Страница 7 из 16
У меня не было никаких сомнений в том, что Хоф – шарлатан, наживающийся на ложных надеждах легковерных людей.
Я купил билет в Польшу и отправился выполнять задание – проверить «метод» Хофа на себе. В конечном итоге появилась публикация в журнале Playboy. Нужно ли говорить, что я не нашел того, что искал. Напротив, оказалось, что я начал трансформацию самого себя, и вот уже четыре года, как я на пути к тому, чтобы стать еще в большей степени человеком.
Глава 1
Пришествие
«Ледяного человека»
Обветшалый домишко в польском селе скрипит и вздыхает – в его стылых каморках шестеро мужчин практикуют гипервентиляцию. Окна затянуты инеем, а за входной дверью громоздятся снежные сугробы. Уим Хоф оглядывает учеников суровым взглядом голубых глаз, считая вдохи и выдохи. Они лежат в спальных мешках, укрытые одеялами. Каждый выдох обозначается крошечным облачком пара: в почти арктическом воздухе тепло их тел кристаллизуется. Когда студенты белеют от изнеможения, Хоф велит им выдохнуть весь воздух из легких и задержать дыхание, пока тело не начнет трястись и дергаться. Я выдыхаю воздух в ледяную атмосферу, думая прежде всего о том, стоило ли сюда приезжать.
– Если потеряете сознание – ничего, – говорит он, – это значит, вы просто погрузились в практику.
Легкие мои пусты, а голова кружится от глубокого дыхания. Я засекаю время на секундомере – часы медленно тикают. Через 30 секунд мне хочется расслабиться и глотнуть свежего воздуха. Но я держусь.
Через 60 секунд диафрагма начала подрагивать, и, чтобы удержаться от судорожного вдоха, мне пришлось раскачиваться взад-вперед. Однако же сознание оставалось до странности спокойным. Я закрыл глаза и увидел перед собой мелькающие красные призрачные контуры.
Позже Хоф объяснил, что эти блики – канал, ведущий к гипофизу. Услышав такое объяснение, я нахмурился. Я был здесь единственным скептиком.
Хоф обещал, что может научить задерживать дыхание на пять минут и сохранять тепло без одежды на ледяном снегу. Через несколько дней тренировок, утверждал он, я смогу сознательно контролировать иммунную систему, предотвращая болезни, и при необходимости даже смогу подавлять аутоиммунные нарушения, например ревматоидный артрит или туберкулез кожи. Это задача не из простых, что уж и говорить. В мире полно самозваных гуру, обещающих чудесные исцеления, а обещания Хофа, кажется, выше человеческих возможностей. Это начинание находит отклик у клиентов-мужчин, которые готовы бросить вызов своему организму и заплатить свыше $2000 за право поучаствовать в недельной программе.
Виднеются трясущиеся руки Ханса Спаанса, моего товарища по занятиям, – он сидит по соседству на подушке, укрытый спальным мешком. Десять лет назад ему поставили диагноз «болезнь Паркинсона», и из-за своего заболевания он вынужден был уйти с работы, с должности IT-руководителя. Оказавшись на грани смерти, он теперь утверждает, что метод Хофа позволяет ему вдвое сократить количество препаратов, которые, по настоянию врача, необходимы ему, чтобы держать симптомы под контролем. Рядом с ним – Эндрю Леселиус, уроженец Небраски, которого в любой момент может прикончить астма, вот уже неделю он не пользовался ингалятором. Я перелетел через полмира, чтобы выяснить, правда ли Хоф умеет творить чудеса, о которых говорят эти люди, или же он просто очередной мошенник, сеющий надежды там, где их нет.
В течение часа мы попеременно практикуем то гипервентиляцию, то задержку дыхания, и с каждым разом продержаться всего чуть-чуть подольше немного легче. Хоф рассказывает нам, что благодаря учащенному дыханию в кровообращении увеличивается содержание кислорода, так что по крайней мере пока мы его не используем, нам для выживания не придется рассчитывать только на воздух в легких. Непроизвольное желание вдохнуть основывается на банальной запрограммированности сознания: отсутствие воздуха в легких означает, что пора сделать вдох. Моя нервная система пока не осознала, что в крови еще достаточно кислорода[2]. Благодаря гипервентиляции я могу обмануть свою нервную систему и сделать нечто, что не было предусмотрено в результате эволюционного развития.
Другими словами, я сбиваю свой организм с толку.
Через 92 секунды зрение начинает затуманиваться. Комната приобретает красноватый отблеск. Время от времени я вижу огоньки. Еще секунда – и я могу умереть. Мне приходится сдаться, и я чувствую, как воздух врывается в легкие. До рекорда далеко, но спустя всего час это – пока моя самая долгая попытка. Я улыбаюсь, немного гордый своим достижением.
Теперь Хоф велит нам приступать к следующему циклу дыхания, но на этот раз мы должны не просто задержать дыхание, сидя на месте, а выполнить как можно больше отжиманий. Я – тридцатитрехлетний журналист, не привыкший к спортзалу, взращенный на полуфабрикатах и незнакомый со спортом, – я потерял всякую форму. Неделю назад я проверял, сколько раз могу отжаться, и получилось, к моему смущению, всего 20 жалких раз, после чего я рухнул. Теперь же я почти час практиковал гипервентиляцию и после очередного непродолжительного подхода с усиленным дыханием оторвал себя от пола почти без всяких усилий. Упражнения получались одно за другим, и не успел я оглянуться, как уже хитростью или, скорее, упорством, заставил себя сделать 40 отжиманий, ни разу не вдохнув.
Вот тут-то я и решил, что мне придется переосмыслить все, что я, по своему убеждению, знал о разных гуру. И все же личность Хофа с трудом поддавалась анализу. С одной стороны, его язык – знакомый жаргон эзотерического бреда: он разглагольствует о вселенском сострадании и связи с божественными энергиями. А еще у него манера пускаться в длинные рассуждения о том, как благодаря паре простых упражнений можно посодействовать миру во всем мире и, по его словам, «выиграть войну против бактерий». Час-другой послушаешь высокопарные и даже самовосхваляющие заявления – взгляд стекленеет, и очень легко пуститься в серьезные размышления об этих шарлатанских идеях. Тогда, разумеется, будут и результаты. Благодаря сравнительно несложным упражнениям в моем организме, казалось бы, всего за один день произошли явные перемены. Выполняя его предписания целую неделю подряд, я смогу склонить свои мышцы к таким чудесам выносливости, какие мне казались невозможными, и обрести небывалую уверенность в себе. В качестве бонуса я потеряю около трех килограммов жира, который во время утренних экскрекций будет выходить маслянистыми сгустками.
Цель же состоит в том, чтобы к концу недели совершить изнурительное восьмичасовое восхождение на расположенную поблизости, покрытую снегом гору в одних шортах и туристических ботинках. Эта гора называлась Снежка, но она станет моим личным Эверестом. Экспедиции вроде этой – неудачная затея, словно из кошмарного сна. Взбираться на дурацкую гору? Почти голым? Я бы согласился попробовать потренироваться, но находиться во власти Хофа, кажется, попросту опасно. Да и кто он вообще такой? Когда я поднимаю на него взгляд, выполняя серию отжиманий, я вижу человека в зеленой остроконечной шляпе, из-за которой он похож на большого садового гнома. Пронзительные глаза и красный нос обрамляет кустистая борода, а по телу проступают жесткие, жилистые мышцы. Хоф просто-напросто гениальный безумец, провидец и отрицательный персонаж. И как нередко бывает с теми, кто пытается развить в себе суперсилы, его дар дорого обошелся Хофу. На животе у него изгибается хирургический шрам сантиметров в тридцать. Он напоминает о том случае, когда из-за своей деятельности Хоф оказался в амстердамской больнице, где ему пришлось бороться со смертью.
Хоф родился в голландском городе Ситтарде в 1959 году, накануне европейской революции хиппи, и провел свои ранние годы в рабочей семье, где было девять детей. Пока остальные члены семьи Хоф изучали ритуалы католической церковной службы, Уим увлекся восточными учениями, наизусть читая отрывки из Йога-сутр Патанджали, штудируя «Бхагават-гиту» и учения дзен-буддизма и набираясь мудрости. Он страстно увлекся исследованием связи между телом и сознанием, однако что бы он ни читал, все оказывалось не тем, что он ищет.
2
В результате контролируемой гипервентиляции насыщенность крови кислородом увеличивается до 100 %, а, самое главное, вытесняется CO2, по содержанию которого организм определяет, когда нужно вдохнуть.