». Русская армия была развалена, но вместо нее создана новая. Даже две – Красная и Белая. Флот затоплен лишь частично. Вместо разрушенной государственной машины была выстроена новая. Главная цель наших геополитических соперников не была достигнута – Россия не погибла. Она ослабла, затаилась. Чтобы вновь появиться на политической карте удивленной Европы в мае 1945 года, далеко закрепившись от своих собственных границ. Чтобы в 1991 году разом потерять все стратегические преимущества, обильно политые кровью наших дедов в Великую Отечественную. Чтобы вновь, уже в XXI веке найти в себе силы остановиться и вновь начать строительство Великой России…
Эта книга о первой в XX веке попытке ликвидации Российского государства.
Это убийство Романовых. Это ужасы Гражданской войны. Это тайные операции иностранных разведок. Это потеря старой России и поиски новой через неимоверную кровь и неимоверные жертвы…
Мы плохо знаем свою собственную историю. И потому она может повториться. Не дай бог!
Следователь по особо важным делам Соколов стоял посередине кабинета верховного правителя России. Среднего роста, худой, несколько сутулый, с нервно двигавшимися руками и постоянным прикусыванием усов, он в первые минуты производил странное впечатление. Вставной стеклянный глаз и некоторое кошение второго это впечатление только усиливали. В руке следователя покоилась черная кожаная папка с докладом. Докладом о гибели семьи Николая Романова.
Адмирал мрачно поигрывал желваками. Именно он и поручил этому невысокому, очень ответственному на вид человеку узнать всю страшную правду о судьбе венценосной семьи. Теперь расследование закончено.
Колчак покрутил карандаш в руках. Он сам попросил Соколова начать свой доклад с самого отречения Николая Романова. Несколько вопросов давно засели в голове адмирала, ответы на них он хотел найти в результатах расследования. Крупинки истины о последних месяцах жизни царской семьи были погребены в толще бытовых подробностей, описании унижений, через которые они проходили. Слушать все это было тяжело. Крайне тяжело. Господи, но как же могли русские солдаты, русские офицеры в одночасье стать такими скотами?!
Адмирал встал, и, заложив руки за спину, медленно прошелся по комнате. Почти всех, о ком упомянул в своем рассказе Соколов, просто хотелось расстрелять. Особенно того мерзавца стрелка, что еще в Царском Селе, стоя на часах, застрелил жившую в парке дикую козу. Этих козочек очень любил наследник, Алексей Николаевич. Он плакал и был страшно опечален. Живодера хорошенько отругали, но когда он снова стоял на том же посту, он застрелил вторую козочку. Просто так, чтобы насолить венценосному ребенку.
– Большевистское правительство почти сразу прислало в Тобольск телеграмму, что у народа нет средств содержать царскую семью. Отныне она должна существовать на свои личные средства. Ей дается лишь квартира и солдатский паек. В то же время запрещалось тратить из своих средств больше 600 рублей в месяц на человека. Со стола Августейшей семьи быстро исчезли сливки, масло, кофе, сладкое. Сахара отпускалось полфунта на человека в месяц…
Колчак повернулся к следователю. Соколов продолжал бесстрастным голосом рассказывать о финансовом бедствии царской семьи. Наверное, так и надо, бесстрастно и отстраненно. Иначе никакого здоровья не хватит. Но он, Колчак, так не может. Уже сейчас, когда до страшного окончания доклада еще далеко, сердце у него уже заболело. Адмирал приподнял хрустальный графин, наливая себе воды.
– …после убийства царской семьи в Екатеринбурге были найдены военные шаровары бывшего императора. На них оказались маленькие заплаты, а внутри левого их кармана, на материи, оказалась надпись-пометка: «Изготовлены 4-го августа 1900 года», «возобновлены 8 октября 1916 года»…
Он был бережлив, этот последний русский царь. Возможно, даже прижимист. В батюшку своего императора Александра III, тот тоже штаны занашивал до дыр. Однако наследство отца – великую империю умудрился Николай промотать всю до последней полушки!
С водой как-то немного отлегло. Колчак знал, что доклад Соколова будет тяжелым, и потому приказал рассказывать все ему одному при закрытом кабинете. Он снова сел и невидящим взглядом уставился на стену напротив.
А следователь Соколов все читал и читал. Практически не делая пауз и ничего не выделяя интонацией.
– …Около 12-ти часов ночи, когда Августейшая семья уже спала, сам Юровский разбудил Ее и потребовал под определенным предлогом, чтобы Августейшая семья и все, кто был с ней, сошли в нижний этаж. Алексея Николаевича нес на руках Государь Император. Следственная власть убеждена, что предлог, под которым Юровский заманил Августейшую семью в нижний этаж дома, состоял в необходимости якобы отъезда из Екатеринбурга. Посередине комнаты сели Государь Император и Алексей Николаевич. Рядом с ним стоял доктор Боткин. Сзади них у самой стены стояли Государыня Императрица и с нею три Княжны. Как только произошло это размещение, в комнату, где уже были Юровский, его помощник Никулин и Медведев, вошли упомянутые выше десять человек, приведенных Юровским в дом. Все они были вооружены револьверами…
Карандаш в руках верховного правителя России завертелся быстрее. Эту картину Колчак видел, видел как будто своими глазами. Он чувствовал запах духов молодых дочерей Николая. Видел не по-детски серьезное лицо наследника…
– …Императрица внимательно смотрела на вошедших чекистов. Доктор Боткин слегка кашлянул и, прикрыв рот ладонью, машинально погладил бороду и усы. Николай Романов молчал.
Колчак все это видел сам. Он хотел кричать, предупредить их о том, что сейчас все будет кончено. Но крик застрял у него в горле. Воздуха как-то сразу не стало…
Яков Юровский покачал головой и достал из кармана листок бумаги. Едва взглянув в него, он поднял глаза и посмотрел прямо в лицо бывшему императору.
– Ваши родственники хотели Вас спасти, но им этого не пришлось и мы должны Вас расстрелять сами.
Глаза Николая Романова расширились от ужаса.
– Что? Что?
– Вот что, – усмехнулся Юровский и навел револьвер прямо на голову Николая Романова. Рядом раздались выстрелы других палачей…
Жалобно хрустнул переломанный карандаш.
– Смерть всех была моментальной, кроме Алексея Николаевича и княжны, видимо Анастасии Николаевны, – голос следователя Соколова возвращал Колчака из того прохладного подвала в его теплый и светлый кабинет – Алексея Николаевича добил из револьвера Юровский. Княжну – прикололи штыками.
Наследнику было четырнадцать. Совсем ребенок. Анастасия Николаевна – еще не сложившаяся до конца 16-летняя девушка-подросток. Застенчивая, чуть полная.
– Штыками, – прошептал верховный правитель России – Штыками…
И громко спросил:
– Кто были остальные убийцы?
– В силу некоторых данных, установленных на предварительном следствии, убежден, что большинство из этих десяти человек были немецкие пленные. Юровский, знавший немецкий язык, говорил с ними по-немецки.
– Точнее, Николай Алексеевич.
– Вероятнее всего, они были мадьярами. Национальность остальных преступников точно установить не удалось. Но по-русски они говорили.
– Хорошо. Дальше.
– Когда злодеяние было совершено, трупы Августейшей семьи и всех других были тут же положены в грузовой автомобиль, на котором Юровский вместе с некоторыми другими известными лицами увез Их за город Екатеринбург, в глухой рудник…
Доклад следователя по особо важным делам Соколова подходил к концу. Но адмирал Колчак больше уже не слышал ничего. В его памяти промелькнули красавицы княжны, следом за ними строгий лик императрицы и всегда спокойное лицо отрекшегося императора. Колчак лишь трижды видел Николая Романова. Два раза он видел его, когда тот посещал корабли Балтийского флота, и третья продолжительная беседа состоялась, когда Колчак был назначен командующим Черноморским флотом. Но перед глазами Верховного правителя стояло не лицо погибшего монарха, а лицо мальчика, наследника Алексея Николаевича. Смерть всей семьи Николая – это предупреждение, это страшный кошмар! Лицо мальчика…
…Свою семью Колчак оставил в Париже. Там остался сын Ростислав. Славушок. Жена с сыном там, где спокойно. Он будет бороться с мерзавцами, убивающими детей до конца. Он может погибнуть, но Ростислав Колчак должен жить.